Торжественно клянусь, что замышляю ничего хорошего
Депрессия - как человек - рождается, растет и умирает.
Хотя почему бы и нет?
Интересно, какой бы они имела человеческий облик, если бы могла?
Почему-то мне чаще она представляется женщиной. Или девушкой. Хрупкого телосложения, словно способна сломаться от любого прикосновения или слова, невысокого роста. С болезненно бледной кожей, тонкой настолько, что сквозь нее отчетливо видны почти все дорожки вен, опутывающих ее изнутри подобно проводам. Синие или голубые глаза, глубокие, но в то же время смотрящие безразлично, в никуда. Потухшие, но все еще не потерявшие свой цвет. Возможно, синие волосы, короткие сзади, а спереди касающиеся плеч. Почему-то так... Растрепанные, торчащие во все стороны, или аккуратно причесанные, с идеальным пробором. Серое платье или сарафан чуть ниже колен, простого покроя и без рукавов, с мелькающими кое-где черными мелкими цветами, или цветущими веточками, или может это какие-то птицы, или это обычные абстрактные узоры. Даже похоже, что сшито оно вручную.
Она как феникс, возрождается после смерти, только если феникс - это огонь, то она - вода. Умирает, медленно испаряясь, становясь все незаметнее и прозрачней, как пар, а потом, однажды возвращается с тяжелыми каплями дождя, падающими из темных грязно-синих туч.
Иногда она возвращается с темными кругами под глазами, иногда с красными, заплаканными глазами.
Иногда на нее запястье может висеть какой-то браслет, или в кармане ее одежды будет лежать сложенная много раз фотография.
Она может прижимать к себе старую исписанную тетрадь с вырванными листами, или держать засохший давно цветок, который пора уже выбросить.
Еще в ее руках можно увидеть мятую, пожелтевшую от времени бумажку, исписанную не связанными между собой словами и обрывками фраз, но тот, к кому она пришла, обязательно будет знать, какой смысл несут эти слова.
Иногда вместо бумажки она держит старый, выцветший ценник, на котором стоит лишь цена и название товара, за нее купленного. Здесь могут быть самые неожиданные наименования и цены. Чьи-то имена, по одному в графе, какие-то чувства или желания, отданные за другие. Пожалуй, ее ценники - единственные, где цена редко исчисляется в денежном эквиваленте, хотя иногда деньги стоят и в графе "товар". А может случиться так, что одно из полей останется пустым.
"Не равноценно".
Тогда-то одна графа и остается пустой. Ведь всегда можно понять, что в ней должно стоять, лишь один раз взглянув на другую. И не важно даже, пустует "цена" или "товар".
Не обязательно она всегда будет рядом, сидеть где-то поблизости или стоять сзади, пока тот, к кому она пришла, пишет душераздирающий стих или рассказ, или обреченно смотрит на наполненную до краев рюмку, или каждые 3 минуты проверяет телефон "Не звонили ли?", или ожидает получить смс...
Она может уйти в другую комнату, или выйти на улицу, или едва касаясь шерсти, гладить кошку, лежащую на окне, и все таким же безразличным взглядом смотреть на то, что происходит на улице.
Кто-то ей со временем надоедает и она уходит, чтобы однажды внезапно передумать и снова навестить его, а в кого-то она влюбляется сразу, и тогда она не хочет уходит, смотрит на человека, мысленно повторяя "Еще чуть-чуть", ей не хочется расставаться, она привыкает, привязывается.
Не смотря на внешнюю хрупкость, она никогда не ломается, в отличии от тех, к кому она приходит. Иногда она не может перебороть себя и не уходит вовремя, и они начинают сходить с ума или умирать. Тогда ее синие глаза становятся как воды в Северном Ледовитом океане, такими же темными, холодными и притягательно пугающими. И так же, как и воды этого океана, каждая встреча с ее взглядом словно ударяет десятками острых лезвий.
Но так бывает не всегда.
Одни путают ее с Музой или Вдохновением, и всегда рады ее приходу, другие стараются не замечать ее или бороться с ней, продолжая наигрывать себе настроение, третьи - просто наслаждаются тем временем, когда она их навещает, четвертые пытаются ее подчинить себе, кто-то покорно и безвольно отдается в ее власть.
Только однажды в ее глазах загорелась искорка надежды. Она долгое время провела в одиночестве, сидя на кухне, как вдруг тот, к кому она пришла, подошел и достал из шкафа с посудой две чашки, хотя жил один, и вторую чашку поставил перед ней. И только когда он насыпал себе быстрорастворимый кофе, он вдруг замер, заметив, что поставил вторую чашку. А потом усмехнулся, и, так же улыбаясь, убрал ее обратно в шкаф. А девушка, сидя напротив, продолжала смотреть на него своими такими же синими, как и волосы, глазами, в которых еще несколько мгновений назад впервые появилась радость.
