Что может быть прекраснее полета?
Например, в институте-лабиринте - бесконечные неосвещенные коридоры, запертые двери, лестницы, окна во двор-колодец - вспоминаю вдруг: а ведь я же умею летать! Пропускаю всех вперед; сначала неуверенно, осторожно, держа руку над перилами и останавливаясь на площадках - взлетаю вверх по лестнице; это скорее похоже на восхитительно длинный прыжок. Ощущение легкости пьянит: быстрее, еще быстрее, без остановок, разворот в воздухе и дальше по коридору; кто-то прошел мимо? неважно.
...вниз немножко страшно: а вдруг не получится? вдруг сорвусь и упаду? - но решаюсь, и это оказывается еще чудеснее. Прибавить скорости и высоты: теперь я поймала ритм полета, меня не остановить, и мой счастливый, сумасшедший, ведьминский смех разносится по зданию, пугая там, внизу, серых людей...
...Или ночной полет над золотым лесом: деревья-великаны под ногами, свист ветра в ушах и до луны рукой подать, а внизу горят костры, слышится смех и песни, и где-то там меня ждут и жарят сосиски, а потом настанет время историй...
...Я умею летать во всех мирах, где оказываюсь. Но потом почему-то просыпаюсь сюда.

@темы: зарисовки, сны, наброски, пойманные и приколотые булавкой к бумаге состояния

---

Костер зимней ночью должен ассоциироваться с чем-то хорошим. С доброй сказкой, которую так уютно читать, укрывшись теплым пледом, или с лыжами, маленьким домиком и веселой компанией…
Мне вспоминается другое.
Рождество в мертвом доме.

«Отчего так жесток снег?» Есть нечто безжалостное в его нетронутости; белый саван, покрывший дорожку к дому, и крыльцо, и ступеньки. Здесь – царство смерти: оставь надежду на тепло и уют, входящий сюда, ты вернулся слишком поздно.
Стряхиваю снег с ручки калитки, открываю. Знакомый с самого раннего детства, родной скрип отдается теперь иглой в сердце.
Мертвый дом не рад нас видеть, не надеется, что останемся, в мертвом доме пахнет грустью и безнадежностью. Мне страшно заходить в зал: боюсь найти все таким, как в день похорон: стулья у стены, свечи, запах смерти. Но – нет: там так, как было до, летом. Все на своих местах: книги, стопки столетней давности журналов, железяки, недоремонтированные телевизоры, кое-как сваленные мною в шкаф вещи; в спальне на диване – халатик, который носила летом. Но внутри так же холодно, как и на улице.
Мой дом – окоченевший труп.
С нарочитой веселостью разжигаем печь, торжественно водружаем на стол термометр: наша цель – 18 градусов, пациент скорее жив, чем мертв – разряд, еще разряд! В яркой кастрюльке греем привезенный из города суп.
А я, как есть, в дубленке и сапогах, сажусь в любимое промерзшее креслице, плачу и долго еще не могу взять себя в руки…
На столе в комнате с печью мы готовим наши любимые блюда: сегодня Сочельник, хоть мы с отцом оба неверующие. Не говорим о том, что больно, притворяемся, ведь так проще, вспоминаем хорошее. Кстати, давным-давно в этой комнате тоже была кухня, тогда газовой печи еще не было.
А еще у нас есть мангал и куриные ножки, и вечером будет настоящее барбекю…
Вот тогда-то и случился единственный мой пока зимний костер: холодные острые звезды – как булавочные уколы на черном бархате ночи, особенно яркое и резкое пламя, запах мороза. Светится окно в комнате, дым из трубы, и на краткий миг можно поверить, что дедушка – дома и просто задремал перед телевизором…
И было бы логично и правильно сжечь в том костре свои детские рисунки, книжки, косметичку с рукоделием, хранящую запах домашнего уюта десятилетней выдержки: гори, память, гори, мост в счастливейшее беззаботное детство, совсем иное, чем было в городе, гори, прежняя я! Вот только рисунки те забрала после похорон, не в силах тогда с ними расстаться.

