Соль жизни в том, что она не сахар ©
Marilyn Monroe
+++
четверг, 01 мая 2008
Marilyn Monroe
+++
Соль жизни в том, что она не сахар ©
Ava Gardner
+++
Соль жизни в том, что она не сахар ©
Grace Kelly
+++
+++
Соль жизни в том, что она не сахар ©
Jane Russel
+++
суббота, 29 марта 2008
tomorrow is another day!
на этой страничке можно посмотреть фото Риты Хейворт и почитать инфу о ней
gelz.net/docs/kitkin_dom/starye_fotografii_rita...
а это сайт. правдо мало информации, но что-то можно посмотреть)
www.ritahayworth.net/biography.php
gelz.net/docs/kitkin_dom/starye_fotografii_rita...
а это сайт. правдо мало информации, но что-то можно посмотреть)
www.ritahayworth.net/biography.php
понедельник, 17 марта 2008
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
Не могу не поделится этой ссылкой www.youtube.com/profile_videos?user=Renatamcm&p... Тут многие звезды соврем говорят о звездах ЗГ.
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
Некоторые звезды говорят о Ингрид Бергман
воскресенье, 16 марта 2008
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
На этой неделе будет "Играть, так по-крупному" Мервина Лероя с Кларком Гейблом в главной роли)
В субботу в 7 30
В субботу в 7 30
пятница, 15 февраля 2008
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
Некоторые фотографии Мэрилин Монро. Не все приличные, но интересно, есть детские
www.bcetyt.ru/culture/people/merlin-monro.html?...
www.bcetyt.ru/culture/people/merlin-monro.html?...
воскресенье, 10 февраля 2008
I was born to love, not to hate...
marilyn monro
пятница, 11 января 2008
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
воскресенье, 06 января 2008
ПринцеССка в запорожце.
Уважаемые, не так давно в одном арт-кафе я видела ретро-мультик "Трио из Белльвиля". А потом и дома потелевизору. Мне он безумно понравился, кто-нибудь смотрел? Я тщетно пытаюсь его где-нибудь скачать...(
четверг, 03 января 2008
Knowledge is power. Power corrupts.
Очень хотелось бы скачать музыку немого кино (особенно из фильмов Чаплина). Никто не может подсказать случайно?...
Еще интересны фрагменты из фильмов Чаплина для скачивания.
Еще интересны фрагменты из фильмов Чаплина для скачивания.
понедельник, 31 декабря 2007
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
Грустное видео
воскресенье, 09 декабря 2007
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
Он был неотразим: высок, смугл, черноволос. Отдаться ему была готова каждая женщина. В составленном несколько месяцев тому назад списке самых выдающихся мужчин XX века Кэри Грант занял почетное третье место.
Четыре скандальных развода, судебные иски об оскорблении действием (в качестве потерпевших фигурировали бывшие жены), обвинения в моральном садизме, алкоголизме и безудержном сквернословии - женщины Гранта спешили поведать миру о том, с каким чудовищем они жили. Но ему все сходило с рук. Он ослепительно улыбался, недоуменно поднимал правую бровь - добрый, мужественный, беззащитный, милый, милый, милый!.. А новоиспеченные миссис Грант сбегали от него уже через несколько месяцев. После каждого скандала поклонницы присылали ему сотни писем: они выражали соболезнование, предлагали свои услуги - и съевшие не одну звезду голливудские репортерши прикусывали язычки. Кэри Грант принадлежал всем американским женщинам сразу, и владельцы журналов, выпившие не одну пинту крови из Чаплина, не обладавшего статусом секс-символа, не хотели терять подписчиц...
Грант считал себя стопроцентным американцем. В затруднительных ситуациях он ослаблял узел галстука, делал глубокий вдох, клал в карман жилета сто долларов - и ехал к психоаналитику. Тот тратил на пациента не меньше двух часов. Когда Кэри рассказывал о своем детстве, у доктора загорались глаза: он был уверен, что характер человека закладывается до семи лет, а отношения ребенка с матерью всегда проецируются на личную жизнь мужчины.
На деньги Гранта доктор Шнейдер купил немало прекрасных вещей: синий "шевроле" и соболью шубку для миссис Шнейдер, дубовый гарнитур в гостиную и коврик в спальню, отделанные позолоченной бронзой английские часы XVIII века... Впрочем, теплота, с которой психоаналитик относился к своему пациенту, была, конечно, и чисто научного свойства: г-н Шнейдер свято верил, что человек-фантом никогда не сможет быть счастлив.
А актер Кэри Грант, с какой стороны ни глянь, был существом призрачным. Во-первых, на самом деле пациента звали Арчибальдом Алексом Личем. Во-вторых, неизвестно, был ли он вообще сыном своих родителей: их первый ребенок умер от гангрены в годовалом возрасте, а рождение второго мальчика они зарегистрировали почему-то спустя три недели после крещения - судя по всему, супруги Лич взяли приемыша. Кроме того, смуглый, темноглазый Грант совершенно не походил на англичанина, в молодости его принимали за итальянца или испанца.
Когда ребенку исполнилось десять лет, Элси Лич сошла с ума, и мистер Лич отправил жену в сумасшедший дом. Сказав ребенку, что мама умерла, он привел в дом другую женщину. Мальчик оказался чуть ли не на улице: он прибивался к посторонним людям, околачивался за кулисами театров и дешевых варьете. То, как складываются семейные отношения, осталось для него загадкой. К двадцати годам Арчибальд превратился в красивого молодого человека с несносным характером - юный Лич стал подозрительным, нервным, ревнивым, неуживчивым. Хорошим воспитанием он не блистал - его ведь, в сущности, никто не воспитывал. И на экране, и в жизни он играл роль человека очаровательного, и только тем, кто решал связать с ним судьбу, открывалась совершенно иная сторона его натуры...
Доктор Шнейдер делал соответствующую запись в своем ежедневнике, откладывал в сторону авторучку ("паркер" с золотым пером обошелся ему в $ 150, полученных от Гранта) и тихо улыбался. Он имел дело с клинически ясным случаем: советы, даваемые пациенту, особого значения не имели. А тот продолжал надеяться на лучшее: у него была всего одна жизнь, и Кэри хотелось прожить ее по-человечески.
Исповеди актера всегда начинались одинаково - в Англии начала века полубездомным мальчишкам приходилось туго, и доктор уже знал этот текст наизусть. Арчи жил на шиллинг в неделю, тосковал, частенько голодал и дни напролет пропадал в мюзик-холлах: там шутили и смеялись, там всегда звучала музыка и красивые люди вели умные разговоры.
Он помогал бутафорам, таскал декорации и мечтал стать похожим на своих кумиров. Маленькие роли в пантомимах, гастроли в Америке, эмиграция - долгая череда бытовых и профессиональных унижений - все это Грант пережил перед тем, как к нему пришел успех.
Бедствовать в Англии было не так обидно: там нужду освящала долгая, облагороженная привычкой и литературой традиция. В мытарствах маленького Арчи было что-то диккенсовское: прокопченное каминным дымом небо, огромные дома из красного кирпича, равнодушная толпа, ребенок, пробирающийся к ярко освещенному подъезду мюзик-холла... В Америке все было по-другому - радостная, богатая жизнь терзала своей мнимой доступностью.
Веселое послевоенное десятилетие, "сухой закон", великая депрессия: миллионы мелких вкладчиков разорялись, маклеры с Уолл-стрит бросались из окон своих контор, но владельцы киностудий богатели и актеры становились национальными кумирами. Людям хотелось сказки, и Голливуд ее дарил: вчерашние хористки и официанты, попав в кино, делали себе карьеру и состояние.
Вместе с двумя приятелями Арчи снимает комнату на чердаке: один из друзей раскрашивает галстуки, а Арчи продает их на улицах по $ 3 за штуку. При этом он обивает пороги мюзик-холлов в надежде получить роль в каком-нибудь водевиле и работает над своей речью: Арчи Лич говорил на сильнейшем кокни и изо всех сил старался избавиться от акцента лондонских низов. Смешавшись с языком английского высшего общества, которым молодой человек стремился овладеть, кокни дал совершенно неожиданный эффект - он перешел в австралийский диалект. Друзья стали называть Арчи "кенгуру" и "бумерангом".
Экзотический акцент станет его визитной карточкой - он отлично вписывался в облик благородного, эксцентричного и немного странного героя. Придет время, и женщины будут млеть от его протяжного, проглатывающего согласные звуки голоса, доносящегося с экрана, но пока что Арчи Лич боится их до дрожи в коленях.
Он играет в шоу "Boom, Boom". После семидесяти представлений спектакль снимают с репертуара, но Арчи и его партнершу Джанетт МакДональд приглашают на кинопробы. В Голливуде в результате остается одна Джанетт. Тем, кто смотрел пробы, показалось, что у хорошенького англичанина чересчур толстая шея и кривые ноги. В результате Кэри Грантом Арчи Лич стал лишь через два года, когда ему исполнилось двадцать восемь лет.
В Голливуд он попал "через заднюю дверь": Арчи был партнером на кинопробах у одной актрисы и приглянулся продюсеру. "Парамаунт Пикчерз" предложила ему контракт на пять лет, а заодно длинный список имен и фамилий, из которых он выбрал самые звучные: "Кэри Грант".
Первые фильмы, первые успехи, первые деньги, первые поклонницы. Девушки сходят от него с ума, но на роль мужчины века он пока явно не тянет. На "Парамаунт" Грант уже получает тысячу долларов в неделю - для 1933 года это немалые деньги, он удачлив, обаятелен, стильно одет. К жизни Грант относится трезво: ему абсолютно ясно, что он является собственной торговой маркой - молодой человек заботливо поддерживает идеальный загар, следит за тем, чтобы не попасть в объектив фоторепортера с сигаретой, и все время улыбается. Кэри очарователен - и вскоре у него появляется такая же обворожительная жена.
Вирджиния Черрилл считалась подающей надежды актрисой: чудесная фигура, роскошные волосы, высокий - по стандарту тридцатых - рост... Она играла слепую цветочницу в "Огнях большого города", но, после того как отказала Чаплину, ее перестали снимать.
Романтическое ухаживание, романтическая поездка в Англию, свадьба, медовый месяц, новая машина, новые платья, новый дом... И скандальный развод: Вирджиния обвинила мужа в жестоком обращении.
Судя по тому, что она рассказывала своему адвокату, Грант был законченным невропатом: молодой человек смертельно боялся профессионального провала, и настроение у него менялось по двадцать раз на дню. Он ревновал жену ее к старым знакомым, новым друзьям и даже к повару-китайцу.
Вирджиния помахала на улице школьному приятелю - и муж тут же ударил ее по лицу, а дома добавил, стукнув головой о каминную решетку. Грант бил жену по поводу и без повода, а на следующий день звонил ей от приятеля, клялся, что о вчерашнем ничего не помнит и по-прежнему любит свою дорогую Джинни. Через несколько месяцев она сбежала от мужа к маме и через своего дядю-адвоката отсудила у Гранта приличные алименты. Наутро после суда его не смогли разбудить: слуга наткнулся на несколько пустых пузырьков из-под снотворного, вызвал врача, и актера отвезли в больницу. Когда журналисты спрашивали Гранта о происшедшем, он горько улыбался, поднимал бровь и отвечал, что ему было очень плохо, потому и напился. Об истинном положении вещей знал только доктор Шнейдер...
...Откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла, Грант рассказывал ему о том, чего он хотел и что из этого вышло: он мечтал о семье, но женщина, живущая с ним под одной крышей, выводила его из себя. Он и не подозревал, какой у него трудный характер и как он боится женщин. Грант не мог забыть мать, которая и пугала, и притягивала его одновременно. Она не спускала с ребенка глаз и была готова защищать его от целого света. Детство казалось ему навсегда утерянным раем, островком покоя и безопасности: так как мать, Гранта не любил никто.
