Я не волшебник, я - сказочник.
Пока Нелюдь окончательно не зарылся в свои вестерны и трактиры, крошечная миниатюра, персонажный набросок. Ничего интересного, просто немного эмоций и впечатлений, пойманных в узор слов.
«Двое»
Их было двое, всегда двое, только двое. Не важно: где, когда, в какой эпохе или, чем чёрт не шутит, в какой реальности. Юная девушка с непослушными коротко остриженными волосами – горожанка, принцесса, оруженосец, колдунья, случайная прохожая. Мужчина лет тридцати – хорошие манеры, приятное лицо, хитрая улыбка в тёмных глазах и уголках тонких губ. Он и воин, и чиновник, и богатый гость, и скромный книгочей, и спаситель, и грешник. Без имён и сути, они всё время встречаются на разных перекрёстках – будь то судьбоносные решения или заросшие лесные тропинки. Их встречи случайны и непредсказуемы, но часты, а потому – добрая традиция для обоих.
Как и подобает, они всегда в тени. Увидишь – не бросишь второй взгляд. Лишь, быть может, что-то помнят его женщины, да и то – не долго, пару мгновений, пока оставленная им на прощание роза не сменится в вазе роскошным букетом нового почитателя…
Они встретились вновь. Не важно, прошли ли секунды или годы с последнего перекрёстка, но здесь, посреди шумного бала, он вновь смотрит в знакомые чёрные глаза и видит в них отражение собственной улыбки. Он знает: их двое, всегда двое, только двое – и этого достаточно.
«Двое»
Их было двое, всегда двое, только двое. Не важно: где, когда, в какой эпохе или, чем чёрт не шутит, в какой реальности. Юная девушка с непослушными коротко остриженными волосами – горожанка, принцесса, оруженосец, колдунья, случайная прохожая. Мужчина лет тридцати – хорошие манеры, приятное лицо, хитрая улыбка в тёмных глазах и уголках тонких губ. Он и воин, и чиновник, и богатый гость, и скромный книгочей, и спаситель, и грешник. Без имён и сути, они всё время встречаются на разных перекрёстках – будь то судьбоносные решения или заросшие лесные тропинки. Их встречи случайны и непредсказуемы, но часты, а потому – добрая традиция для обоих.
Как и подобает, они всегда в тени. Увидишь – не бросишь второй взгляд. Лишь, быть может, что-то помнят его женщины, да и то – не долго, пару мгновений, пока оставленная им на прощание роза не сменится в вазе роскошным букетом нового почитателя…
Они встретились вновь. Не важно, прошли ли секунды или годы с последнего перекрёстка, но здесь, посреди шумного бала, он вновь смотрит в знакомые чёрные глаза и видит в них отражение собственной улыбки. Он знает: их двое, всегда двое, только двое – и этого достаточно.
-
-
10.09.2007 в 20:12Нагло тащу к себе.
Спасибо!
-
-
10.09.2007 в 20:38Вам спасибо, милорд!
-
-
10.09.2007 в 21:29-
-
10.09.2007 в 21:32Очень рада, что тебе понравилось. Я уж и не думала, что из этого огрызка получится что-то путное.
-
-
10.09.2007 в 21:37-
-
10.09.2007 в 21:44Быть может.
Но правда в том, что планировалась эта история гораздо длиннее. Однако, стоило мне сесть за тетрадь, как муз тут же куда-то сбежал, оставив мне лишь крошечный кусочек. А сегодня, крапая в метро на коленке "Трактир", нашла этот черновик, перечитала, добавила последнюю фразу - и понесла сюда.
-
-
10.09.2007 в 22:10-
-
10.09.2007 в 22:10Ну, если так, то всё действительно хорошо