Спала я, не раздеваясь, в кресле у печи: весь дом протопить так и не удалось. Под гул огня думалось про невозможность возвращения и 1917 год. Я готова была отдать год жизни, чтобы вернуться сюда еще раз, хоть на месяц…

А на следующий день я навсегда прощалась с домом. Прошла в последний раз по всем комнатам, стремясь запомнить, сохранить каждую такую дорогую мелочь. Желтая бахрома на скатерти. Отражение комнаты в выпуклом экране телевизора. Солнечные квадраты света на полу. Кусок картонки, поддерживающий стекло в буфете… "Горько и сложно сердце смирить и принять, что уже никогда"

Потом мы уходили, и мертвый дом смотрел нам вслед темными окнами.
Всё.


Собственно, приведенный выше текст свидетельствует о том, что я работала на линии. То еще, наверное, зрелище было: сижу пишу чего-то и плачу.

@темы: зарисовки, сны, наброски

---

ЮЭ-ТУ убедила меня, что это не так плохо, как кажется мне. Посему пусть побудет и здесь, ибо все-таки отзывов хотелось бы.

26.09.2010 в 21:56

Пишет  _Птица_:

Самое замечательное в квартире Влада – вид из окна: 15 этаж, весь центр как на ладони – красота! Я всегда мечтала о квартире-студии в небоскребе, чтобы одна стена – полностью окно (затемненное, конечно), черно-белые стены и минимум мебели. А в спальне вместо кровати просто положить на пол большой матрас.
Мое нынешнее жилье представляет собой полную противоположность мечте. Хозяйка, по всей видимости, поставила себе цель превратить съемную квартиру в склад старья и весьма в этом преуспела: дверь в кладовку лучше не открывать совсем, а пройти по коридору в комнату и ничего не задеть – задача для опытного эквилибриста… В общем, гостей туда звать не очень-то хочется, вот и предпочитаю ходить к кому-нибудь сама.
Сегодня вот к Владу пришла. Предпочтения мои ему прекрасно известны, и мы отлично расположились на подоконнике, свесив ноги вниз. Я наслаждалась панорамой ночного города, курила и вполуха слушала жалобы Влада. Проблема заключалась в том, что с легкой руки г-жи Майер вампиры стали вдруг невероятно популярны. А Влад мало того, что не скрывал, кем является – «все равно не поверят!» - и выглядит как типичный киновампир – длинноволосый красавец, похожий на колдуна и рок-музыканта, владелец ночного клуба – одного из немногих, где обслуживают нас. (Из-за кино, кстати, и прозвище: он еще меньше Влад, чем я Птица. Называть его так стала Полина («Я ваш Адам, черт возьми», - иронизировала она, - «даю имена тварям земным»))
…-нигде проходу не дают! Представь себе, одна как-то влезла в мой кабинет. Жалкое зрелище, когда эти дурехи пытаются выглядеть соблазнительно: нелепая поза из какого-то журнала, морда кирпичом, приоткрытый рот… полный мрак.
- А ты что?
- А когда я отказывался от ужина с доставкой? Никто же не знал, где она, сама сказала…
- Так что тебя тогда не устраивает?
- Издеваешься? Говорю же – достали! Да и пугает, честно говоря, этот массовый психоз. Эффект двадцать пятой строки, чтоб его! Они же ненормальные, как новообращенные вампиры: пытаешься напугать – смотрят влюбленными глазами, укусишь – прибегают снова. Предложения непристойные делают… Да те ребята с осиновыми кольями и то лучше!
- Может, попробовать обратить? Пусть посмотрят, к чему стремятся.
- Чтоб они за мной бегали… долго? Сама и обращай, если хочешь!
- Пожалуй, воздержусь. Уже, веришь, и ко мне пристают. Недавно хотела одну зачитавшуюся сумерками в магазине припугнуть, так за мной увязалась – пришлось через тени уходить. Нет, я еще могу понять, почему бегают за тобой, но неужели у нормального человека может возникнуть желание быть похожим на меня?
- Между прочим, если тебя вытряхнуть из этого мешка и одеть во что-нибудь приличное, будешь очень и очень ничего.
- А ты будешь очень и очень ничего, если на тебя мешок надеть. Желательно на голову. И поклонницы не узнают.
- Отлично, снимай его и давай сюда!
- Да сейчас – это мой любимый свитер! Тебе мешок из-под картошки надо, самое то будет!
- Странно, я думал, это он и есть…
В принципе мы могли перепираться так довольно долго, но сегодня не было настроения. Наверное, смущало нарисованное под окном огромное сердце, пронзенное стрелой и подписанное «ВЛАД».
- Как тебе? – спросил он. – Чувствую себя гребаной поп-звездой. Мечты, блин, сбываются – когда даром не нужно. Вот в юности, когда в группе играл…
- На гитаре? Наверное, ты здорово смотрелся на сцене…
От шпильки я все же не смогла удержаться:
- Ты прямо почти сетературный герой нашего времени!
- Почему «почти»?
- Потому что не хватает нетрадиционной ориентации.
Влад даже сигаретой поперхнулся.
- Хочешь сказать, сетературный герой нашего времени – гей-гитарист-вампир?
- Ты забыл «вегетарианец».
- В каком же нелепом мире мы живем…

