Название: Чертов янки
Фандом: Daiya no A
Автор: Paume
Бета:
ShadowdancerРазмер: мини, 1130 слов
Пейринг: Курамочи Еичи/Миюки Кадзуя
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: постканон. Миюки играет в про-бейсбол, и все бы хорошо, если бы не беспокойство за Курамочи.
читать дальшеМиюки нравится его новая команда. Профессиональный бейсбол не похож на школьный, но люди — такие же. Азарт витает над полем даже на тренировках, хотя почти половина команды — степенные мужья и отцы. Питчеры и здесь больны на всю голову, и Миюки обожает их поддразнивать. Он в команде самый младший, но не чувствует своего возраста. Может, поэтому ему всецело доверяют вот уже третью игру подряд.
Команда цельная и рисковая, все на своих местах, и только шортстоп немного напрягает. Миюки приглядывается к нему еще с весны, когда впервые оказался на скамейке запасных. Шортстоп на пару лет старше Миюки, и иногда кажется, что игра ему не в радость. Он хороший шортстоп, он внимательно следит за мячом, он видит его полет, но Миюки чувствует, что каждый раз, подхватывая его в перчатку, он словно колеблется. Как человек, который не понимает, для чего играет.
Миюки хотел бы видеть на поле другого шортстопа, такого же быстрого и рискового, как и вся их команда, хотел бы сыграть с ним в связке — как раньше. Но репутация янки тянется, как шлейф, а Миюки еще слишком мало играет в команде, чтобы за кого-то просить.
После провального матча, когда шортстоп не один раз упускает мяч, Миюки решается и идет к менеджеру.
Кабинетные игры - это не игры на поле, но те, кто сидят в креслах, мало отличаются от высокомерных питчеров, и Миюки легко подбирает слова, улыбки и жесты. Его выслушивают внимательно, но во взгляде проскальзывает недоверие. Миюки знакомы эти взгляды, а еще он знает, что над его словами тщательно подумают. Шортстоп подкрепит их своей неудачной игрой. И может быть…
Все будет, думает Миюки, возвращаясь домой.
Все обязательно будет хорошо.
Курамочи является поздно вечером. У него порвана майка, губы разбиты, а на щеке наливается синяк. Он стоит, подпирая стену, когда Миюки открывает ему дверь, и смотрит на небо пьяными глазами.
— Заходи давай, — говорит Миюки и уходит в дом.
Курамочи закрывает дверь, шумно скидывает кроссовки и проходит следом за ним в комнату.
Миюки достает из шкафа майку и швыряет в Курамочи. Тот взмахивает рукой так стремительно, что колышет воздух: жалюзи на окне несколько раз тихо стучат о подоконник.
— Подрался? — спрашивает Миюки, хотя и так понятно.
— Мать расстроится, — невнятно объясняет Курамочи и стягивает рваную майку.
На его плечах и груди — будущие синяки.
— Чертов ты янки, — бормочет Миюки.
— Ага, — зло соглашается Курамочи, ныряя в ворот чистой майки.
Он идет на кухню сам, хлопает дверцей холодильника, стучит тарелками. Миюки приносит футон и постельное белье, кидает на пол, потом включает телевизор и забирается с ногами на кровать. Курамочи шумит водой, убирает за собой посуду и возвращается в комнату, когда Миюки уже начинает дремать. Он стелит себе постель, снимает джинсы, ложится на спину и закидывает руки за голову.
Миюки с облегчением выключает телевизор и встает, чтобы щелкнуть лампой, когда Курамочи громко шепчет:
— Давай потрахаемся?
Миюки спотыкается, гасит свет и застывает посреди комнаты. Курамочи не двигается, дышит неровно и слышно, как облизывает губы и сглатывает слюну.
Миюки снова щелкает выключателем, поднимает с пола джойстик и кидает Курамочи.
— Вот засранец, — говорит Курамочи, и в его голосе слышна улыбка.
Он садится, опираясь спиной о кровать. Миюки садится с ним рядом, подтягивает себе джойстик, включает телевизор, настраивает игру, спрашивает:
— Адреналин нужно сбросить? Гонки подойдут?
— Хорошая идея, — соглашается Курамочи.
Он разгоняется сразу же, Миюки вначале отстает, а потом догоняет, и они идут на равных. Игра захватывает, Курамочи подскакивает на месте, пихается плечом, Миюки пинает его коленом, подбивает джойстик.
