Последний взмах катаны. Свист рассекаемого воздуха. Капли, отскакивающие от ледяной блестящей поверхности меча. Капли, смывающие свежую кровь. Кровь врагов. Врагов, что не издавая и стона, бездыханные, разбросаны на сотни метров вокруг. Сколько их было? Этих смельчаков, бросивших им вызов... Сотня? Две? Хотя, не так и важно, ведь все они единой безликой кровавой массой отправились на корм червям. И Ямамото жалеет их - своих соперников, правда жалеет, глупые, ведь у них даже шанса на победу не было. Тягаться с лучшим мечником Вонголы Ямамото Такеши и правой рукой Босса Гокудерой Хаято - самоубийство чистой воды. Отправляя эту парочку на задание, Тсунаёши просто улыбается и с полной уверенностью говорит им в след: "Вы справитесь. Я же знаю." Вспоминая искреннюю улыбку босса, Такеши вдыхает воздух полной грудью и восстанавливает сбившееся дыхание. - Простите... - Еле слышно шепчет мечник, обращаясь к убитым. Попросить прощения - небольшой ритуал, для самого себя, чтоб... наверное, чтоб на душе была спокойнее. Обводя место битвы взглядом, Ямамото ищет своего напарника. Вода льёт с мрачного грозового неба стеной, из-за неё ничего не видно дальше десятка метров от себя, даже глаза открыть сложно. Летние грозы, уж такие они, ничего с ними не поделаешь: громкие, яркие и мощные. Такие же как Хранитель Урагана. Взрывник ходит между неровными рядами трупов и разглядывает убитых, с некой извращённотью, будто получая от этого эстетическое удовольствие, изучая изуродованные его собственным динамитом или катаной японца лица и тела врагов. На каждом лице своя собственная неповторимая маска смерти, на некоторых ужас и отчаяние, на некоторых умиротворённость. Хаято нащупывает в заднем кармане пачку сигарет, отчаяно промокшую и ни на что не годную и с громкой руганью вышвыривает её. Хочется курить, курить хочется всегда, а после хорошего сражения вдвойне сильней. А руки трясутся, почти незаметно, но трясутся, от напряжения чтоли, или от усталости. Аккуратные, длинные, тонкие пальцы пианиста, все в чужой бурой крови. Гокудера вытирает их о джинсы, такие же заляпанные кровью, такие же как и бывшая когда-то белоснежной рубашка. Подняв лицо к небу, Хаято закрывает глаза, позволяя каплям воды смыть с себя усталость, от которой ноги подкашиваются, смыть эти запёкшиеся брызги крови, и навязчивые мысли, лезущие в голову. Он чуть вздрагивает, когда сзади подходит мечник, нежно притягивает к себе, утыкается носом в шею, обдавая её своим дыханием. Вздрагивает и мгновенно успокаивается. "Снова у этого придурка внезапный приступ нежности" - улыбаясь собственным мыслям, думает Гокудера, отводит руку назад, и запускает её в мокрые короткие волосы Такеши. Такие же колючие как и десять лет назад, такие же чёрные и непослушные, пахнущие миндалём, жаль сейчас из-за этих водопада, разрозившего небо, нельзя различить любимого запаха. Сильные руки брюнета по-хозяйски обшаривают худое тело, трогая всё, что только пожелают, и лишь мокрая, прилипшая к телу одежда,замедляет движение ладоней. Зажмурившись и откинув голову на плечо Ямамото, итальянец старается расслабиться и забыться. - Знаешь, а мне их жаль.- Тихо выдыхает мечник прямо на ухо. - Чего? - от неожиданности Гокудера возмущённо дёргается в объятиях парня и открывает глаза. - Я говорю, что мне жаль тех, кого мы убиваем. - Спокойно отвечает японец. - Не о том думаешь! - Недовольно фыркает подрывник. - Сами виноваты, нашли на кого замахиваться! На Вонголу! - И в последнее слово специально вложить все эмоции, показать этому дураку, что тот заблуждается, чтобы выбросил из своей бейсбольной башки всякую чушь о жалости к врагам. Чтобы повзрослел уже наконец и привык к тому, что приказы Босса неоспоримы, и если прикажут убить, искромсать, выпотрошить - надо выполнять бесприкословно! И снова тишина, нарушаемая только гулом проливного дождя и шумом листвы