Приехав в Англию, он разыскал Элси: отец все-таки признался ему, куда он ее отправил. У постели матери Грант просиживал целые вечера, но мама отворачивалась, когда он пытался ее поцеловать: Элси была погружена в свой призрачный мир, где для него не было места. Кэри всегда чувствовал к ней острую бессильную нежность: он тоже ощущал себя отверженным - нормальная жизнь, где бы его ждали жена и ребенок, была для него недоступна... Доктор Шнейдер крутил в пальцах карандаш и задумчиво кивал головой: он умел слушать, и это всегда успокаивало пациента.
С годами Грант изменился: лицо стало жестче, у губ появилась суровая складка, а в волосах - первая седина. Ушла сладость - теперь это было лицо сильного мужчины, и это пошло на пользу карьере. Вместе с новым имиджем к нему пришел настоящий успех: отныне его игра оставляла ощущение полной достоверности, предельной естественности - Грант стал одним из самых органичных актеров Голливуда. После "Ужасной правды" и "Воспитывая Бэби" он зарабатывал по $ 150 тыс. в год и вкладывал деньги в ценные бумаги; вместе с друзьями Кэри открыл бутик, который сам же и рекламировал. Его следующий роман с легкой руки язвительной голливудской хроникерши Луэллы Парсонс получил прозвище "Кэш энд Кэрри". Но на самом деле "cash" Гранта не интересовал, ему хватало и своих наличных, а вторую жену он полюбил вовсе не за то, что она была единственной наследницей миллионера Вулворта.
Свои двадцать миллионов Барбара Хаттон получила, когда ей исполнилось всего пять лет. Грант повстречал ее в 1940 году - в это время она разводилась со вторым мужем и чувствовала себя глубоко несчастной. Миссис Хаттон была прелестна - маленькая, хрупкая, нервная блондинка с большими глазами, тонкими запястьями и голубыми жилками на висках. К тому же Барбара была так потерянна и неустроенна, что рядом с ней Грант чувствовал себя большим и сильным. О том, что его избраннице тоже нужен психоаналитик, он пока не догадывался...
У Барбары Хаттон (по второму мужу - графини Ревентлоу) отношения с действительностью складывались непросто. Грант познакомился с ней в тяжелые для богатых людей Америки времена: у знаменитого летчика Линдберга похитили и убили ребенка - и миллионеры тряслись над своим потомством. Но так далеко, как Барбара, не заходил никто: она укрепила дом, окружила сына армией вооруженных до зубов телохранителей и вывозила маленького Лэнса на прогулку в бронированном автомобиле. Грант видел, что она не находит себе места от страха за его жизнь, и пытался ее развеселить. Имидж сильного, видавшего виды мужчины сделал свое дело - обладательница двадцати миллионов ухватилась за Кэри, увидев в нем спасителя.
Все, что могло украсить его жизнь, она, разумеется, сделала. Однако Барбара долго и мучительно колебалась: стоит ли ей выходить за британского подданного. В конце концов бывшая графиня Ревентлоу все-таки стала миссис Грант - и тут вдруг выяснилось, что она не может обходиться без компаньонки, секретаря, лакея, шофера, шести слуг и повара. К тому же Барбара все время устраивала приемы и приглашала гостей, а Грант выкладывался на работе и больше всего нуждался в покое.
Если бы он ей как следует врезал, ему, возможно, стало бы легче, но это было совершенно исключено. Руки связывало вывезенное из Англии представление о социальной иерархии: обладательницу двадцатимиллионного состояния бить нельзя - спальню маленького Арчи Лича украшали картинки со сценами королевских приемов. К тому же Грант искренне хотел опекать и защищать свою жену-аристократку. Кое-что ему действительно удалось: маленький Лэнс привязался к нему сильнее, чем к родному отцу.
Плейбой Грант, человек неприкаянный и нервный, склонный к депрессивным состояниям, очень хотел стать отцом - это наблюдение украсило записи доктора Шнейдера. На съемках фильма "Серенада за пенни", где речь шла о бездетной паре, которая хочет усыновить ребенка, он разрыдался - рассказ об этом психотерапевт подчеркнул красным карандашом и использовал в научной публикации.
С Лэнсом Грант ладил лучше, чем с Барбарой,- он чувствовал, что действительно нужен мальчику. Шла Вторая мировая война, и хотя в военно-воздушный флот Гранта не взяли, ему все же удалось стать национальным героем. Лэнсу было чем гордиться: в фильме "Цель - Токио" Кэри Грант сыграл командира американской подводной лодки: волевой подбородок, добрые глаза, туго охватывающая мощные плечи кожанка, кинозал, на две трети заполненный затаившими дыхание женщинами. Посмотрев фильм, Лэнс начал называть Гранта "генералом". И все равно второй брак Кэри Гранта закончился очень быстро.
На рождественские каникулы Лэнс уехал к отцу. Вернувшийся с очередных съемок Грант мечтал о тихом отдыхе, а Барбара пригласила сорок человек, которые остались у них на неделю. После каникул мальчик домой не вернулся: граф Ревентлоу подал на Барбару в суд. Он обвинил ее в том, что она ругалась при ребенке. Грант, по его мнению, тоже оказывал на маленького графа дурное влияние, отец требовал, чтобы суд запретил ему приближаться к Лэнсу. После этого в доме начался полный хаос: Грант устроил скандал, уехал к себе и запил; через четыре дня, протрезвев и одумавшись, он вернулся и умолял Барбару его простить... Через несколько месяцев они развелись, и впавший в очередную депрессию Грант взял всю вину на себя. Слушание дела о разводе продолжалось четыре минуты: журнал "Тайм" писал, что Барбара уложилась бы и в три, если бы не позировала фотографам. Грант дружил с бывшей женой вплоть до ее смерти (друзей у нее было очень немного), а Лэнса опекал вплоть до его гибели в автокатастрофе.
Следующие несколько месяцев Грант провел в полной изоляции. Впав в депрессию, он сутками лежал на диване и смотрел в потолок; когда его отпускало, звонил на киностудию и брался за работу.
Профессия не изменяла ему никогда: в пятидесятые годы благодаря Хичкоку Грант стал одним из известнейших американских киноактеров. В фильмах мастера ужасов зрители увидели подлинного Гранта: безупречная внешность, огромное обаяние - и скрывающаяся за этим тяга к разрушению. Разделываясь с другими, хичкоковский Грант уничтожал и себя.
...На этом записи доктора Шнейдера обрываются - пациент пережил своего врача. Доктор Шнейдер был старше Гранта на тридцать лет (он умер, когда Кэри исполнилось сорок). Но дальнейший путь Кэри Гранта подтверждал прогнозы врача - старея, актер все больше увлекался молоденькими женщинами. Молва связывала его имя с Ингрид Бергман и Грейс Келли.
Гранту и Бергман история мирового кино обязана самым долгим поцелуем: по правилам американского кодекса кинопродукции, известным как "Кодекс Хейса" (отменён в 1968 году) он, поцелуй, не должен был длиться больше 5-ти секунд, а зрительницам казалось, что их кумир навсегда впился в божественную шведку. Это был фильм Мэтра Саспенса "Дурная слава". Скандал, успех, поездка в Англию к матери - на пароходе сорокачетырехлетний Грант встречает свою следующую жену.
Двадцатитрехлетняя Бетси Дрейк, девушка из хорошей семьи, отличалась выраженными интеллектуальными пристрастиями. Ее отец был писателем, она изучала астрономию, занималась йогой и сочиняла радиопьесы. Они поженились, и Гранту казалось, что он обрел счастье. Но вскоре бес, сидевший в Кэри Гранте, опять начал толкать его в бок.
Во время очередных съемок Грант влюбляется в Софи Лорен, забрасывает ее цветами и пытается увести от Карло Понти. В конце фильма их герои должны пойти под венец, а за несколько дней до этого Грант узнает, что Лорен и Понти обвенчались в Мексике. Кэри бросается к Бетси, но спасти уже ничего нельзя: "Мы любили и всегда будем любить и уважать друг друга, но наш брак не принес нам счастья, о котором мы мечтали". В заявлении для прессы речь о разводе не шла, но все понимали, что он неминуем.
Ему было шестьдесят, а актрисе Диане Кэннон - двадцать четыре. Свою четвертую по счету жену Грант пытался превратить в собственное творение - его не устраивали ее прически, одежда и манера поведения. Искореняя ее вкусы, Грант довольно быстро вернулся к старым, опробованным еще на Вирджинии Черрилл воспитательным методам: он ревновал жену ко всем и каждому, запрещал ей выходить из дома и бил за мини-юбки. Когда Гранту исполнился шестьдесят один год, Диана родила ему дочку Дженнифер - и тут он почувствовал, что жизнь приобрела новый смысл.
Грант стал замечательным отцом: сам подогревал бутылочки с молочной смесью, укладывал малышку спать и даже решил уйти из кино, чтобы посвятить себя воспитанию дочки. Однако это ему не удалось: доведенная до отчаяния Диана сбежала из дому вместе с девочкой, и Грант долго отсуживал право видеть ребенка на каникулах и по выходным.
Все подходило к концу: больше у Кэри не было кино, дочь росла без него, а в 1973-м, не дожив двух недель до своего девяносто шестого дня рождения, скончалась Элси Лич. Грант потратил долгие годы на то, чтобы найти в других женщинах отражение матери, и не спешил отогнать от себя ее тень: в своем доме он устроил небольшой музей, где хранились вещи Элси - ее фотографии, кольца и даже свидетельство о разводе. И мать к нему вернулась: в 1976 году (ему было уже семьдесят три) Грант встретил ту, которую искал всю жизнь.
Спокойная и доброжелательная шатенка Барбара Харрис жила в Лондоне и была моложе Кэри Гранта на сорок шесть лет. Он долго ухаживал за ней; в 1978 году Барбара перебралась к нему в Калифорнию, а в 1981-м они поженились. ("Сначала я была в ужасе из-за разницы в возрасте, но потом смирилась - мне было дорого общение с ним".)
С пятой миссис Кэри Грант он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Супруги вели тихую размеренную жизнь - утром плавали в бассейне, вечером смотрели телевизор, Барбара вязала свитера и носки... Грант старел, но так и не превратился в старика: на него по-прежнему засматривались женщины, и жена ревновала. Он умер смертью, о которой может мечтать любой актер: готовясь к выступлению перед поклонниками, Кэри почувствовал внезапную слабость. Через два часа его госпитализировали с инфарктом. Перед тем как навсегда закрыть глаза, восьмидесятидвухлетний Грант слегка улыбнулся - он справился с закомплексованным неудачником Арчи Личем и наконец получил от жизни то, что хотел.
Четыре скандальных развода, судебные иски об оскорблении действием (в качестве потерпевших фигурировали бывшие жены), обвинения в моральном садизме, алкоголизме и безудержном сквернословии - женщины Гранта спешили поведать миру о том, с каким чудовищем они жили. Но ему все сходило с рук. Он ослепительно улыбался, недоуменно поднимал правую бровь - добрый, мужественный, беззащитный, милый, милый, милый!.. А новоиспеченные миссис Грант сбегали от него уже через несколько месяцев. После каждого скандала поклонницы присылали ему сотни писем: они выражали соболезнование, предлагали свои услуги - и съевшие не одну звезду голливудские репортерши прикусывали язычки. Кэри Грант принадлежал всем американским женщинам сразу, и владельцы журналов, выпившие не одну пинту крови из Чаплина, не обладавшего статусом секс-символа, не хотели терять подписчиц...
Грант считал себя стопроцентным американцем. В затруднительных ситуациях он ослаблял узел галстука, делал глубокий вдох, клал в карман жилета сто долларов - и ехал к психоаналитику. Тот тратил на пациента не меньше двух часов. Когда Кэри рассказывал о своем детстве, у доктора загорались глаза: он был уверен, что характер человека закладывается до семи лет, а отношения ребенка с матерью всегда проецируются на личную жизнь мужчины.
На деньги Гранта доктор Шнейдер купил немало прекрасных вещей: синий "шевроле" и соболью шубку для миссис Шнейдер, дубовый гарнитур в гостиную и коврик в спальню, отделанные позолоченной бронзой английские часы XVIII века... Впрочем, теплота, с которой психоаналитик относился к своему пациенту, была, конечно, и чисто научного свойства: г-н Шнейдер свято верил, что человек-фантом никогда не сможет быть счастлив.