@темы: Птица, зарисовки, сны, наброски

---

Дорожное

"Полупустой вагон - отличное место, чтобы пореветь. Ни там ни здесь, между двумя полюсами вины - придумай хоть сто двадцать три причины и плачь: серьезно, с чувством, с толком, с расстановкой, кокетливо отвернувшись к окну".

@темы: зарисовки, сны, наброски, фывапролд

---

Вспомнилось почему-то

Ночь в деревне - другая. Близкая. Властная. Уверенная. Ты чувствуешь ее - совсем рядом, за тонкой стеной. Чувствуешь ее взгляд из-за закрытых штор. Слышишь ее молчание, которое безуспешно пытаются разбить тикание настенных часов и дребезжание холодильника..
А в доме - тьма египетская, и комнату освещает одна настольная лампа, опущенная так, чтобы свет падал на страницы книги. Поднимешь голову и видишь в полумраке буфет с остатками посуды, и массивный стол, и белые двери, и угол кровати в спальне.
И совершенно особое, невозможное - даже в пустой - городской квартире ощущение мурашек по телу, мятной приятно-сладковатой жути при мысли о том, чтобы встать с кресла и отнести в темную большую комнату книгу. Комнаты этой всегда почему-то боялась, даже уже взрослая заходила с легким дрожанием коленок. Глубокий вдох - быстро два шага по коридору - включить свет (а лампочка тусклая, темнота неохотно отступает в углы, под столы, прячется в трещины в стене. Наблюдает.) - поставить книгу в шкаф - бегом обратно - выключить свет - два шага - и я в своей комнате. Уф.
А уж если надо выйти во двор...
Темная громада дома - единственный огонек от моей лампы; минутный страх: а вдруг там сейчас сидит в кресле с книгой другая я? - нависает угрожающе, давит; быстрее мимо. Слепыми окнами глядит сарай - не смотри, не встречайся взглядом - еще дальше, и вот - видишь совсем другую ночь. она ласково касается прохладными руками, дышит запахом земли, и трав, и чем-то особо-ночным, чему нет имени в языке дня. И звезды. Я нигде и никогда не видела таких ярких звезд, и смотрела бы долго-долго, слушая пение цикад, но хочется спать - бегом возвращаюсь в дом. В темноте на ощупь добираюсь до своей кровати и готовлюсь смотреть свежие, яркие, вкусные, специально для меня приготовленные сны.

Вот так. Уже два года прошло, а кажется, так много...

запись создана: 16.09.2009 в 23:49

@темы: зарисовки, сны, наброски

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Акция "Зафлэшмобим днев"

Почти у всех писателей есть личный "глюк" под гордым названием: "Муза" или "Муз"
Временами у многих возникают миниатюрки о спорах: автора, музы, обоснуя, собственно самих персонажей, которым предстоит пережить шок написания, и милого, но уже малобезопастного, здравого смысла писателя
Ф-моб:
Авторам, которые отметятся в посту, автор поста пишет им название любого их произведения, к которому они должны либо придумать, либо вспомнить драку/пьянку/гулянку/вечеринку/потасовку с вышеперечисленными плодами писательства.
здесь же можно дать задание мне, ибо выбор не большой)

От Stakkars мне досталась "ЧТ, фрагмент 1". И даже оптимистичненько получилось.