на качающихся деревьях. Ямамото покорно молчит, пусть даже и есть что сказать, есть возможность возразить, но... так чёрт возьми не хочется. А хочется в такие моменты только одного - прижать сильнее, крепче, до боли, не отпускать никуда, ни на шаг, ни на вздох... Так, будто это последние миг жизни, поседняя встреча, последние объятия. После серьёзного сражения Ямамото часто захлёстывают странные мысли, о жизни и смерти, например, или о человеческой судьбе. И Ямамото сжимает эти хрупкие плечи, сильно, и Хаято вырывается и протестует, обзываясь и отталкивая мечника. Отшатнувшись от того на шаг встаёт напротив и видит улыбку на загорелом, мужественном лице Такеши, по которому струями стекает вода. Волосы, лоб, глаза, губы, подбородок - всё это, если подумать ни чуть не поменялось в Хранителе Дождя, он весь такой же как и в школе. Только вот этот шрам на подбородке - похоже останется надолго... Махнув на него рукой, Ураган снова разворачивается и направляется прочь, готовый покинуть место битвы, но в последний момент мечник хватает его за тонкое запястье и тянет на себя. Гокудера почти падает в его объятия, и не успев ничего ни подумать, ни сделать, чуствует как его рот накрывают чужие губы. Такие горячие, нежные, и упрямые, как и сам их хозяин. И в этом поцелуе есть что-то животное, дикое и ненормальное. Ямамото резко хватает напарника за волосы, запрокидывает его голову назад, чтобы было удобнее, второй рукой придерживая за тонкую талию и не давая упасть. Чуть не задохнувшись от неожиданности и грубой хватки, Хаято вцепляется в широкие плечи парня, как кошка, впиваясь ногтями в мокрую ткань как можно глубже. Поцелуй, словно противостояние, словно борьба за позицию лидера, словно игра, правила которой известны только этим двоим. Пепельноволосый кусается, рычит, стонет, извивается, хватается за чужие шею и плечи. А Ямамото только сильнее заводят эти вечные Гокудерины замашки - чем больше тот сопротивяется, тем больше его хочется... И адреналин - шальной, ещё гуляющий в крови обоих, прогоняет ненужные мысли, заставляет сердце биться чаще, в тысячи раз быстрее, чем в самом разгаре битвы, помогает забыться и просто отдаться чувствам... И Такеши, ещё пару минут назад сжимающий рукоять меча, и Гокудера, поджигающий фитиль очередной динамитной шашки, сейчас, будто ничего и не было, стоят и целуются. Как в далёкие школьные времена - после уроков, пробраться на крышу, и когда никого вокруг нет хоть чуточку побыть наедине, забыться, раствориться друг в друге. А минуту назад в голове вертелось только одно: "Очистка местности, вражеская территория, никого в живых не оставлять. Приказ." А сейчас все твои мысли направлены только на это тело в твоих руках, эти нежные настойчивые мокрые губы, слипшиеся светлые реснички, серебряные волосы, мягкие, будто лепестки цветов, и уже не замечаешь ничего вокруг, нет этих убитых вами людей, нет этой, затопившей землю, крови, смерти, чей дух ещё витает в воздухе. Есть только Он, Ты и этот свежий летний дождь...
вычитка не повредила бы. Есть опечатки. Нет такого слова "взрывник". Ну и всяких пепельноволосых тоже не мешало бы подсократить. Но в целом текст понравился. Как описание ощущений после боя и реакций у обоих, так и их эмоции по отношению друг к другу, пьянящий поцелуй. И ощущение ливня... не знаю, как вам это удалось - я даже шум дождя услышала) Спасибо. не з.
Поцелуй хорош. Помурчал от удовольствия. Спасибо. - Не о том думаешь! - Недовольно фыркает подрывник. И вот эта фраза просто очень сильно понравилась. Просто даже доставила.
А вообще да, вычитки хочется. Причесанным этот текст был бы намного сильнее и вкуснее. Потому что как ни крути, расхождение падежных окончаний слегка выбивают из текста и погрузится не дают. Но я доволен. Спасибо. Заказчик
Автор влюбился в заявку, не мог не написать. Количество слов: 842. Что ж, начнём.