А актер Кэри Грант, с какой стороны ни глянь, был существом призрачным. Во-первых, на самом деле пациента звали Арчибальдом Алексом Личем. Во-вторых, неизвестно, был ли он вообще сыном своих родителей: их первый ребенок умер от гангрены в годовалом возрасте, а рождение второго мальчика они зарегистрировали почему-то спустя три недели после крещения - судя по всему, супруги Лич взяли приемыша. Кроме того, смуглый, темноглазый Грант совершенно не походил на англичанина, в молодости его принимали за итальянца или испанца.
Когда ребенку исполнилось десять лет, Элси Лич сошла с ума, и мистер Лич отправил жену в сумасшедший дом. Сказав ребенку, что мама умерла, он привел в дом другую женщину. Мальчик оказался чуть ли не на улице: он прибивался к посторонним людям, околачивался за кулисами театров и дешевых варьете. То, как складываются семейные отношения, осталось для него загадкой. К двадцати годам Арчибальд превратился в красивого молодого человека с несносным характером - юный Лич стал подозрительным, нервным, ревнивым, неуживчивым. Хорошим воспитанием он не блистал - его ведь, в сущности, никто не воспитывал. И на экране, и в жизни он играл роль человека очаровательного, и только тем, кто решал связать с ним судьбу, открывалась совершенно иная сторона его натуры...
Доктор Шнейдер делал соответствующую запись в своем ежедневнике, откладывал в сторону авторучку ("паркер" с золотым пером обошелся ему в $ 150, полученных от Гранта) и тихо улыбался. Он имел дело с клинически ясным случаем: советы, даваемые пациенту, особого значения не имели. А тот продолжал надеяться на лучшее: у него была всего одна жизнь, и Кэри хотелось прожить ее по-человечески.
Исповеди актера всегда начинались одинаково - в Англии начала века полубездомным мальчишкам приходилось туго, и доктор уже знал этот текст наизусть. Арчи жил на шиллинг в неделю, тосковал, частенько голодал и дни напролет пропадал в мюзик-холлах: там шутили и смеялись, там всегда звучала музыка и красивые люди вели умные разговоры.
Он помогал бутафорам, таскал декорации и мечтал стать похожим на своих кумиров. Маленькие роли в пантомимах, гастроли в Америке, эмиграция - долгая череда бытовых и профессиональных унижений - все это Грант пережил перед тем, как к нему пришел успех.
Бедствовать в Англии было не так обидно: там нужду освящала долгая, облагороженная привычкой и литературой традиция. В мытарствах маленького Арчи было что-то диккенсовское: прокопченное каминным дымом небо, огромные дома из красного кирпича, равнодушная толпа, ребенок, пробирающийся к ярко освещенному подъезду мюзик-холла... В Америке все было по-другому - радостная, богатая жизнь терзала своей мнимой доступностью.
Веселое послевоенное десятилетие, "сухой закон", великая депрессия: миллионы мелких вкладчиков разорялись, маклеры с Уолл-стрит бросались из окон своих контор, но владельцы киностудий богатели и актеры становились национальными кумирами. Людям хотелось сказки, и Голливуд ее дарил: вчерашние хористки и официанты, попав в кино, делали себе карьеру и состояние.
Вместе с двумя приятелями Арчи снимает комнату на чердаке: один из друзей раскрашивает галстуки, а Арчи продает их на улицах по $ 3 за штуку. При этом он обивает пороги мюзик-холлов в надежде получить роль в каком-нибудь водевиле и работает над своей речью: Арчи Лич говорил на сильнейшем кокни и изо всех сил старался избавиться от акцента лондонских низов. Смешавшись с языком английского высшего общества, которым молодой человек стремился овладеть, кокни дал совершенно неожиданный эффект - он перешел в австралийский диалект. Друзья стали называть Арчи "кенгуру" и "бумерангом".
Экзотический акцент станет его визитной карточкой - он отлично вписывался в облик благородного, эксцентричного и немного странного героя. Придет время, и женщины будут млеть от его протяжного, проглатывающего согласные звуки голоса, доносящегося с экрана, но пока что Арчи Лич боится их до дрожи в коленях.
Он играет в шоу "Boom, Boom". После семидесяти представлений спектакль снимают с репертуара, но Арчи и его партнершу Джанетт МакДональд приглашают на кинопробы. В Голливуде в результате остается одна Джанетт. Тем, кто смотрел пробы, показалось, что у хорошенького англичанина чересчур толстая шея и кривые ноги. В результате Кэри Грантом Арчи Лич стал лишь через два года, когда ему исполнилось двадцать восемь лет.
В Голливуд он попал "через заднюю дверь": Арчи был партнером на кинопробах у одной актрисы и приглянулся продюсеру. "Парамаунт Пикчерз" предложила ему контракт на пять лет, а заодно длинный список имен и фамилий, из которых он выбрал самые звучные: "Кэри Грант".
Первые фильмы, первые успехи, первые деньги, первые поклонницы. Девушки сходят от него с ума, но на роль мужчины века он пока явно не тянет. На "Парамаунт" Грант уже получает тысячу долларов в неделю - для 1933 года это немалые деньги, он удачлив, обаятелен, стильно одет. К жизни Грант относится трезво: ему абсолютно ясно, что он является собственной торговой маркой - молодой человек заботливо поддерживает идеальный загар, следит за тем, чтобы не попасть в объектив фоторепортера с сигаретой, и все время улыбается. Кэри очарователен - и вскоре у него появляется такая же обворожительная жена.
Вирджиния Черрилл считалась подающей надежды актрисой: чудесная фигура, роскошные волосы, высокий - по стандарту тридцатых - рост... Она играла слепую цветочницу в "Огнях большого города", но, после того как отказала Чаплину, ее перестали снимать.
Романтическое ухаживание, романтическая поездка в Англию, свадьба, медовый месяц, новая машина, новые платья, новый дом... И скандальный развод: Вирджиния обвинила мужа в жестоком обращении.
Судя по тому, что она рассказывала своему адвокату, Грант был законченным невропатом: молодой человек смертельно боялся профессионального провала, и настроение у него менялось по двадцать раз на дню. Он ревновал жену ее к старым знакомым, новым друзьям и даже к повару-китайцу.
Вирджиния помахала на улице школьному приятелю - и муж тут же ударил ее по лицу, а дома добавил, стукнув головой о каминную решетку. Грант бил жену по поводу и без повода, а на следующий день звонил ей от приятеля, клялся, что о вчерашнем ничего не помнит и по-прежнему любит свою дорогую Джинни. Через несколько месяцев она сбежала от мужа к маме и через своего дядю-адвоката отсудила у Гранта приличные алименты. Наутро после суда его не смогли разбудить: слуга наткнулся на несколько пустых пузырьков из-под снотворного, вызвал врача, и актера отвезли в больницу. Когда журналисты спрашивали Гранта о происшедшем, он горько улыбался, поднимал бровь и отвечал, что ему было очень плохо, потому и напился. Об истинном положении вещей знал только доктор Шнейдер...
...Откинувшись на спинку глубокого кожаного кресла, Грант рассказывал ему о том, чего он хотел и что из этого вышло: он мечтал о семье, но женщина, живущая с ним под одной крышей, выводила его из себя. Он и не подозревал, какой у него трудный характер и как он боится женщин. Грант не мог забыть мать, которая и пугала, и притягивала его одновременно. Она не спускала с ребенка глаз и была готова защищать его от целого света. Детство казалось ему навсегда утерянным раем, островком покоя и безопасности: так как мать, Гранта не любил никто.
Приехав в Англию, он разыскал Элси: отец все-таки признался ему, куда он ее отправил. У постели матери Грант просиживал целые вечера, но мама отворачивалась, когда он пытался ее поцеловать: Элси была погружена в свой призрачный мир, где для него не было места. Кэри всегда чувствовал к ней острую бессильную нежность: он тоже ощущал себя отверженным - нормальная жизнь, где бы его ждали жена и ребенок, была для него недоступна... Доктор Шнейдер крутил в пальцах карандаш и задумчиво кивал головой: он умел слушать, и это всегда успокаивало пациента.
С годами Грант изменился: лицо стало жестче, у губ появилась суровая складка, а в волосах - первая седина. Ушла сладость - теперь это было лицо сильного мужчины, и это пошло на пользу карьере. Вместе с новым имиджем к нему пришел настоящий успех: отныне его игра оставляла ощущение полной достоверности, предельной естественности - Грант стал одним из самых органичных актеров Голливуда. После "Ужасной правды" и "Воспитывая Бэби" он зарабатывал по $ 150 тыс. в год и вкладывал деньги в ценные бумаги; вместе с друзьями Кэри открыл бутик, который сам же и рекламировал. Его следующий роман с легкой руки язвительной голливудской хроникерши Луэллы Парсонс получил прозвище "Кэш энд Кэрри". Но на самом деле "cash" Гранта не интересовал, ему хватало и своих наличных, а вторую жену он полюбил вовсе не за то, что она была единственной наследницей миллионера Вулворта.
Свои двадцать миллионов Барбара Хаттон получила, когда ей исполнилось всего пять лет. Грант повстречал ее в 1940 году - в это время она разводилась со вторым мужем и чувствовала себя глубоко несчастной. Миссис Хаттон была прелестна - маленькая, хрупкая, нервная блондинка с большими глазами, тонкими запястьями и голубыми жилками на висках. К тому же Барбара была так потерянна и неустроенна, что рядом с ней Грант чувствовал себя большим и сильным. О том, что его избраннице тоже нужен психоаналитик, он пока не догадывался...
У Барбары Хаттон (по второму мужу - графини Ревентлоу) отношения с действительностью складывались непросто. Грант познакомился с ней в тяжелые для богатых людей Америки времена: у знаменитого летчика Линдберга похитили и убили ребенка - и миллионеры тряслись над своим потомством. Но так далеко, как Барбара, не заходил никто: она укрепила дом, окружила сына армией вооруженных до зубов телохранителей и вывозила маленького Лэнса на прогулку в бронированном автомобиле. Грант видел, что она не находит себе места от страха за его жизнь, и пытался ее развеселить. Имидж сильного, видавшего виды мужчины сделал свое дело - обладательница двадцати миллионов ухватилась за Кэри, увидев в нем спасителя.
Все, что могло украсить его жизнь, она, разумеется, сделала. Однако Барбара долго и мучительно колебалась: стоит ли ей выходить за британского подданного. В конце концов бывшая графиня Ревентлоу все-таки стала миссис Грант - и тут вдруг выяснилось, что она не может обходиться без компаньонки, секретаря, лакея, шофера, шести слуг и повара. К тому же Барбара все время устраивала приемы и приглашала гостей, а Грант выкладывался на работе и больше всего нуждался в покое.
Если бы он ей как следует врезал, ему, возможно, стало бы легче, но это было совершенно исключено. Руки связывало вывезенное из Англии представление о социальной иерархии: обладательницу двадцатимиллионного состояния бить нельзя - спальню маленького Арчи Лича украшали картинки со сценами королевских приемов. К тому же Грант искренне хотел опекать и защищать свою жену-аристократку. Кое-что ему действительно удалось: маленький Лэнс привязался к нему сильнее, чем к родному отцу.
Плейбой Грант, человек неприкаянный и нервный, склонный к депрессивным состояниям, очень хотел стать отцом - это наблюдение украсило записи доктора Шнейдера. На съемках фильма "Серенада за пенни", где речь шла о бездетной паре, которая хочет усыновить ребенка, он разрыдался - рассказ об этом психотерапевт подчеркнул красным карандашом и использовал в научной публикации.
С Лэнсом Грант ладил лучше, чем с Барбарой,- он чувствовал, что действительно нужен мальчику. Шла Вторая мировая война, и хотя в военно-воздушный флот Гранта не взяли, ему все же удалось стать национальным героем. Лэнсу было чем гордиться: в фильме "Цель - Токио" Кэри Грант сыграл командира американской подводной лодки: волевой подбородок, добрые глаза, туго охватывающая мощные плечи кожанка, кинозал, на две трети заполненный затаившими дыхание женщинами. Посмотрев фильм, Лэнс начал называть Гранта "генералом". И все равно второй брак Кэри Гранта закончился очень быстро.