Хотя почему бы и нет?
Интересно, какой бы они имела человеческий облик, если бы могла?
Почему-то мне чаще она представляется женщиной. Или девушкой. Хрупкого телосложения, словно способна сломаться от любого прикосновения или слова, невысокого роста. С болезненно бледной кожей, тонкой настолько, что сквозь нее отчетливо видны почти все дорожки вен, опутывающих ее изнутри подобно проводам. Синие или голубые глаза, глубокие, но в то же время смотрящие безразлично, в никуда. Потухшие, но все еще не потерявшие свой цвет. Возможно, синие волосы, короткие сзади, а спереди касающиеся плеч. Почему-то так... Растрепанные, торчащие во все стороны, или аккуратно причесанные, с идеальным пробором. Серое платье или сарафан чуть ниже колен, простого покроя и без рукавов, с мелькающими кое-где черными мелкими цветами, или цветущими веточками, или может это какие-то птицы, или это обычные абстрактные узоры. Даже похоже, что сшито оно вручную.
Она как феникс, возрождается после смерти, только если феникс - это огонь, то она - вода. Умирает, медленно испаряясь, становясь все незаметнее и прозрачней, как пар, а потом, однажды возвращается с тяжелыми каплями дождя, падающими из темных грязно-синих туч.
Иногда она возвращается с темными кругами под глазами, иногда с красными, заплаканными глазами.
Иногда на нее запястье может висеть какой-то браслет, или в кармане ее одежды будет лежать сложенная много раз фотография.
Она может прижимать к себе старую исписанную тетрадь с вырванными листами, или держать засохший давно цветок, который пора уже выбросить.
Еще в ее руках можно увидеть мятую, пожелтевшую от времени бумажку, исписанную не связанными между собой словами и обрывками фраз, но тот, к кому она пришла, обязательно будет знать, какой смысл несут эти слова.
Иногда вместо бумажки она держит старый, выцветший ценник, на котором стоит лишь цена и название товара, за нее купленного. Здесь могут быть самые неожиданные наименования и цены. Чьи-то имена, по одному в графе, какие-то чувства или желания, отданные за другие. Пожалуй, ее ценники - единственные, где цена редко исчисляется в денежном эквиваленте, хотя иногда деньги стоят и в графе "товар". А может случиться так, что одно из полей останется пустым.
"Не равноценно".
Тогда-то одна графа и остается пустой. Ведь всегда можно понять, что в ней должно стоять, лишь один раз взглянув на другую. И не важно даже, пустует "цена" или "товар".
Не обязательно она всегда будет рядом, сидеть где-то поблизости или стоять сзади, пока тот, к кому она пришла, пишет душераздирающий стих или рассказ, или обреченно смотрит на наполненную до краев рюмку, или каждые 3 минуты проверяет телефон "Не звонили ли?", или ожидает получить смс...
Она может уйти в другую комнату, или выйти на улицу, или едва касаясь шерсти, гладить кошку, лежащую на окне, и все таким же безразличным взглядом смотреть на то, что происходит на улице.
Кто-то ей со временем надоедает и она уходит, чтобы однажды внезапно передумать и снова навестить его, а в кого-то она влюбляется сразу, и тогда она не хочет уходит, смотрит на человека, мысленно повторяя "Еще чуть-чуть", ей не хочется расставаться, она привыкает, привязывается.
Не смотря на внешнюю хрупкость, она никогда не ломается, в отличии от тех, к кому она приходит. Иногда она не может перебороть себя и не уходит вовремя, и они начинают сходить с ума или умирать. Тогда ее синие глаза становятся как воды в Северном Ледовитом океане, такими же темными, холодными и притягательно пугающими. И так же, как и воды этого океана, каждая встреча с ее взглядом словно ударяет десятками острых лезвий.
Но так бывает не всегда.
Одни путают ее с Музой или Вдохновением, и всегда рады ее приходу, другие стараются не замечать ее или бороться с ней, продолжая наигрывать себе настроение, третьи - просто наслаждаются тем временем, когда она их навещает, четвертые пытаются ее подчинить себе, кто-то покорно и безвольно отдается в ее власть.
Только однажды в ее глазах загорелась искорка надежды. Она долгое время провела в одиночестве, сидя на кухне, как вдруг тот, к кому она пришла, подошел и достал из шкафа с посудой две чашки, хотя жил один, и вторую чашку поставил перед ней. И только когда он насыпал себе быстрорастворимый кофе, он вдруг замер, заметив, что поставил вторую чашку. А потом усмехнулся, и, так же улыбаясь, убрал ее обратно в шкаф. А девушка, сидя напротив, продолжала смотреть на него своими такими же синими, как и волосы, глазами, в которых еще несколько мгновений назад впервые появилась радость.