Поворот, выстрел. Лови в лоб, ублюдок. Ямамото поймал взглядом фигуру позади себя медленнее, чем та валялась под ногами с разбросанными органами, безнадёжно пачкая ему ботинки и низ штанин. Гокудера уже отвернулся, отправляя в полёт по точной траектории новую порцию динамита. Кажется, уже не кровь разбавлена адреналином, а наоборот. Этих подонков всё меньше – они неровными рядами устилают землю, некоторые даже ещё дёргаются. - Эй, детка! Иди сюда. Гокудера оборачивается как в замедленной съёмке с убийственно спокойным прищуром глаз и тонкой линией сжатых губ. Зол. Такеши хорошо знает, как нехорошо отвлекать Хаято во время задания. Но сейчас в нём слишком много адреналина, он слишком возбуждён, а Гокудера без пиджака в заляпанной кровью, мокрой от пота рубашке слишком сексуален. Отправив с грязное небо ещё четверых, подрывник чуть пружинной походкой подходит ближе, дёргая Ямамото за галстук. Хранителю Дождя до безумия хочется закрыть глаза, чтобы сузить всё Вселенную до подёргивающихся рук Гокудера, до его горячего рта; чтобы оголить инстинкты и воспринимать только его сумасшедший, живой жар. Но нельзя. Они целуются с открытыми глазами, не встречаясь взглядами, следя за обстановкой вокруг. Отрываются друг от друга одновременно с явным разочарованием, чувствуя оглушительно тихий свист и едва ощутимое колебание воздуха. От пули. Гокудера даже не смотрит в сторону стрелявшего, потому что Ямамото стоит чудовищно прямо, и дуло его пистолета почти дымится. - А где твой Шигурэ Соен Рю? – Гокудера приобнимает его за талию одной рукой: Такеши непозволительно высокий; поправляет съехавшие очки и достаёт, как фокусник, из рукава динамит, зажигая фитиль щелчком пальцев. Взрывчатая смесь, пропитанная нитроглицерином, отправляется куда-то за спину – для страховки. Ямамото с явным удовольствием закидывает руку на плечо Гокудеры, осматривая чёрный, не слишком длинный ствол. Отрывается, смотрит на Хранителя Урагана.
- Это были дети, Хаято. Дети. Всё так же, не разрывая контакта взглядом, Такеши, не целясь, отправляет лежащего в трёх метрах и тянущегося к пистолету мужика в нокаут. Beretta M92 1976 года. Эту красотку ему прислал Сквало, года два назад, в чёрном ящичке с жёлтой мятой запиской и неразборчивым, косым почерком. «Для грязи». Она пылилась на столе, заваленная бумаги, отчётами и прочим мусором, в квартире Такеши, никем не тронутая, потерянная и ненужная. Пока их не вызвал Цуна. С выжатым, серым лицом, с поблекшим пламенем в глазах и побелевшими пальцами, сжатыми в замок. И что-то стукнуло в голове Ямамото. Это самое «Для грязи», размашистым почерком встало перед глазами. Шигурэ – великолепный, чистый прекрасный меч. Хранитель Дождя не позволил бы себе испачкать это лезвие в их грязной крови. Эти террористические мрази под корень вырезали 17 детских домов, спонсирующихся Вонголой. Персонал, директор, дети с 7 месяцев до 16 лет, - всех. А это крошка в его руке, с вместимостью в 15 патронов, безупречно всаживала в блядские лбы свои драгоценные пули. - Кажется, это был последний. Хаято обводит взглядом кровавую местность незаинтересованным, уставшим взглядом, снимая очки и потирая переносицу. Прокрутив на пальце своё новое оружие, Такеши отправляет его во внутренний карман пиджака, и обнимает освободившийся рукой Гокудеру.
Дождь обрушивается литрами воды, как по команде «Включить». Одежда промокает моментально, пальцы, как в паутине, запутываются в пыльных волосах Хаято. Он никогда не признается, что ему приходится запрокидывать голову и чуть привставать на носочки, а Ямамото никогда не пошутит по этому поводу. Как пёс, Хранитель Дождя стряхивает головой. Такеши неотрывно вглядывается в расширяющийся зрачок Гокудеры. Тот мелко дрожит, постукивая зубами от холода. Ямамото мягко проводит ладонью по шее подрывника и целует его.