На рождественские каникулы Лэнс уехал к отцу. Вернувшийся с очередных съемок Грант мечтал о тихом отдыхе, а Барбара пригласила сорок человек, которые остались у них на неделю. После каникул мальчик домой не вернулся: граф Ревентлоу подал на Барбару в суд. Он обвинил ее в том, что она ругалась при ребенке. Грант, по его мнению, тоже оказывал на маленького графа дурное влияние, отец требовал, чтобы суд запретил ему приближаться к Лэнсу. После этого в доме начался полный хаос: Грант устроил скандал, уехал к себе и запил; через четыре дня, протрезвев и одумавшись, он вернулся и умолял Барбару его простить... Через несколько месяцев они развелись, и впавший в очередную депрессию Грант взял всю вину на себя. Слушание дела о разводе продолжалось четыре минуты: журнал "Тайм" писал, что Барбара уложилась бы и в три, если бы не позировала фотографам. Грант дружил с бывшей женой вплоть до ее смерти (друзей у нее было очень немного), а Лэнса опекал вплоть до его гибели в автокатастрофе.
Следующие несколько месяцев Грант провел в полной изоляции. Впав в депрессию, он сутками лежал на диване и смотрел в потолок; когда его отпускало, звонил на киностудию и брался за работу.
Профессия не изменяла ему никогда: в пятидесятые годы благодаря Хичкоку Грант стал одним из известнейших американских киноактеров. В фильмах мастера ужасов зрители увидели подлинного Гранта: безупречная внешность, огромное обаяние - и скрывающаяся за этим тяга к разрушению. Разделываясь с другими, хичкоковский Грант уничтожал и себя.
...На этом записи доктора Шнейдера обрываются - пациент пережил своего врача. Доктор Шнейдер был старше Гранта на тридцать лет (он умер, когда Кэри исполнилось сорок). Но дальнейший путь Кэри Гранта подтверждал прогнозы врача - старея, актер все больше увлекался молоденькими женщинами. Молва связывала его имя с Ингрид Бергман и Грейс Келли.
Гранту и Бергман история мирового кино обязана самым долгим поцелуем: по правилам американского кодекса кинопродукции, известным как "Кодекс Хейса" (отменён в 1968 году) он, поцелуй, не должен был длиться больше 5-ти секунд, а зрительницам казалось, что их кумир навсегда впился в божественную шведку. Это был фильм Мэтра Саспенса "Дурная слава". Скандал, успех, поездка в Англию к матери - на пароходе сорокачетырехлетний Грант встречает свою следующую жену.
Двадцатитрехлетняя Бетси Дрейк, девушка из хорошей семьи, отличалась выраженными интеллектуальными пристрастиями. Ее отец был писателем, она изучала астрономию, занималась йогой и сочиняла радиопьесы. Они поженились, и Гранту казалось, что он обрел счастье. Но вскоре бес, сидевший в Кэри Гранте, опять начал толкать его в бок.
Во время очередных съемок Грант влюбляется в Софи Лорен, забрасывает ее цветами и пытается увести от Карло Понти. В конце фильма их герои должны пойти под венец, а за несколько дней до этого Грант узнает, что Лорен и Понти обвенчались в Мексике. Кэри бросается к Бетси, но спасти уже ничего нельзя: "Мы любили и всегда будем любить и уважать друг друга, но наш брак не принес нам счастья, о котором мы мечтали". В заявлении для прессы речь о разводе не шла, но все понимали, что он неминуем.
Ему было шестьдесят, а актрисе Диане Кэннон - двадцать четыре. Свою четвертую по счету жену Грант пытался превратить в собственное творение - его не устраивали ее прически, одежда и манера поведения. Искореняя ее вкусы, Грант довольно быстро вернулся к старым, опробованным еще на Вирджинии Черрилл воспитательным методам: он ревновал жену ко всем и каждому, запрещал ей выходить из дома и бил за мини-юбки. Когда Гранту исполнился шестьдесят один год, Диана родила ему дочку Дженнифер - и тут он почувствовал, что жизнь приобрела новый смысл.
Грант стал замечательным отцом: сам подогревал бутылочки с молочной смесью, укладывал малышку спать и даже решил уйти из кино, чтобы посвятить себя воспитанию дочки. Однако это ему не удалось: доведенная до отчаяния Диана сбежала из дому вместе с девочкой, и Грант долго отсуживал право видеть ребенка на каникулах и по выходным.
Все подходило к концу: больше у Кэри не было кино, дочь росла без него, а в 1973-м, не дожив двух недель до своего девяносто шестого дня рождения, скончалась Элси Лич. Грант потратил долгие годы на то, чтобы найти в других женщинах отражение матери, и не спешил отогнать от себя ее тень: в своем доме он устроил небольшой музей, где хранились вещи Элси - ее фотографии, кольца и даже свидетельство о разводе. И мать к нему вернулась: в 1976 году (ему было уже семьдесят три) Грант встретил ту, которую искал всю жизнь.
Спокойная и доброжелательная шатенка Барбара Харрис жила в Лондоне и была моложе Кэри Гранта на сорок шесть лет. Он долго ухаживал за ней; в 1978 году Барбара перебралась к нему в Калифорнию, а в 1981-м они поженились. ("Сначала я была в ужасе из-за разницы в возрасте, но потом смирилась - мне было дорого общение с ним".)
С пятой миссис Кэри Грант он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Супруги вели тихую размеренную жизнь - утром плавали в бассейне, вечером смотрели телевизор, Барбара вязала свитера и носки... Грант старел, но так и не превратился в старика: на него по-прежнему засматривались женщины, и жена ревновала. Он умер смертью, о которой может мечтать любой актер: готовясь к выступлению перед поклонниками, Кэри почувствовал внезапную слабость. Через два часа его госпитализировали с инфарктом. Перед тем как навсегда закрыть глаза, восьмидесятидвухлетний Грант слегка улыбнулся - он справился с закомплексованным неудачником Арчи Личем и наконец получил от жизни то, что хотел.
A present wife of mr.RB and a present mother of our Bonnie-Blue
Ава Гарднер
Ava Gardner
(24.12.1922 года - 25.01.1990 года)
США (USA)
Однажды мисс Гарднер уговорила друзей устроить ей экскурсию по токийскому борделю. Поднявшись в один из номеров, она попросила приятеля постоять у входа, зазывая клиентов: "Вас ждет сама Ава Гарднер!" В то время проститутки любили называть себя именами кинозвезд. Какой-то пьяный американский морячок, клюнув на громкие призывы, поднялся в номер. Минуту спустя он пулей сбежал вниз, уже трезвый и белый от страха: "Боже милостивый! Там и вправду была Ава Гарднер!!!"
"Вы рисуете?" - спрашивали у её героини в фильме "Снега Килиманджаро". "Нет", - качала головой она. "Лепите?" - "Нет". - "Так чем же вы занимаетесь?" - "Просто пытаюсь быть счастливой". "Вы девушка Чарльза?" - не унимался Грегори Пек в другой сцене, и Ава опять отвечала: "Нет, я девушка сама по себе".
На экране она была такой же, как в жизни, а из жизни никогда не делала тайны. Скука и страсть, меланхолия и юмор, одиночество и шумные компании, боязнь рожать детей и почти маниакальное желание иметь крепкую семью - из этих противоречий, казалось, была соткана вся ее судьба.
- Говорить она не умеет, двигаться не умеет, играть не умеет, - проворчал Луис Майер, когда ему показали первые кинопробы восемнадцатилетней Авы Гарднер. - Ничего не умеет... Но, черт возьми, она просто потрясающая!
...Великая депрессия не пощадила Гарднеров - табачный лист стремительно дешевел, и отцу Авы пришлось продать ферму. Это была обычная семья полуграмотных крестьян, живших неподалеку от забытого Богом маленького городка Смитфилда. Семеро детей. Ава - самая младшая. Ее мать Молли Гарднер - пышная южанка строгих пуританских взглядов - всю жизнь относилась к мужчинам с крайней опаской и без устали твердила об этом дочерям. Единственной книжкой в доме была Библия, единственным развлечением - старенький радиоприемник... А вокруг - ничего, кроме унылых серо-коричневых табачных плантаций Северной Каролины.
Когда девушке исполнилось шестнадцать, отец неожиданно умер. После этого Молли, и без того видевшая в каждом мужчине насильника и подонка, окончательно помешалась на собственной праведности. Она запрещала Аве покупать новые платья, пользоваться косметикой и думать о чем-либо, кроме учебы. Ава молча слушала ее проповеди о грехе и добродетели и никогда не спорила с матерью. Но в фильмах, на которые юная барышня бегала тайком, торжество благодетели выглядело несколько иначе - после всех слез и страданий за честной девушкой неизменно приезжал красавец-принц и увозил любимую в страну вечного счастья. В этом и была разница: Молли не верила ни в любовь, ни в сказки об идеальном мужчине, Ава же в них верила. И как только ей исполнилось восемнадцать, переехала в городок Вильсон - такую же, надо заметить, дыру, как и Смитфилд, и поступила на курсы секретарш.
Заветов матушки, впрочем, Ава не забывала. Подружки вспоминали, что мисс Гарднер была девушкой нервной, подозрительной, имела простой нрав, острый язычок и свято верила в то, что самое главное на пути к счастью - не позволять всяким нахалам залезать к себе под юбку.
В начале лета 1941 года восемнадцатилетняя Ава отправилась в Нью-Йорк проведать старшую сестру Баппи, которая была замужем за фотографом Ларри Тэром. Ларри как раз собирался украсить витрины своей мастерской портретами томных красоток и от нечего делать решил "щелкнуть" свояченицу. Результат был ошеломляющим - с фотографий смотрела настоящая красавица: высокая грудь, тонкая талия, выразительные глаза и алебастровая кожа...
Увидев снимки, Ава пришла в ужас - то, что она всегда старалась скрыть, сделалось теперь достоянием уличных прохожих! Впрочем, "прохожие" считали по-другому. Однажды снимки попали на глаза молодому клерку с киностудии "MGM" - и голливудская карьера будущей суперзвезды началась.
По контракту, подписанному с Луисом Майером, Ава получала работу на семь лет и $ 50 в неделю.
"0'кей, значит, я поеду в Голливуд. И вот что я там сделаю в первую очередь: выйду замуж за самую главную кинозвезду и буду счастлива!" - неожиданно выпалила Ава, узнав, что с ней хотят подписать контракт. Неизвестно, шутила ли она или же говорила всерьез. Бог знает, почему Ава вообще так сказала - но слова оказались пророческими. К сожалению, только наполовину.
В то время "самой главной звездой" студии "MGM" был молодой очаровашка Микки Руни. Столкнувшись с Авой в одном из павильонов, Микки отреагировал на нее точно так же, как и все остальные мужчины - то есть просто потерял дар речи. Он стал засыпать девушку записками, подарками, одолевать телефонными звонками - и все безуспешно. Прыгнуть в постель к знаменитому герою-любовнику - какая старлетка не мечтала о такой блестящей перспективе?! Но Ава Гарднер считала иначе - даже поцелуй вне брака казался ей чем-то вроде проституции. Когда наконец она согласилась поужинать с Микки (в компании старшей сестры, разумеется), тот был вне себя от счастья. А вот Луис Майер, напротив, пришел в бешенство: чтобы его главная суперзвезда женился на старлетке?! Да ни в жизнь! Микки, однако, продолжал упорствовать, тратил безумные деньги на рестораны, дарил букеты из ста роз и делал Аве предложения по двадцать раз на дню, но каждый раз слышал в ответ неизменное: "Руни, ты сошел с ума". Микки буквально на коленях вымолил у Майера разрешение на брак и даже представил Аву своей матушке. Услышав слово "невеста", миссис Руни оторвала глаза от газеты и с любопытством посмотрела на девушку: "Что, у него никак не получается залезть к вам в трусы?"