— Ах ты скотина очкастая, — цедит сквозь зубы Курамочи, но вырывается вперед.
Миюки вскакивает на ноги, вертит в руках джойстик, а потом ругается, падает на футон и хохочет.
Курамочи наваливается сверху и прижимает ему руки к полу. Миюки мгновенно охватывает паника, он дергается, пытается выбраться, но Курамочи не отпускает, держит твердо и ждет, не двигается, пока Миюки не перестает трепыхаться и немного успокаивает дыхание.
— Курамочи, — сдавленно говорит Миюки и замолкает.
— Хочу… еще со школы, — признается Курамочи.
Миюки смотрит в его лицо и с ужасом понимает, что вот этот… янки… ему незнаком. Дыхание снова сбивается, прерывается где-то в горле. Он запрокидывает голову, когда Курамочи тянется к нему губами. Он хочет отодвинуться, а вместо этого подставляется, и мягкие поцелуи в шею и подбородок бьют так, что дышать становится совсем нечем. Голова кружится, а тело дрожит.
Курамочи нежен, и Миюки слишком поздно понимает, что он его не держит, — когда Курамочи уже задрал на нем майку и гладит ладонями живот и бока, широкими кругами, задевая соски и заставляя вздрагивать всем телом.
— Р-расслабься и п-получай удовольствие, — язвит Миюки, хотя больше всего на свете хочет застонать от сладкой слабости.
Курамочи замирает на мгновение, его дыхание щекочет живот, а потом соглашается:
— Точно.
Миюки вздрагивает, когда Курамочи лезет руками под резинку трусов, ужас снова охватывает его, но уже не панический, а предвкушающий, от которого томительно сжимается живот, а член тяжелеет.
— Имей в виду, — говорит Миюки и нервно облизывает губы, — я еще ни разу-у-у…
Он выгибается так резко, что Курамочи не успевает отодвинуться, а лишь насаживается ртом на его член до самого основания.
— Ч-что!.. — хрипит Миюки, почти ничего не соображая. Лишиться рассудка — такое странное ощущение.
Курамочи не двигается, потом губами осторожно обнимает его член и ведет вверх.
— Б…
Миюки проглатывает слова, забывая, что именно говорил. Это уже даже не слова, а просто звуки, нечленораздельные, полузадушенные и правдивые.
Курамочи не отодвигается, когда Миюки вцепляется ладонями ему в волосы: ему нужна хоть какая-то точка опоры, кажется, что иначе он рассыпется и растворится в стонах и дрожи. А Курамочи — незыблем в своем желании. Еще со школы.
Курамочи ровно двигает головой вверх-вниз, и Миюки вдруг кажется, что он слишком медленный. Его тело не соглашается с выбранным Курамочи темпом, бедра поднимаются, напрашиваясь на ласку, и Курамочи не отказывает. Миюки кусает губы и почти рвет Курамочи волосы. Он подкидывает себя вверх, вбиваясь в податливый рот, и кончает внезапно, подаваясь вперед и не сдерживая низкого стона.
Курамочи не выпускает изо рта его член, поддерживает языком и глотает сперму. Потом аккуратно отодвигается и немного растерянно спрашивает:
— Я это сделал?
— Хорошо получилось, — бормочет Миюки, чувствуя, как его клонит в сон. — Спасибо, ванная в твоем распоряжении, если зальешь кафель спермой — обязательно вытри.
— Кажется, для этого мне уже не нужна ванная, — с нервным смешком признается Курамочи.
— Ого, да ты не только по базам быстро бегаешь, — пытается уколоть Миюки, хотя на самом деле ему необыкновенно приятно.
Курамочи неловко хмыкает и низко наклоняет голову.
— Слишком долго тебя хотел, — оправдывается он.
Миюки затапливает нежность, он тянется к Курамочи и обхватывает рукой за шею — влажную от пота. Курамочи податливо укладывается на футон, и Миюки вплетает ему в волосы пальцы — не сгорая от желания, а мягко и ласково.
Курамочи закрывает глаза, дыхание у него выравнивается, Миюки еще успевает подумать, что надо пригласить его на тренировку и показать менеджеру, чтобы сегодняшний разговор в кабинете не остался пустышкой, и сам проваливается в сон. Лампа над головой светит им в лица, ночь за окном наполнена тишиной. Миюки снится поле, игра и Курамочи — на своей позиции, между второй и третьей базой, чертов янки, у которого все будет хорошо.