Целует, целует, целует. Влажно, скользя по губам губами, трепетно-терпко, замирая. Мокро. Такеши хочет целовать Гокудеру, а не дождь. И, кажется, Хаято понимает. Он отстраняется лишь на пару секунд, миллиметров, прерывисто выдыхая: - Тебя…целовать хочу. Прелюдия заканчивается, когда Гокудера впечатывается в губы Ямамото, с клацаньем стукаясь зубами, тут же отрываясь, чтобы удобнее, мягче, горячее сплестись губами, языками, руками. С каким-то остервенением мечник прижимает его к себе за пояс, хаотично водя ладоням по спине, через промокшую насквозь рубашку. Гокудера сдавленно стонет, когда ладони Такеши пробираются в задние карманы его брюк, вдавливая в бёдра мечника. Подрывник не остаётся в долгу, сильно прикусив Ямамото язык, тут же отстраняется, но недостаточно далеко, снова оказываясь во власти властных, тонких губ Такеши. У Хранителя Урагана рассечена бровь и Ямамото размазывает её по лицу: через веко, по линиям бровей, скулам, подбородку. А потом, придерживая Хаято за шею, тщательно слизывает нанесённый рисунок, глотая холодные, размытые линии. У Гокудеры дрожат веки с крупными водяными каплями на длинных, серых ресницах, он ловит ртом губы Ямамото, начиная всё сначала.
Это продолжается вечность. Пока не начинают ныть челюсти и сводить губы. Они синхронно отстраняются, не разрывая контакта языков. Ласково и мягко они скользят друг по другу, заливаемые дождём. В какой момент Ямамото сходит с ума – он не помнит. Широкораспахнутые глаза Гокудеры в обрамлении чёрных ресниц гипнотизируют своей притягательной бездонностью, сверкают где-то на дне угольной чернотой в тягуче-стальном ореоле радужки, и Такеши летит с катушек. В этом есть что-то настолько интимное, совершенно непозволительно прекрасное. Не предназначенное ни для кого. Вы ведь понимаете, что будете гореть в аду? Гокудера утыкается носом в сгиб шеи Ямамото, и он чувствует, как рвано тот дышит - Я хочу в душ. Пошли домой. Ямамото откидывает лежащую на пути руку носком ботинка, обнимая Гокудеру за плечи. Дождь нещадно вбивается в кровяную землю.
-
-
08.12.2010 в 01:28Отправляя эту парочку на задание, Тсунаёши просто улыбается и с полной уверенностью говорит им в след: "Вы справитесь. Я же знаю."
Вспоминая искреннюю улыбку босса, Такеши вдыхает воздух полной грудью и восстанавливает сбившееся дыхание.
- Простите... - Еле слышно шепчет мечник, обращаясь к убитым. Попросить прощения - небольшой ритуал, для самого себя, чтоб... наверное, чтоб на душе была спокойнее. Обводя место битвы взглядом, Ямамото ищет своего напарника. Вода льёт с мрачного грозового неба стеной, из-за неё ничего не видно дальше десятка метров от себя, даже глаза открыть сложно. Летние грозы, уж такие они, ничего с ними не поделаешь: громкие, яркие и мощные. Такие же как Хранитель Урагана.
Взрывник ходит между неровными рядами трупов и разглядывает убитых, с некой извращённотью, будто получая от этого эстетическое удовольствие, изучая изуродованные его собственным динамитом или катаной японца лица и тела врагов. На каждом лице своя собственная неповторимая маска смерти, на некоторых ужас и отчаяние, на некоторых умиротворённость. Хаято нащупывает в заднем кармане пачку сигарет, отчаяно промокшую и ни на что не годную и с громкой руганью вышвыривает её. Хочется курить, курить хочется всегда, а после хорошего сражения вдвойне сильней. А руки трясутся, почти незаметно, но трясутся, от напряжения чтоли, или от усталости. Аккуратные, длинные, тонкие пальцы пианиста, все в чужой бурой крови. Гокудера вытирает их о джинсы, такие же заляпанные кровью, такие же как и бывшая когда-то белоснежной рубашка. Подняв лицо к небу, Хаято закрывает глаза, позволяя каплям воды смыть с себя усталость, от которой ноги подкашиваются, смыть эти запёкшиеся брызги крови, и навязчивые мысли, лезущие в голову.