...В первую брачную ночь, когда супруг торжественно вошел в спальню, молодая лежала там как мумия: белая от страха, с головы до ног укутанная в темную ночную рубашку. Микки Руни никак не мог поверить в ошеломляющую правду: его жена действительно была девственницей.
Ава Гарднер вышла замуж за "главную звезду Голливуда", но вот со счастьем как-то не клеилось. Микки был постоянно занят работой, а в свободное время обществу молодой жены предпочитал веселые вечеринки. Или скачки. Или покер с приятелями... Ава проводила дома одинокие вечера и засыпала, оставив на столе приготовленный, но никому не нужный ужин. Несколько месяцев бесконечных поисков ответа на один и тот же вопрос - явится муж сегодня домой или нет? - привели к нервному срыву. После этого Гарднер поняла, что с нее хватит.
Микки всячески противился разводу, но Ава уже все решила. Не помогали ни мольбы, ни подарки, ни угрозы. А когда Микки кротко и как бы смущаясь высказал предположение, что их брак может спасти ребенок, реакция жены была явно не той, на которую он рассчитывал: "Только попробуй. Если забеременею, я тебя убью!"
21 мая 1943 года Ава добилась развода. "Я была настолько глупа, что полагала, будто брак может изменить человека. Мы подходили друг другу только в постели - и ни в чем другом", - говорила Ава много лет спустя.
Горечь первой неудачи быстро забылась, и Ава предприняла еще одну попытку стать счастливой: в ее жизни появился новый мужчина - авиапромышленник и мультимиллионер Говард Хьюз. Этот высокий нескладный человек, содержавший целый штат любовниц, сделал все, чтобы произвести на Аву должное впечатление, - экс-жена главного киногероя США стала бы прекрасным экспонатом в коллекции знаменитого плейбоя. Да и сама Гарднер не имела ничего против: "Он хороший и понимающий друг. И потом, вы только представьте: он нажимает кнопку - и к моим услугам самолет, on! - и апартаменты в отеле. Если мне хочется побыть одной, он мгновенно исчезает. Говард - счастливый билет для такой девушки, как я, ленивой южанки". И правда, роскошные подарки, полеты на уик-энд в Мексику - все это не могло не нравиться.
Однажды Аве захотелось апельсинового мороженого - в военное время этого не мог позволить себе даже президент страны - через час у ее дверей остановился лимузин, и шофер в ливрее торжественно внес в дом целую бочку лакомства.
Однако скоро у этой "сладкой жизни" обнаружилась и оборотная сторона. Хьюз не привык, чтобы ему перечили, и не прощал, если им пренебрегали. Соблюдать эти правила Аве было нелегко. Во-первых, она терпеть не могла, когда ею распоряжаются, и никакие бочки мороженого, никакие бриллианты не могли умерить ее стремления к независимости. Во-вторых, она попросту не любила Хьюза, а потому необходимость спать с ним казалась Аве делом малоприятным, если не сказать - противным. Хьюза же подобное отношение приводило в ярость. Он приставил к ней охрану, но Ава научилась легко преодолевать эту пустяковую преграду - до Говарда все чаще доходили слухи о ее увлечениях на стороне. Однажды, появившись в разгар вечеринки, которую Ава устроила в его же особняке, Хьюз недовольно пробурчал ей что-то - и тут же получил по голове тяжелой восточной вазой. На следующий день Аву выставили вон, потом молили о прощении... Отношения вроде бы наладились, но она понимала: все это совсем не то.
Из домоседки мисс Гарднер превратилась в завсегдатая ночных клубов и баров. "Никакой рутины - только шутки, юмор и веселый смех" - стало ее девизом. Такая жизнь, помимо всего прочего, помогала забывать о грустном: Ава по-прежнему оставалась девушкой в эпизодах, безымянной героиней фильмов класса "Б". Но вскоре все изменилось...
На студии никак не могли найти партнершу Джорджу Рафту и Виктору МакЛагену для фильма "Остановка по свистку". После очередного просмотра взгляд режиссера остановился на Аве. Она болтается тут целыми днями, ничего не делает и к тому же чертовски мила. Может, попытаемся?" Это была ее первая роль, удостоенная рецензии, причем весьма благосклонной. Ава наконец-то убедилась в том, что она все-таки актриса, а не вешалка для нижнего белья в эпизодах - и немного успокоилась.
Тогда же во время съемок она познакомилась с Арти Шоу - всемирно известным кларнетистом, руководителем джаз-оркестра, экстравагантным чудаком, за которым тянулась бесконечная череда неудачных браков. Гарднер была очарована - такого умного мужчину она не встречала ни разу в жизни. Они так быстро оказались в постели, что даже не заметили, что абсолютно друг другу не подходят.
Арти считал себя интеллектуалом, в то время как Ава смогла дочитать до конца один-единственный роман "Унесенные ветром" Маргарет Митчелл. Он давал ей серьезные книги, в которых она ни черта не понимала, записал на курсы английской литературы и на сеансы психоанализа. Они даже поженились ("Никакого сожительства! - отрезал Луис Майер. - Либо вы женитесь, либо разбегаетесь!"), но и брак не решил проблему, напротив, превратился в кошмар.
Муж упрекал Аву в идиотизме, она же изматывала его своим простодушием. Снобские беседы друзей Арти наводили на Аву тоску - ей бы посудачить о том, кто с кем спит, или обсудить свежие голливудские скандалы... Глянцевые журналы прельщали ее намного больше, чем Хемингуэй с Джойсом, вместе взятые. Она разгуливала перед гостями по дому босиком и не видела в этом ничего зазорного. "Как можно быть такой деревенщиной! - шипел Арти. - Ты думаешь, что все еще на табачном поле?"
Арти обожал тело жены и ненавидел ее мозги. Ава скучала и все чаще тянулась к стаканчику виски... Уже к лету 1946 года молодожены перестали спать в одной постели. А 16 августа, спустя 10 месяцев после свадьбы, Ава подала на развод. Мотив был тот же, что и в случае с Микки, - "жестокое отношение мужа". "Жить с Арти - такая тоска, - весело говорила Ава Лане Тернер. - Все равно что учиться в колледже. Поэтому лучше уйти самой, чем дожидаться, пока тебя отчислят".
Одна из ее подруг заметила: расставшись с Арти, Ава сильно изменилась: "Она больше не доверяла мужчинам и, казалось, стремилась отплатить им той же монетой: переспать и побыстрее сбежать. Ее романы все больше походили на короткие интрижки. Это было совершенно не в стиле Авы, приехавшей когда-то в Голливуд с одной мечтой - познакомиться с хорошим человеком и зажить с ним счастливо".
В 1947 году Ава снялась в фильме "Убийцы" по рассказу Хемингуэя, и журнал "Лук" назвал ее "самой многообещающей дебютанткой года". Следующим успешным фильмом были "Барышники", где ее партнером стал Кларк Гейбл. Она по-прежнему изредка виделась с Хьюзом, однако вскоре совсем его бросила - в Нью-Йорке ей повстречался молодой актер Говард Дафф. Он просто позвонил Аве в номер и сказал, что хочет с ней встретиться. Голос незнакомца звучал легко и весело - и она согласилась. К отелю подъехала разбитая колымага, из которой вылез молодой орел в джинсах и потертой куртке. Ава пришла в восторг - после киногероя-любовника, миллионера-собственника и зануды-интеллектуала ей был нужен именно такой парень - простой и веселый. "Она могла быть очаровательной, а минуту спустя - невыносимой. Я был совершенно опьянен ею после первой же ночи", - вспоминал Дафф. Их бурный роман длился два года, они мирились и ссорились каждую неделю. Ава отказывалась выходить замуж за Говарда, понимая, что между ними не любовь - только дружба и секс. А ей все еще казалось, что для счастья этого слишком мало...
Романтическое увлечение закончилось весьма печально. Ава забеременела, решила сделать аборт и обратилась к врачу из Беверли-Хиллз, как выяснилось, не самому лучшему. Мало того, что он оперировал без анестезии, - Ава получила серьезные осложнения, делавшие почти невозможным рождение детей. Роману с Даффом пришел конец. Ава погрузилась в депрессию.
Но от ужасного до счастливого один шаг. И Ава Гарднер сделала этот шаг в том же 1950 году, когда пришла на премьеру фильма "Джентльмены предпочитают блондинок" и встретила там Фрэнка Синатру, брюнета-итальянца с гибким сильным телом и неприкрытой сексуальностью во всем - голосе, взгляде, движениях. "Как только мы оказались вместе, я просто голову потерял, - восхищенно вспоминал Синатра. - Как будто она мне чего-то в стакан подсыпала..." В тот вечер они не стали "любовниками с первого взгляда" - Ава сказала, что это было бы "дешево и неправильно". Но долго сопротивляться нахлынувшему чувству она не могла. Мечта наконец сбылась - Ава встретила мужчину жизни.
"Не будь дурой, он разобьет тебе сердце", - хором увещевали ее те, кто неплохо знал Синатру. Фрэнк считался первостатейным голливудским сердцеедом, и никто не верил, что он добровольно откажется от этого "титула". "В жизни я хочу испытать все, пока еще молод и крепок, - твердил Фрэнк друзьям. - Чтобы потом не пришлось жалеть, что того не успел, этого не попробовал..." "Этот сукин сын просто не умеет любить", - горько вздыхала Лана Тернер. Но Ава и слушать ничего не хотела. Через неделю Синатра уже возил ее в кабриолете по окрестностям Палм-Спрингс, распевая песни и паля из револьвера. Они были очень похожи - веселые, открытые, эмоциональные, оба вели ночную жизнь, любили простую итальянскую еду, виски, боксерские матчи. Но за внешним благополучием таились сомнения, боли и страхи - у каждого свои.
Их внезапно вспыхнувший роман сразу же обернулся скандалом. У Фрэнка имелись жена и трое детей. Газеты называли Аву распутницей и разрушительницей семей. Вездесущие репортеры следовали за влюбленными по пятам - Синатра грозился надавать писакам по зубам, если их не оставят в покое. На концертах публика весело свистела всякий раз, как только в зале появлялась Ава. От этого Фрэнк, карьерные дела которого были в то время весьма плачевны, нервничал еще больше.
После окончания съемок картины "Одинокая звезда" Фрэнк и Ава отправились на отдых в Мексику. Когда влюбленные вернулись в Лос-Анджелес, их опять встретили репортеры. На сей раз Фрэнк не выдержал - ударом в челюсть он свалил одного из газетчиков и пригрозил: "В следующий раз я убью тебя, сукин ты сын". Скандал принял поистине угрожающие размеры. Луис Майер пришел в бешенство. 19 августа Фрэнку пришлось публично объявить о своем намерении подать документы на развод и жениться на Аве.
Они не могли дождаться, пока уладятся все формальности. Ава даже на месяц легла в больницу - нервотрепка не лучшим образом сказалась на здоровье. Наконец 7 ноября в Филадельфии Ава Гарднер и Фрэнк Синатра стали мужем и женой. Фрэнк подарил ей норковый палантин с сапфировыми застежками, она ему - золотой медальон со своей фотографией. Чтобы избежать очередных стычек с прессой, супруги покинули город столь стремительно, что Ава даже забыла свой багаж. Дожидаясь его во Флориде, они гуляли по пустынным, продуваемым холодным ветром пляжам Майами - на нескольких сохранившихся снимках видно, что это самая счастливая пара в мире.
В 1952 году, после выхода картины "Снега Килиманджаро" отпечатки ладоней Авы Гарднер появились в Голливуде на знаменитой мостовой перед Китайским театром. Годовщину свадьбы праздновали в Кении. "Я уже дважды была замужем, - говорила репортерам Ава, - но никогда это не продолжалось целый год".
Карьера Фрэнка пошла в гору: он получил роль в фильме "Отсюда в вечность", его концерты собирали полные залы. Теперь супруги почти не виделись - плотные графики съемок и гастролей разлучали их на месяцы, а краткие встречи все чаще заканчивались ссорами: похоже, в качестве "однолюба" Фрэнк сумел продержаться лишь год, и газетчики вновь оживились, сообщая об очередных похождениях ретивого итальянца, о шумных вечеринках в Лас-Вегасе, о бесконечных длинноногих танцовщицах из варьете, к которым Синатра питал особую слабость. Все это стало для Авы настоящим ударом. Любовь, ревность, ярость, уязвленное самолюбие - эмоции переполняли ее, казалось, вот-вот - и они разорвут душу в клочья.
