[Stace Layere]

Зарисовка. Зевран.

Дорога Ворона.


В самый тёмный час он ждёт.
Его путь не освещён ни золотом солнца, ни серебром луны, ни перламутром звёзд – он освещён блеском кинжалов в черноте ночи. Он не идёт в лучах славы героев и не продирается сквозь терновые кусты мученичества. Его дорога уводит прочь от всего этого.
Он – убийца.
И сейчас, здесь, совершенно один, он ждёт новую жертву, нового несчастного, от которого отвернулась капризная фортуна, и, смежив веки, вдыхает солёный запах и слушает песнь морского прибоя. Он абсолютно спокоен, сердце его бьётся медленно и ровно, в такт волнам. Именно в этот момент, когда нет рядом его собратьев по клинку, он почти свободен. Почти – ведь есть путы, которые нельзя разорвать.
Его жизнь – круговорот из танцев и сражений, томных вздохов и предсмертных криков. Смерть – вечная его спутница, безжалостный враг и изменчивая подруга: нет у неё фаворитов, и все равны пред её бледным ликом. И он танцует с ней в ярком, страстном танце, и аромат риска и опасности опьяняет его. Он знает, что ещё чуть-чуть – и всё, конец. Пустота и холод. И это…безумно притягательно. Иногда.
И поэтому он должен брать от жизни всё и срывать удовольствия везде, где только можно. Что тут сказать? Романтика. Приключения. Экзотичные красотки, блеск золота и платины, кроваво-красное пламя рубинов. Мечта… Как будто страницы из книги, полной сентиментального вздора.
А потом вопли страха и боли, мольбы и унижения, и молнией мелькающий кинжал.
Начало всего этого… оно ещё хуже. Воспоминания – худшие из его врагов, потому что от них нельзя убежать. Как и от Воронов.
В такие моменты в нём оживает тощий мальчишка с расширенными от ужаса глазами наблюдающий за очередной «тренировкой». И перед глазами вновь возникает тот слепой старик с чёрной повязкой, закрывающий глаза. Мастер Эстебан…Так его звали. Специалист по метанию кинжалов. Он обладал настолько острым слухом, что его незрячесть ничуть ему не мешала испытывать своих маленьких подопечных. И перед глазами возникают образы мёртвых детишек лет восьми-десяти, с маленькими точными ранками по телу, – тех, кто не успел увернуться от кинжалов Эстебана.
И он не может не спрашивать – а могло ли всё быть иначе?
- Пора, Зевран, - хрипловатый голос Тальесена вырывает его из омута прошлого. И он улыбается – улыбается, идя навстречу возможной победе…или смерти.

Она…она прекрасна. И дело даже не в бархатной коже и не в озорном блеске глаз. Просто она особенная… Странно…
Эта мысль…пугает.
Каждый раз, когда он слышит смех Ринны, ему хочется засмеяться в ответ. С ней всё…по-другому.
Что ещё за глупости? О чём он только думает? Это какое-то наваждение, чушь… Надо выкинуть весь этот бред из головы. Чем быстрее, тем лучше.
- Зевран, почему ты такой грустный? – спрашивает она, ослепительно улыбаясь.
- Я? Я никогда не грущу, - усмехается он в отместку. – Весна, солнце, птички поют…Какая грусть?
Ринна закатывает глаза, и они оба вдруг разражаются громким смехом. И он понимает, что не может сопротивляться. Да и не хочет.

Его руки дрожат…Такого никогда не было. Ни разу.
Чёрт, Зевран, ты же профессионал, где твоя выдержка… Она предательница. Подставила и тебя, и всех Воронов.
Но почему же тогда его сердце готово разорваться от боли и тоски? Почему он… не верит? Ужас охватил его целиком, мерзкие щупальца страха и скорби обвили грешную душу.
- Ты всё сделал, правильно, Зев, - мягко говорит Тальесен и кладёт ему руку на плечо.
Он только коротко кивает в ответ.
Её крик преследует его и во сне и наяву.
Той ночью он приходит в маленькую часовню на краю города и молча падает на колени перед каменной статуей Андрасте. Он не знает нужных слов. И он просто смотрит на алтарь и горящие свечи, спрашивая себя, смоется ли когда-нибудь кровь с его рук.
Но он уже знает ответ.

- Мы ошиблись. Жаль. Талантливая была девчонка…
- Что сделано, то сделано…
- Настоящий Ворон всё равно не дал бы себя так скомпрометировать.
Эти слова… доносятся до него словно издалека. Как это могло случиться?! Что он натворил?!
- Да, жалко, - в глазах Тальесена нет ни капли сожаления. – Бывает.
Он лишь окидывает его долгим взглядом. А не знал ли ты всё с самого начала, дорогой Тальесен?
- Господа, какой контракт у нас самый высокооплачиваемый? – он улыбается, привлекая к себе всеобщие взоры своей благодушной улыбкой.
- Хмм… Орлей, графиня Монтескье…Ферелден. Два Серых Стража, последние из своего ордена…
- Берусь.
- Ты что?! – приглушенно шипит Тальесен, хватая его за руку. – На это безумие никто не соглашался!
- Когда выступаем? – в его глазах сияет истинное пламя.

И вот сейчас он лежит на земле, весь в крови и грязи, с глубокой раной на животе. Краски вокруг медленно блекнут и увядают, тепло солнца сменяется холодом приближающейся смерти…
Он вдруг осознает, что смерть не подарит ему покоя.
Он поднимает голову, когда к нему приближаются четверо незнакомцев. Три женщины и один мужчина.
Вперёд выходит девушка – невысокого роста блондинка с отличной фигурой. Да, даже сейчас ты можешь… оценивать. Но…твой взор привлекают её глаза – светлые, холодные…и знакомые. Знакомые по той усталости, что таятся в глубине. Он и сам видит такое каждый раз, когда смотрится в зеркало.
И ещё он видит в них надежду.
Когда она протягивает ему руку, помогая встать, Зевран Арайнай не может удержаться от улыбки.

@темы: творчество, Dragon Age

Comments

[Nimhane]

красивомне очень понравилось.
особенно первая строчка. Я люблю такие сравнения

[Stace Layere]

Мрмр, спасибо)))

[St_Gojyo]

Очень интересно)
Но для ангста нужно было его убить, да

[Lady Aurica Maharielle]

Очень красиво написано) спасибо)
Помню, как мне было жалко Зева, когда он рассказывал об этой девушке... т.т

[Stace Layere]

St_Gojyo
Спасибо)

Но для ангста нужно было его убить, да

У меня сегодня дрогнула рука

Lady Aurica Maharielle
Благодарю))

[Кротик мой любимый]

Понравилось.

[Stace Layere]

Imp_ch_r
Спасибо))