Он чуть вздрагивает, когда сзади подходит мечник, нежно притягивает к себе, утыкается носом в шею, обдавая её своим дыханием. Вздрагивает и мгновенно успокаивается. "Снова у этого придурка внезапный приступ нежности" - улыбаясь собственным мыслям, думает Гокудера, отводит руку назад, и запускает её в мокрые короткие волосы Такеши. Такие же колючие как и десять лет назад, такие же чёрные и непослушные, пахнущие миндалём, жаль сейчас из-за этих водопада, разрозившего небо, нельзя различить любимого запаха. Сильные руки брюнета по-хозяйски обшаривают худое тело, трогая всё, что только пожелают, и лишь мокрая, прилипшая к телу одежда,замедляет движение ладоней. Зажмурившись и откинув голову на плечо Ямамото, итальянец старается расслабиться и забыться.
- Знаешь, а мне их жаль.- Тихо выдыхает мечник прямо на ухо.
- Чего? - от неожиданности Гокудера возмущённо дёргается в объятиях парня и открывает глаза.
- Я говорю, что мне жаль тех, кого мы убиваем. - Спокойно отвечает японец.
- Не о том думаешь! - Недовольно фыркает подрывник. - Сами виноваты, нашли на кого замахиваться! На Вонголу! - И в последнее слово специально вложить все эмоции, показать этому дураку, что тот заблуждается, чтобы выбросил из своей бейсбольной башки всякую чушь о жалости к врагам. Чтобы повзрослел уже наконец и привык к тому, что приказы Босса неоспоримы, и если прикажут убить, искромсать, выпотрошить - надо выполнять бесприкословно!
И снова тишина, нарушаемая только гулом проливного дождя и шумом листвы на качающихся деревьях. Ямамото покорно молчит, пусть даже и есть что сказать, есть возможность возразить, но... так чёрт возьми не хочется. А хочется в такие моменты только одного - прижать сильнее, крепче, до боли, не отпускать никуда, ни на шаг, ни на вздох... Так, будто это последние миг жизни, поседняя встреча, последние объятия.
После серьёзного сражения Ямамото часто захлёстывают странные мысли, о жизни и смерти, например, или о человеческой судьбе. И Ямамото сжимает эти хрупкие плечи, сильно, и Хаято вырывается и протестует, обзываясь и отталкивая мечника. Отшатнувшись от того на шаг встаёт напротив и видит улыбку на загорелом, мужественном лице Такеши, по которому струями стекает вода. Волосы, лоб, глаза, губы, подбородок - всё это, если подумать ни чуть не поменялось в Хранителе Дождя, он весь такой же как и в школе. Только вот этот шрам на подбородке - похоже останется надолго... Махнув на него рукой, Ураган снова разворачивается и направляется прочь, готовый покинуть место битвы, но в последний момент мечник хватает его за тонкое запястье и тянет на себя. Гокудера почти падает в его объятия, и не успев ничего ни подумать, ни сделать, чуствует как его рот накрывают чужие губы. Такие горячие, нежные, и упрямые, как и сам их хозяин. И в этом поцелуе есть что-то животное, дикое и ненормальное. Ямамото резко хватает напарника за волосы, запрокидывает его голову назад, чтобы было удобнее, второй рукой придерживая за тонкую талию и не давая упасть. Чуть не задохнувшись от неожиданности и грубой хватки, Хаято вцепляется в широкие плечи парня, как кошка, впиваясь ногтями в мокрую ткань как можно глубже. Поцелуй, словно противостояние, словно борьба за позицию лидера, словно игра, правила которой известны только этим двоим. Пепельноволосый кусается, рычит, стонет, извивается, хватается за чужие шею и плечи. А Ямамото только сильнее заводят эти вечные Гокудерины замашки - чем больше тот сопротивяется, тем больше его хочется... И адреналин - шальной, ещё гуляющий в крови обоих, прогоняет ненужные мысли, заставляет сердце биться чаще, в тысячи раз быстрее, чем в самом разгаре битвы, помогает забыться и просто отдаться чувствам...