Фрэнк клялся, что все это ложь, Ава гневно требовала: "Выбирай - либо я, либо все остальные!", но пока еще ссоры заканчивались примирениями и страстными объятиями. В результате одного такого "примирения" она забеременела, а потом у нее случился выкидыш. Ава снова погрузилась в депрессию - ей стало казаться, что у нее никогда не будет нормальной жизни, той, о которой она так мечтала. "Зачем мне слава и деньги, если я несчастлива?" - вопросы повисали в воздухе, и рядом не оказалось никого, кто мог бы на них ответить. Она искала объяснение собственным неудачам - и запутывалась еще больше. А вскоре и Фрэнк признался в интервью, что их браку приходит конец. Вся Америка уже знала, что у него начался роман с Мэрилин Монро. Ава не смогла этого вынести: она решила навсегда покинуть Америку, где все теперь казалось таким унылым и безнадежным...
В декабре, за несколько дней до своего тридцатитрехлетия, Ава Гарднер переехала в Испанию, купив дом в местечке Моралеха - "испанском Беверли-Хиллз", неподалеку от Мадрида. Она так надеялась, что яркая жизнерадостная Испания поможет ей наконец избавиться от чувства щемящей тоски и одиночества. Ава ездила на корриду в Малагу и Севилью, в любимую Хемингуэем Памплону, в Сан-Себастьян, с головой окуналась в ночную жизнь клубов и таверн Мадрида и часто гостила у цыган.
Ее "мерседес", несущийся с огромной скоростью, часто видели на шоссе в окрестностях Мадрида, два раза она попадала в аварии (к счастью, без особых последствий).
Однажды в Мадрид на съемки приехал Синатра, формально все еще остававшийся ее мужем. "Да, похоже, подонки - мой удел. Но это не остановит меня в поиске идеального мужчины", - отвечала Ава на вопросы о своих отношениях с Фрэнком.
Три года Фрэнк и Ава не решались завершить процедуру развода - между ними, казалось, оставалось еще что-то неуловимое, мешающее поставить финальную точку. Синатра словно с цепи сорвался: Мэрилин Монро, Грейс Келли, Джуди Гарленд, Ким Новак, многочисленные звезды-однодневки с внешностью "а-ля Ава Гарднер" - он стремительно соблазнял, столь же стремительно бросал и каждый раз старался сделать так, чтобы известия о новом романе непременно дошли до Авы. А она язвительно комментировала его похождения: "Фрэнку просто недоступен оригинал, поэтому он довольствуется бледными копиями".
Ава все чаще запиралась за высокими воротами своего дома, общаясь с немногими друзьями и читая сценарии. Один из них, посвященный судьбе Кончиты Кинтрон, известной женщины-тореро, ее действительно заинтересовал и подтолкнул к безрассудному поступку, которых в жизни Авы Гарднер становилось все больше. В октябре 1957 года она приехала на ранчо тореро Ангело Перальты и заявила, что сама хочет сразиться с быком. Перальте эта авантюра абсолютно не понравилась, но в конце концов он уступил уговорам Авы: дал ей лучшую лошадь и вывел быка. Но стоило уколоть его пикой, как лошадь встала на дыбы и сбросила наездницу. Ава вскочила, хотела убежать, но бык был слишком близко. Она выставила вперед ладонь, пытаясь хоть как-то защититься от удара, но это не спасло - бык пырнул ее в щеку.
Ава была в шоке не столько от боли, сколько от сознания того, что ее единственному несомненному достоянию - красоте - пришел конец. Уже на следующий день она примчалась в Лондон, к одному из лучших пластических хирургов. Врач сказал, что не в силах ничего сделать - надо просто подождать, пока пройдет ушиб. У Авы не прекращалась истерика, она отменила все съемки и выходы в свет. Щека быстро зажила, и только при самом пристальном взгляде можно было заметить небольшую припухлость. Но убедить в этом саму актрису не мог никто.
Снявшись в нескольких неудачных картинах, Ава Гарднер заперлась на два года в своем доме, целыми днями слушала пластинки и очень редко выезжала в город. В конце концов затворничество ей наскучило, она продала особняк и купила квартиру в Мадриде, прямо над апартаментами изгнанного аргентинского диктатора Перона. Постоянные сборища с гитарами и танцами фламенко так бесили старого опального генерала, что однажды он вызвал полицию. О вечеринках в доме Гарднер, куда стекались молодые актеры, тореро, музыканты, студенты, судачил весь Мадрид. Ходили слухи, будто из-за нее молодой танцор фламенко выбросился из окна, что во время ссоры с любовником Ава разбила гаечным ключом его спортивную машину... У всех голливудских друзей, с которыми ей доводилось встречаться, Ава непременно, как бы мимоходом и равнодушно, справлялась о Синатре. "Никогда не смогу понять женщин! - качал головой Хэмфри Богарт. - Половина девчонок мира готовы броситься к ногам Фрэнка, а ты флиртуешь с ребятами в каких-то клоунских плащах и балетных тапочках!" Ава лишь грустно улыбалась: "Наверное, если бы у меня получалось делиться Фрэнком с другими женщинами, мы действительно были бы счастливее".
Ее поведение становилось все более странным - Ава созывала друзей, а сама исчезала из дома; журналисты приходили за интервью, а мисс Гарднер лишь пожимала плечами: "Зачем? Разве я кому-нибудь интересна? Давайте лучше выпьем!" Казалось, ничто не могло вывести ее из состояния вечной скуки. "Быть кинозвездой, поверьте, так тоскливо. Я делаю это ради денег, вот и все, - признавалась она газетчикам. - Вы думаете, я понимаю что-нибудь в кино?"
Наряды от Валентино и Диора уступили место непритязательным свитерам, вязаным жакетам и английским юбкам. Она проводила почти все время дома, продолжала содержать свою сестру Баппи и никогда не отказывала в помощи друзьям.
В середине 60-х Ава устала от Мадрида. Фламенко, тапас и смуглые красавцы-тореро уже не вызывали в ней ничего, кроме раздражения, и она решила переехать в Лондон: "Это единственное место на земле, где можно гулять незамеченной". "Но ведь в Лондоне нет солнца и все время идет дождь!" - удивлялись репортеры. "А на что мне солнце? Я его и так никогда не вижу. Днем я сплю. Ночь - вот моя подружка. Ребенком я боялась темноты и плакала. Теперь все по-другому. Мне нравится лондонский дождь. Такой чудный накрапывающий дождь... он меня успокаивает".
Уже туда, в Лондон, Аве позвонил Синатра: в тот день должна была состояться его свадьба с актрисой Мией Фэрроу. Голос Фрэнка был тихим и неуверенным - казалось, он звонит, чтобы спросить у нее совета. "Какой-то ты нерадостный, - сказала Ава, - может быть, стоит повременить с женитьбой?" "Слишком поздно, детка, - вздохнул Синатра. - Я должен идти. Но знай, что бы ни было у меня с этой девчонкой... я по-прежнему люблю тебя..."
Ава повесила трубку и разрыдалась. А на следующее утро опять была обычной Авой Гарднер - спокойной, гордой, убийственно ироничной. Увидев фотографии новобрачных, на которых коротко стриженная Миа напоминала тринадцатилетнего подростка, Гарднер пренебрежительно пожала плечами: "Я всегда знала, что он закончит в постели с мальчиком". К самой Мии тем не менее Ава относилась с какой-то странной нежностью. И однажды сказала ей: "Ты - ребенок, которого у нас с Фрэнки никогда не было. И уже никогда не будет".
Она все больше и больше удалялась от шумного мира, общалась лишь с узким кругом самых преданных друзей и изредка снималась в кино и телепостановках. Как и Грета Гарбо, Ава не хотела, чтобы люди видели, как она стареет, как день ото дня увядает ее красота. За ставнями викторианского дома в Кенсингтоне Ава наконец-то обрела покой и уединение - то, к чему уже так давно стремилась.
Фрэнк Синатра часто приезжал к ней в Лондон и остался, пожалуй, единственным человеком, кого она хотела видеть рядом. В последние годы жизни, когда Ава была уже тяжело больна, Синатра истратил на ее лечение более миллиона долларов. Они очень трогательно смотрелись вместе - седой голливудский Казанова и постаревшая кинобогиня часами сидели у камина и, глядя на огонь, думали о чем-то своем.
Ава Гарднер тихо скончалась в Лондоне в 1990 году. Когда однажды ей предложили сыграть роль шикарной, богатой, но одинокой женщины, она возмутилась: "Вы что, издеваетесь? Да я играю ее всю жизнь!" Наверное, она и вправду была слишком красива для нашего мира. И быть может, немного наивна - ведь очень непросто стать счастливым, живя по принципу "Все или ничего". Под конец Ава смирилась с этим и оставила мир в покое. Разве не это называется хэппи-эндом?..
Ava Gardner
(24.12.1922 года - 25.01.1990 года)
США (USA)
Однажды мисс Гарднер уговорила друзей устроить ей экскурсию по токийскому борделю. Поднявшись в один из номеров, она попросила приятеля постоять у входа, зазывая клиентов: "Вас ждет сама Ава Гарднер!" В то время проститутки любили называть себя именами кинозвезд. Какой-то пьяный американский морячок, клюнув на громкие призывы, поднялся в номер. Минуту спустя он пулей сбежал вниз, уже трезвый и белый от страха: "Боже милостивый! Там и вправду была Ава Гарднер!!!"
"Вы рисуете?" - спрашивали у её героини в фильме "Снега Килиманджаро". "Нет", - качала головой она. "Лепите?" - "Нет". - "Так чем же вы занимаетесь?" - "Просто пытаюсь быть счастливой". "Вы девушка Чарльза?" - не унимался Грегори Пек в другой сцене, и Ава опять отвечала: "Нет, я девушка сама по себе".
На экране она была такой же, как в жизни, а из жизни никогда не делала тайны. Скука и страсть, меланхолия и юмор, одиночество и шумные компании, боязнь рожать детей и почти маниакальное желание иметь крепкую семью - из этих противоречий, казалось, была соткана вся ее судьба.
- Говорить она не умеет, двигаться не умеет, играть не умеет, - проворчал Луис Майер, когда ему показали первые кинопробы восемнадцатилетней Авы Гарднер. - Ничего не умеет... Но, черт возьми, она просто потрясающая!
...Великая депрессия не пощадила Гарднеров - табачный лист стремительно дешевел, и отцу Авы пришлось продать ферму. Это была обычная семья полуграмотных крестьян, живших неподалеку от забытого Богом маленького городка Смитфилда. Семеро детей. Ава - самая младшая. Ее мать Молли Гарднер - пышная южанка строгих пуританских взглядов - всю жизнь относилась к мужчинам с крайней опаской и без устали твердила об этом дочерям. Единственной книжкой в доме была Библия, единственным развлечением - старенький радиоприемник... А вокруг - ничего, кроме унылых серо-коричневых табачных плантаций Северной Каролины.
Когда девушке исполнилось шестнадцать, отец неожиданно умер. После этого Молли, и без того видевшая в каждом мужчине насильника и подонка, окончательно помешалась на собственной праведности. Она запрещала Аве покупать новые платья, пользоваться косметикой и думать о чем-либо, кроме учебы. Ава молча слушала ее проповеди о грехе и добродетели и никогда не спорила с матерью. Но в фильмах, на которые юная барышня бегала тайком, торжество благодетели выглядело несколько иначе - после всех слез и страданий за честной девушкой неизменно приезжал красавец-принц и увозил любимую в страну вечного счастья. В этом и была разница: Молли не верила ни в любовь, ни в сказки об идеальном мужчине, Ава же в них верила. И как только ей исполнилось восемнадцать, переехала в городок Вильсон - такую же, надо заметить, дыру, как и Смитфилд, и поступила на курсы секретарш.
Заветов матушки, впрочем, Ава не забывала. Подружки вспоминали, что мисс Гарднер была девушкой нервной, подозрительной, имела простой нрав, острый язычок и свято верила в то, что самое главное на пути к счастью - не позволять всяким нахалам залезать к себе под юбку.
В начале лета 1941 года восемнадцатилетняя Ава отправилась в Нью-Йорк проведать старшую сестру Баппи, которая была замужем за фотографом Ларри Тэром. Ларри как раз собирался украсить витрины своей мастерской портретами томных красоток и от нечего делать решил "щелкнуть" свояченицу. Результат был ошеломляющим - с фотографий смотрела настоящая красавица: высокая грудь, тонкая талия, выразительные глаза и алебастровая кожа...
Увидев снимки, Ава пришла в ужас - то, что она всегда старалась скрыть, сделалось теперь достоянием уличных прохожих! Впрочем, "прохожие" считали по-другому. Однажды снимки попали на глаза молодому клерку с киностудии "MGM" - и голливудская карьера будущей суперзвезды началась.
По контракту, подписанному с Луисом Майером, Ава получала работу на семь лет и $ 50 в неделю.
"0'кей, значит, я поеду в Голливуд. И вот что я там сделаю в первую очередь: выйду замуж за самую главную кинозвезду и буду счастлива!" - неожиданно выпалила Ава, узнав, что с ней хотят подписать контракт. Неизвестно, шутила ли она или же говорила всерьез. Бог знает, почему Ава вообще так сказала - но слова оказались пророческими. К сожалению, только наполовину.
В то время "самой главной звездой" студии "MGM" был молодой очаровашка Микки Руни. Столкнувшись с Авой в одном из павильонов, Микки отреагировал на нее точно так же, как и все остальные мужчины - то есть просто потерял дар речи. Он стал засыпать девушку записками, подарками, одолевать телефонными звонками - и все безуспешно. Прыгнуть в постель к знаменитому герою-любовнику - какая старлетка не мечтала о такой блестящей перспективе?! Но Ава Гарднер считала иначе - даже поцелуй вне брака казался ей чем-то вроде проституции. Когда наконец она согласилась поужинать с Микки (в компании старшей сестры, разумеется), тот был вне себя от счастья. А вот Луис Майер, напротив, пришел в бешенство: чтобы его главная суперзвезда женился на старлетке?! Да ни в жизнь! Микки, однако, продолжал упорствовать, тратил безумные деньги на рестораны, дарил букеты из ста роз и делал Аве предложения по двадцать раз на дню, но каждый раз слышал в ответ неизменное: "Руни, ты сошел с ума". Микки буквально на коленях вымолил у Майера разрешение на брак и даже представил Аву своей матушке. Услышав слово "невеста", миссис Руни оторвала глаза от газеты и с любопытством посмотрела на девушку: "Что, у него никак не получается залезть к вам в трусы?"
...В первую брачную ночь, когда супруг торжественно вошел в спальню, молодая лежала там как мумия: белая от страха, с головы до ног укутанная в темную ночную рубашку. Микки Руни никак не мог поверить в ошеломляющую правду: его жена действительно была девственницей.
Ава Гарднер вышла замуж за "главную звезду Голливуда", но вот со счастьем как-то не клеилось. Микки был постоянно занят работой, а в свободное время обществу молодой жены предпочитал веселые вечеринки. Или скачки. Или покер с приятелями... Ава проводила дома одинокие вечера и засыпала, оставив на столе приготовленный, но никому не нужный ужин. Несколько месяцев бесконечных поисков ответа на один и тот же вопрос - явится муж сегодня домой или нет? - привели к нервному срыву. После этого Гарднер поняла, что с нее хватит.
Микки всячески противился разводу, но Ава уже все решила. Не помогали ни мольбы, ни подарки, ни угрозы. А когда Микки кротко и как бы смущаясь высказал предположение, что их брак может спасти ребенок, реакция жены была явно не той, на которую он рассчитывал: "Только попробуй. Если забеременею, я тебя убью!"
21 мая 1943 года Ава добилась развода. "Я была настолько глупа, что полагала, будто брак может изменить человека. Мы подходили друг другу только в постели - и ни в чем другом", - говорила Ава много лет спустя.
Горечь первой неудачи быстро забылась, и Ава предприняла еще одну попытку стать счастливой: в ее жизни появился новый мужчина - авиапромышленник и мультимиллионер Говард Хьюз. Этот высокий нескладный человек, содержавший целый штат любовниц, сделал все, чтобы произвести на Аву должное впечатление, - экс-жена главного киногероя США стала бы прекрасным экспонатом в коллекции знаменитого плейбоя. Да и сама Гарднер не имела ничего против: "Он хороший и понимающий друг. И потом, вы только представьте: он нажимает кнопку - и к моим услугам самолет, on! - и апартаменты в отеле. Если мне хочется побыть одной, он мгновенно исчезает. Говард - счастливый билет для такой девушки, как я, ленивой южанки". И правда, роскошные подарки, полеты на уик-энд в Мексику - все это не могло не нравиться.
Однажды Аве захотелось апельсинового мороженого - в военное время этого не мог позволить себе даже президент страны - через час у ее дверей остановился лимузин, и шофер в ливрее торжественно внес в дом целую бочку лакомства.
Однако скоро у этой "сладкой жизни" обнаружилась и оборотная сторона. Хьюз не привык, чтобы ему перечили, и не прощал, если им пренебрегали. Соблюдать эти правила Аве было нелегко. Во-первых, она терпеть не могла, когда ею распоряжаются, и никакие бочки мороженого, никакие бриллианты не могли умерить ее стремления к независимости. Во-вторых, она попросту не любила Хьюза, а потому необходимость спать с ним казалась Аве делом малоприятным, если не сказать - противным. Хьюза же подобное отношение приводило в ярость. Он приставил к ней охрану, но Ава научилась легко преодолевать эту пустяковую преграду - до Говарда все чаще доходили слухи о ее увлечениях на стороне. Однажды, появившись в разгар вечеринки, которую Ава устроила в его же особняке, Хьюз недовольно пробурчал ей что-то - и тут же получил по голове тяжелой восточной вазой. На следующий день Аву выставили вон, потом молили о прощении... Отношения вроде бы наладились, но она понимала: все это совсем не то.
Из домоседки мисс Гарднер превратилась в завсегдатая ночных клубов и баров. "Никакой рутины - только шутки, юмор и веселый смех" - стало ее девизом. Такая жизнь, помимо всего прочего, помогала забывать о грустном: Ава по-прежнему оставалась девушкой в эпизодах, безымянной героиней фильмов класса "Б". Но вскоре все изменилось...
На студии никак не могли найти партнершу Джорджу Рафту и Виктору МакЛагену для фильма "Остановка по свистку". После очередного просмотра взгляд режиссера остановился на Аве. Она болтается тут целыми днями, ничего не делает и к тому же чертовски мила. Может, попытаемся?" Это была ее первая роль, удостоенная рецензии, причем весьма благосклонной. Ава наконец-то убедилась в том, что она все-таки актриса, а не вешалка для нижнего белья в эпизодах - и немного успокоилась.
Тогда же во время съемок она познакомилась с Арти Шоу - всемирно известным кларнетистом, руководителем джаз-оркестра, экстравагантным чудаком, за которым тянулась бесконечная череда неудачных браков. Гарднер была очарована - такого умного мужчину она не встречала ни разу в жизни. Они так быстро оказались в постели, что даже не заметили, что абсолютно друг другу не подходят.
Арти считал себя интеллектуалом, в то время как Ава смогла дочитать до конца один-единственный роман "Унесенные ветром" Маргарет Митчелл. Он давал ей серьезные книги, в которых она ни черта не понимала, записал на курсы английской литературы и на сеансы психоанализа. Они даже поженились ("Никакого сожительства! - отрезал Луис Майер. - Либо вы женитесь, либо разбегаетесь!"), но и брак не решил проблему, напротив, превратился в кошмар.
Муж упрекал Аву в идиотизме, она же изматывала его своим простодушием. Снобские беседы друзей Арти наводили на Аву тоску - ей бы посудачить о том, кто с кем спит, или обсудить свежие голливудские скандалы... Глянцевые журналы прельщали ее намного больше, чем Хемингуэй с Джойсом, вместе взятые. Она разгуливала перед гостями по дому босиком и не видела в этом ничего зазорного. "Как можно быть такой деревенщиной! - шипел Арти. - Ты думаешь, что все еще на табачном поле?"
Арти обожал тело жены и ненавидел ее мозги. Ава скучала и все чаще тянулась к стаканчику виски... Уже к лету 1946 года молодожены перестали спать в одной постели. А 16 августа, спустя 10 месяцев после свадьбы, Ава подала на развод. Мотив был тот же, что и в случае с Микки, - "жестокое отношение мужа". "Жить с Арти - такая тоска, - весело говорила Ава Лане Тернер. - Все равно что учиться в колледже. Поэтому лучше уйти самой, чем дожидаться, пока тебя отчислят".
Одна из ее подруг заметила: расставшись с Арти, Ава сильно изменилась: "Она больше не доверяла мужчинам и, казалось, стремилась отплатить им той же монетой: переспать и побыстрее сбежать. Ее романы все больше походили на короткие интрижки. Это было совершенно не в стиле Авы, приехавшей когда-то в Голливуд с одной мечтой - познакомиться с хорошим человеком и зажить с ним счастливо".
В 1947 году Ава снялась в фильме "Убийцы" по рассказу Хемингуэя, и журнал "Лук" назвал ее "самой многообещающей дебютанткой года". Следующим успешным фильмом были "Барышники", где ее партнером стал Кларк Гейбл. Она по-прежнему изредка виделась с Хьюзом, однако вскоре совсем его бросила - в Нью-Йорке ей повстречался молодой актер Говард Дафф. Он просто позвонил Аве в номер и сказал, что хочет с ней встретиться. Голос незнакомца звучал легко и весело - и она согласилась. К отелю подъехала разбитая колымага, из которой вылез молодой орел в джинсах и потертой куртке. Ава пришла в восторг - после киногероя-любовника, миллионера-собственника и зануды-интеллектуала ей был нужен именно такой парень - простой и веселый. "Она могла быть очаровательной, а минуту спустя - невыносимой. Я был совершенно опьянен ею после первой же ночи", - вспоминал Дафф. Их бурный роман длился два года, они мирились и ссорились каждую неделю. Ава отказывалась выходить замуж за Говарда, понимая, что между ними не любовь - только дружба и секс. А ей все еще казалось, что для счастья этого слишком мало...
Романтическое увлечение закончилось весьма печально. Ава забеременела, решила сделать аборт и обратилась к врачу из Беверли-Хиллз, как выяснилось, не самому лучшему. Мало того, что он оперировал без анестезии, - Ава получила серьезные осложнения, делавшие почти невозможным рождение детей. Роману с Даффом пришел конец. Ава погрузилась в депрессию.
Но от ужасного до счастливого один шаг. И Ава Гарднер сделала этот шаг в том же 1950 году, когда пришла на премьеру фильма "Джентльмены предпочитают блондинок" и встретила там Фрэнка Синатру, брюнета-итальянца с гибким сильным телом и неприкрытой сексуальностью во всем - голосе, взгляде, движениях. "Как только мы оказались вместе, я просто голову потерял, - восхищенно вспоминал Синатра. - Как будто она мне чего-то в стакан подсыпала..." В тот вечер они не стали "любовниками с первого взгляда" - Ава сказала, что это было бы "дешево и неправильно". Но долго сопротивляться нахлынувшему чувству она не могла. Мечта наконец сбылась - Ава встретила мужчину жизни.
"Не будь дурой, он разобьет тебе сердце", - хором увещевали ее те, кто неплохо знал Синатру. Фрэнк считался первостатейным голливудским сердцеедом, и никто не верил, что он добровольно откажется от этого "титула". "В жизни я хочу испытать все, пока еще молод и крепок, - твердил Фрэнк друзьям. - Чтобы потом не пришлось жалеть, что того не успел, этого не попробовал..." "Этот сукин сын просто не умеет любить", - горько вздыхала Лана Тернер. Но Ава и слушать ничего не хотела. Через неделю Синатра уже возил ее в кабриолете по окрестностям Палм-Спрингс, распевая песни и паля из револьвера. Они были очень похожи - веселые, открытые, эмоциональные, оба вели ночную жизнь, любили простую итальянскую еду, виски, боксерские матчи. Но за внешним благополучием таились сомнения, боли и страхи - у каждого свои.