И Такеши, ещё пару минут назад сжимающий рукоять меча, и Гокудера, поджигающий фитиль очередной динамитной шашки, сейчас, будто ничего и не было, стоят и целуются. Как в далёкие школьные времена - после уроков, пробраться на крышу, и когда никого вокруг нет хоть чуточку побыть наедине, забыться, раствориться друг в друге. А минуту назад в голове вертелось только одно: "Очистка местности, вражеская территория, никого в живых не оставлять. Приказ." А сейчас все твои мысли направлены только на это тело в твоих руках, эти нежные настойчивые мокрые губы, слипшиеся светлые реснички, серебряные волосы, мягкие, будто лепестки цветов, и уже не замечаешь ничего вокруг, нет этих убитых вами людей, нет этой, затопившей землю, крови, смерти, чей дух ещё витает в воздухе. Есть только Он, Ты и этот свежий летний дождь...
-
-
08.12.2010 в 09:49Но в целом текст понравился. Как описание ощущений после боя и реакций у обоих, так и их эмоции по отношению друг к другу, пьянящий поцелуй. И ощущение ливня... не знаю, как вам это удалось - я даже шум дождя услышала)
Спасибо.
не з.
-
-
08.12.2010 в 13:03- Не о том думаешь! - Недовольно фыркает подрывник.
И вот эта фраза просто очень сильно понравилась. Просто даже доставила.
А вообще да, вычитки хочется. Причесанным этот текст был бы намного сильнее и вкуснее. Потому что как ни крути, расхождение падежных окончаний слегка выбивают из текста и погрузится не дают.
Но я доволен. Спасибо.
Заказчик
-
-
06.11.2011 в 20:37Количество слов: 842.
Что ж, начнём.
Поворот, выстрел. Лови в лоб, ублюдок.
Ямамото поймал взглядом фигуру позади себя медленнее, чем та валялась под ногами с разбросанными органами, безнадёжно пачкая ему ботинки и низ штанин. Гокудера уже отвернулся, отправляя в полёт по точной траектории новую порцию динамита.
Кажется, уже не кровь разбавлена адреналином, а наоборот. Этих подонков всё меньше – они неровными рядами устилают землю, некоторые даже ещё дёргаются.
- Эй, детка! Иди сюда.
Гокудера оборачивается как в замедленной съёмке с убийственно спокойным прищуром глаз и тонкой линией сжатых губ. Зол. Такеши хорошо знает, как нехорошо отвлекать Хаято во время задания. Но сейчас в нём слишком много адреналина, он слишком возбуждён, а Гокудера без пиджака в заляпанной кровью, мокрой от пота рубашке слишком сексуален. Отправив с грязное небо ещё четверых, подрывник чуть пружинной походкой подходит ближе, дёргая Ямамото за галстук.
Хранителю Дождя до безумия хочется закрыть глаза, чтобы сузить всё Вселенную до подёргивающихся рук Гокудера, до его горячего рта; чтобы оголить инстинкты и воспринимать только его сумасшедший, живой жар.
Но нельзя.
Они целуются с открытыми глазами, не встречаясь взглядами, следя за обстановкой вокруг. Отрываются друг от друга одновременно с явным разочарованием, чувствуя оглушительно тихий свист и едва ощутимое колебание воздуха. От пули. Гокудера даже не смотрит в сторону стрелявшего, потому что Ямамото стоит чудовищно прямо, и дуло его пистолета почти дымится.
- А где твой Шигурэ Соен Рю? – Гокудера приобнимает его за талию одной рукой: Такеши непозволительно высокий; поправляет съехавшие очки и достаёт, как фокусник, из рукава динамит, зажигая фитиль щелчком пальцев. Взрывчатая смесь, пропитанная нитроглицерином, отправляется куда-то за спину – для страховки.
Ямамото с явным удовольствием закидывает руку на плечо Гокудеры, осматривая чёрный, не слишком длинный ствол. Отрывается, смотрит на Хранителя Урагана.
-
-
06.11.2011 в 20:39Всё так же, не разрывая контакта взглядом, Такеши, не целясь, отправляет лежащего в трёх метрах и тянущегося к пистолету мужика в нокаут.
Beretta M92 1976 года. Эту красотку ему прислал Сквало, года два назад, в чёрном ящичке с жёлтой мятой запиской и неразборчивым, косым почерком. «Для грязи». Она пылилась на столе, заваленная бумаги, отчётами и прочим мусором, в квартире Такеши, никем не тронутая, потерянная и ненужная.
Пока их не вызвал Цуна. С выжатым, серым лицом, с поблекшим пламенем в глазах и побелевшими пальцами, сжатыми в замок.
И что-то стукнуло в голове Ямамото. Это самое «Для грязи», размашистым почерком встало перед глазами. Шигурэ – великолепный, чистый прекрасный меч. Хранитель Дождя не позволил бы себе испачкать это лезвие в их грязной крови. Эти террористические мрази под корень вырезали 17 детских домов, спонсирующихся Вонголой. Персонал, директор, дети с 7 месяцев до 16 лет, - всех. А это крошка в его руке, с вместимостью в 15 патронов, безупречно всаживала в блядские лбы свои драгоценные пули.
- Кажется, это был последний.
Хаято обводит взглядом кровавую местность незаинтересованным, уставшим взглядом, снимая очки и потирая переносицу. Прокрутив на пальце своё новое оружие, Такеши отправляет его во внутренний карман пиджака, и обнимает освободившийся рукой Гокудеру.
Дождь обрушивается литрами воды, как по команде «Включить». Одежда промокает моментально, пальцы, как в паутине, запутываются в пыльных волосах Хаято.
Он никогда не признается, что ему приходится запрокидывать голову и чуть привставать на носочки, а Ямамото никогда не пошутит по этому поводу.
Как пёс, Хранитель Дождя стряхивает головой.
Такеши неотрывно вглядывается в расширяющийся зрачок Гокудеры. Тот мелко дрожит, постукивая зубами от холода. Ямамото мягко проводит ладонью по шее подрывника и целует его.
-
-
06.11.2011 в 20:43Влажно, скользя по губам губами, трепетно-терпко, замирая. Мокро. Такеши хочет целовать Гокудеру, а не дождь. И, кажется, Хаято понимает. Он отстраняется лишь на пару секунд, миллиметров, прерывисто выдыхая:
- Тебя…целовать хочу.
Прелюдия заканчивается, когда Гокудера впечатывается в губы Ямамото, с клацаньем стукаясь зубами, тут же отрываясь, чтобы удобнее, мягче, горячее сплестись губами, языками, руками. С каким-то остервенением мечник прижимает его к себе за пояс, хаотично водя ладоням по спине, через промокшую насквозь рубашку. Гокудера сдавленно стонет, когда ладони Такеши пробираются в задние карманы его брюк, вдавливая в бёдра мечника. Подрывник не остаётся в долгу, сильно прикусив Ямамото язык, тут же отстраняется, но недостаточно далеко, снова оказываясь во власти властных, тонких губ Такеши.
У Хранителя Урагана рассечена бровь и Ямамото размазывает её по лицу: через веко, по линиям бровей, скулам, подбородку. А потом, придерживая Хаято за шею, тщательно слизывает нанесённый рисунок, глотая холодные, размытые линии. У Гокудеры дрожат веки с крупными водяными каплями на длинных, серых ресницах, он ловит ртом губы Ямамото, начиная всё сначала.
-
-
06.11.2011 в 20:44В какой момент Ямамото сходит с ума – он не помнит. Широкораспахнутые глаза Гокудеры в обрамлении чёрных ресниц гипнотизируют своей притягательной бездонностью, сверкают где-то на дне угольной чернотой в тягуче-стальном ореоле радужки, и Такеши летит с катушек.
В этом есть что-то настолько интимное, совершенно непозволительно прекрасное. Не предназначенное ни для кого.
Вы ведь понимаете, что будете гореть в аду?
Гокудера утыкается носом в сгиб шеи Ямамото, и он чувствует, как рвано тот дышит
- Я хочу в душ. Пошли домой.
Ямамото откидывает лежащую на пути руку носком ботинка, обнимая Гокудеру за плечи.
Дождь нещадно вбивается в кровяную землю.
-
-
07.11.2011 в 02:11Но текст нужно вычитать избавляя от некоторых логических ляпов. (особенно от разноцветности ресниц Хаято)
Заказчик
-
-
10.11.2011 в 08:01Мне понравилось.