Их внезапно вспыхнувший роман сразу же обернулся скандалом. У Фрэнка имелись жена и трое детей. Газеты называли Аву распутницей и разрушительницей семей. Вездесущие репортеры следовали за влюбленными по пятам - Синатра грозился надавать писакам по зубам, если их не оставят в покое. На концертах публика весело свистела всякий раз, как только в зале появлялась Ава. От этого Фрэнк, карьерные дела которого были в то время весьма плачевны, нервничал еще больше.
После окончания съемок картины "Одинокая звезда" Фрэнк и Ава отправились на отдых в Мексику. Когда влюбленные вернулись в Лос-Анджелес, их опять встретили репортеры. На сей раз Фрэнк не выдержал - ударом в челюсть он свалил одного из газетчиков и пригрозил: "В следующий раз я убью тебя, сукин ты сын". Скандал принял поистине угрожающие размеры. Луис Майер пришел в бешенство. 19 августа Фрэнку пришлось публично объявить о своем намерении подать документы на развод и жениться на Аве.
Они не могли дождаться, пока уладятся все формальности. Ава даже на месяц легла в больницу - нервотрепка не лучшим образом сказалась на здоровье. Наконец 7 ноября в Филадельфии Ава Гарднер и Фрэнк Синатра стали мужем и женой. Фрэнк подарил ей норковый палантин с сапфировыми застежками, она ему - золотой медальон со своей фотографией. Чтобы избежать очередных стычек с прессой, супруги покинули город столь стремительно, что Ава даже забыла свой багаж. Дожидаясь его во Флориде, они гуляли по пустынным, продуваемым холодным ветром пляжам Майами - на нескольких сохранившихся снимках видно, что это самая счастливая пара в мире.
В 1952 году, после выхода картины "Снега Килиманджаро" отпечатки ладоней Авы Гарднер появились в Голливуде на знаменитой мостовой перед Китайским театром. Годовщину свадьбы праздновали в Кении. "Я уже дважды была замужем, - говорила репортерам Ава, - но никогда это не продолжалось целый год".
Карьера Фрэнка пошла в гору: он получил роль в фильме "Отсюда в вечность", его концерты собирали полные залы. Теперь супруги почти не виделись - плотные графики съемок и гастролей разлучали их на месяцы, а краткие встречи все чаще заканчивались ссорами: похоже, в качестве "однолюба" Фрэнк сумел продержаться лишь год, и газетчики вновь оживились, сообщая об очередных похождениях ретивого итальянца, о шумных вечеринках в Лас-Вегасе, о бесконечных длинноногих танцовщицах из варьете, к которым Синатра питал особую слабость. Все это стало для Авы настоящим ударом. Любовь, ревность, ярость, уязвленное самолюбие - эмоции переполняли ее, казалось, вот-вот - и они разорвут душу в клочья.
Фрэнк клялся, что все это ложь, Ава гневно требовала: "Выбирай - либо я, либо все остальные!", но пока еще ссоры заканчивались примирениями и страстными объятиями. В результате одного такого "примирения" она забеременела, а потом у нее случился выкидыш. Ава снова погрузилась в депрессию - ей стало казаться, что у нее никогда не будет нормальной жизни, той, о которой она так мечтала. "Зачем мне слава и деньги, если я несчастлива?" - вопросы повисали в воздухе, и рядом не оказалось никого, кто мог бы на них ответить. Она искала объяснение собственным неудачам - и запутывалась еще больше. А вскоре и Фрэнк признался в интервью, что их браку приходит конец. Вся Америка уже знала, что у него начался роман с Мэрилин Монро. Ава не смогла этого вынести: она решила навсегда покинуть Америку, где все теперь казалось таким унылым и безнадежным...
В декабре, за несколько дней до своего тридцатитрехлетия, Ава Гарднер переехала в Испанию, купив дом в местечке Моралеха - "испанском Беверли-Хиллз", неподалеку от Мадрида. Она так надеялась, что яркая жизнерадостная Испания поможет ей наконец избавиться от чувства щемящей тоски и одиночества. Ава ездила на корриду в Малагу и Севилью, в любимую Хемингуэем Памплону, в Сан-Себастьян, с головой окуналась в ночную жизнь клубов и таверн Мадрида и часто гостила у цыган.
Ее "мерседес", несущийся с огромной скоростью, часто видели на шоссе в окрестностях Мадрида, два раза она попадала в аварии (к счастью, без особых последствий).
Однажды в Мадрид на съемки приехал Синатра, формально все еще остававшийся ее мужем. "Да, похоже, подонки - мой удел. Но это не остановит меня в поиске идеального мужчины", - отвечала Ава на вопросы о своих отношениях с Фрэнком.
Три года Фрэнк и Ава не решались завершить процедуру развода - между ними, казалось, оставалось еще что-то неуловимое, мешающее поставить финальную точку. Синатра словно с цепи сорвался: Мэрилин Монро, Грейс Келли, Джуди Гарленд, Ким Новак, многочисленные звезды-однодневки с внешностью "а-ля Ава Гарднер" - он стремительно соблазнял, столь же стремительно бросал и каждый раз старался сделать так, чтобы известия о новом романе непременно дошли до Авы. А она язвительно комментировала его похождения: "Фрэнку просто недоступен оригинал, поэтому он довольствуется бледными копиями".
Ава все чаще запиралась за высокими воротами своего дома, общаясь с немногими друзьями и читая сценарии. Один из них, посвященный судьбе Кончиты Кинтрон, известной женщины-тореро, ее действительно заинтересовал и подтолкнул к безрассудному поступку, которых в жизни Авы Гарднер становилось все больше. В октябре 1957 года она приехала на ранчо тореро Ангело Перальты и заявила, что сама хочет сразиться с быком. Перальте эта авантюра абсолютно не понравилась, но в конце концов он уступил уговорам Авы: дал ей лучшую лошадь и вывел быка. Но стоило уколоть его пикой, как лошадь встала на дыбы и сбросила наездницу. Ава вскочила, хотела убежать, но бык был слишком близко. Она выставила вперед ладонь, пытаясь хоть как-то защититься от удара, но это не спасло - бык пырнул ее в щеку.
Ава была в шоке не столько от боли, сколько от сознания того, что ее единственному несомненному достоянию - красоте - пришел конец. Уже на следующий день она примчалась в Лондон, к одному из лучших пластических хирургов. Врач сказал, что не в силах ничего сделать - надо просто подождать, пока пройдет ушиб. У Авы не прекращалась истерика, она отменила все съемки и выходы в свет. Щека быстро зажила, и только при самом пристальном взгляде можно было заметить небольшую припухлость. Но убедить в этом саму актрису не мог никто.
Снявшись в нескольких неудачных картинах, Ава Гарднер заперлась на два года в своем доме, целыми днями слушала пластинки и очень редко выезжала в город. В конце концов затворничество ей наскучило, она продала особняк и купила квартиру в Мадриде, прямо над апартаментами изгнанного аргентинского диктатора Перона. Постоянные сборища с гитарами и танцами фламенко так бесили старого опального генерала, что однажды он вызвал полицию. О вечеринках в доме Гарднер, куда стекались молодые актеры, тореро, музыканты, студенты, судачил весь Мадрид. Ходили слухи, будто из-за нее молодой танцор фламенко выбросился из окна, что во время ссоры с любовником Ава разбила гаечным ключом его спортивную машину... У всех голливудских друзей, с которыми ей доводилось встречаться, Ава непременно, как бы мимоходом и равнодушно, справлялась о Синатре. "Никогда не смогу понять женщин! - качал головой Хэмфри Богарт. - Половина девчонок мира готовы броситься к ногам Фрэнка, а ты флиртуешь с ребятами в каких-то клоунских плащах и балетных тапочках!" Ава лишь грустно улыбалась: "Наверное, если бы у меня получалось делиться Фрэнком с другими женщинами, мы действительно были бы счастливее".
Ее поведение становилось все более странным - Ава созывала друзей, а сама исчезала из дома; журналисты приходили за интервью, а мисс Гарднер лишь пожимала плечами: "Зачем? Разве я кому-нибудь интересна? Давайте лучше выпьем!" Казалось, ничто не могло вывести ее из состояния вечной скуки. "Быть кинозвездой, поверьте, так тоскливо. Я делаю это ради денег, вот и все, - признавалась она газетчикам. - Вы думаете, я понимаю что-нибудь в кино?"
Наряды от Валентино и Диора уступили место непритязательным свитерам, вязаным жакетам и английским юбкам. Она проводила почти все время дома, продолжала содержать свою сестру Баппи и никогда не отказывала в помощи друзьям.
В середине 60-х Ава устала от Мадрида. Фламенко, тапас и смуглые красавцы-тореро уже не вызывали в ней ничего, кроме раздражения, и она решила переехать в Лондон: "Это единственное место на земле, где можно гулять незамеченной". "Но ведь в Лондоне нет солнца и все время идет дождь!" - удивлялись репортеры. "А на что мне солнце? Я его и так никогда не вижу. Днем я сплю. Ночь - вот моя подружка. Ребенком я боялась темноты и плакала. Теперь все по-другому. Мне нравится лондонский дождь. Такой чудный накрапывающий дождь... он меня успокаивает".
Уже туда, в Лондон, Аве позвонил Синатра: в тот день должна была состояться его свадьба с актрисой Мией Фэрроу. Голос Фрэнка был тихим и неуверенным - казалось, он звонит, чтобы спросить у нее совета. "Какой-то ты нерадостный, - сказала Ава, - может быть, стоит повременить с женитьбой?" "Слишком поздно, детка, - вздохнул Синатра. - Я должен идти. Но знай, что бы ни было у меня с этой девчонкой... я по-прежнему люблю тебя..."
Ава повесила трубку и разрыдалась. А на следующее утро опять была обычной Авой Гарднер - спокойной, гордой, убийственно ироничной. Увидев фотографии новобрачных, на которых коротко стриженная Миа напоминала тринадцатилетнего подростка, Гарднер пренебрежительно пожала плечами: "Я всегда знала, что он закончит в постели с мальчиком". К самой Мии тем не менее Ава относилась с какой-то странной нежностью. И однажды сказала ей: "Ты - ребенок, которого у нас с Фрэнки никогда не было. И уже никогда не будет".
Она все больше и больше удалялась от шумного мира, общалась лишь с узким кругом самых преданных друзей и изредка снималась в кино и телепостановках. Как и Грета Гарбо, Ава не хотела, чтобы люди видели, как она стареет, как день ото дня увядает ее красота. За ставнями викторианского дома в Кенсингтоне Ава наконец-то обрела покой и уединение - то, к чему уже так давно стремилась.
Фрэнк Синатра часто приезжал к ней в Лондон и остался, пожалуй, единственным человеком, кого она хотела видеть рядом. В последние годы жизни, когда Ава была уже тяжело больна, Синатра истратил на ее лечение более миллиона долларов. Они очень трогательно смотрелись вместе - седой голливудский Казанова и постаревшая кинобогиня часами сидели у камина и, глядя на огонь, думали о чем-то своем.
Ава Гарднер тихо скончалась в Лондоне в 1990 году. Когда однажды ей предложили сыграть роль шикарной, богатой, но одинокой женщины, она возмутилась: "Вы что, издеваетесь? Да я играю ее всю жизнь!" Наверное, она и вправду была слишком красива для нашего мира. И быть может, немного наивна - ведь очень непросто стать счастливым, живя по принципу "Все или ничего". Под конец Ава смирилась с этим и оставила мир в покое. Разве не это называется хэппи-эндом?..
среда, 14 ноября 2007
Соль жизни в том, что она не сахар ©
Marilyn Monroe
воскресенье, 11 ноября 2007
Соль жизни в том, что она не сахар ©
Marilyn Monroe
1.
2.
1.
2.