Вампирскую музу я впервые увидела на веранде, где она с аппетитом доедала мой завтрак.
- Какими судьбами? – поинтересовалась я.
- Каша у тебя вкусная. Здоровая пища, а то располнею совсем на этих гамбургерах. – Муза и впрямь была довольно упитанная.
- Вообще-то я не люблю вампиров…
- Не страшно. На самом деле это отличная метафора
- Точно, метафора венерических заболеваний – подсказал Внутренний Критик
-А внутренний критик – метафора раздвоения личности, - парировала Муза. – И вообще, хороший вампир текста точно не испортит! Лучше посмотрим, что тут есть, - она достала из копилки замыслов лежавший сверху.
- Гимназия, значит… что-то мне это напоминает, - сказал Критик
- И ничего не плагиат! Это по мотивам сна, там еще про полет было и…
Подсознание ехидно засмеялось.
- А что ты читала на прошлой неделе? То-то же!
- Но здесь совсем другой мир, похоже на Российскую империю веке в 19, а еще сюжет…
- Отсутствует. – Заключил Критик.
- Однозначно, - согласилась Муза. – И вампиров нет. Давайте кого-нибудь убьем для начала… вот, ее хотя бы!
Муза указала на проходящую мимо девушку в черном платье учительницы.
- А ты, часом, не учитель зельеделия? – немедленно спросил Критик
- Нет, французского…
- Тогда подходит! Осталось решить, кто ее убьет. – это уже Муза.
- Но меня нельзя убивать, у меня же приемная дочь, одна из главных героев, а еще я зельеделие заменяю иногда – попробовала возразить девушка.
- Не бойся, все равно потом вампиром станешь, так даже интереснее.
- Скорее упырем, - сказал Критик, - Россия все-таки.
- Каким еще упырем, меня же уволят! А как же дочь?
- И правда, - согласилась Муза, - тогда убьем тебя в прошлом.
Девушка совсем расстроилась.
- Не дрейфь! Автор тебе такое счастливое детство пропишет! Выдающиеся способности, много друзей, любимого жениха…
Идея начинала мне нравиться.
- Ну хорошо, а за что ее убили? – спросил Критик.
Подсознание очень кстати подсунуло мне еще один сон про всадников Апокалипсиса.
*вырезано, дабы не раскрывать сюжет преждевременно*
- Как тебя хоть зовут? – спросила Муза у девушки
- Лесневская, Ирина Стефановна, - вздохнула та.
И мы, захватив редакторский топорик Критика, отправились под яблоню творить.

@темы: фм, зарисовки, сны, наброски, музы и иже с ними, Ирина Л.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

И снова в эфире Птица. Весенняя зарисовка.

Экспромт, так что не вычитан и не отредактирован. Обоснованная критика (то бишь если "аффтар выпей йаду", изволь обосновать) и предложения по улучшению принимаются ожидаются

В городе май.
Когда зайдет солнце и поднимутся от земли синие сумерки, я открою окно и вдохну полной грудью запах цветов, бензина и нагретого асфальта.
Смолкли детские голоса: время ужина в семейном кругу, вечерний желтый свет, вкуснейшая в мире мамина или бабушкина стряпня. Покой, уют, защищенность маленького домашнего мирка.
Скоро, скоро перестанут ценить: эх, ребята, все не так, все не так, ребята; всезнающие, всемогущие, непогрешимые родители окажутся обыкновенными людьми, родители не правы - и захочется уйти в ночь, ощутить себя свободным и взрослым, нарушить запреты...
А в ночи можно встретить меня.
***
Романтика полутемных аллей; опадают белые лепестки цветущих каштанов, особенно свежий после дождя воздух и густо, сладко пахнет в сумерках сирень.
Такой ночью хочется любить.
Мучительно завидую гуляющим парочкам: никогда, никогда не будет для меня прогулок под луной - рука в руке, не будет нежных, любящих взглядов таких дорогих глаз, не забьется чаще сердце, не будет поцелуев, объятий, долгих разговоров ни о чем и многозначительного молчания.
Не будет любви.
Такой ночью хочется убивать.
Почувствовать чужое тепло; обнять, вобрать в себя без остатка. (Момент неловкости - прикосновение губ к коже); кровь в первое мгновение покажется обжигающе горячей. Ощущение переходящей в меня жизни - заемной, ненадолго; заполнится пустота внутри, отступит жажда ; почти согреюсь.
Сорву последний вдох с холодеющих губ.
Жертва вампира умирает счастливой. Если он этого хочет.

@темы: Птица, зарисовки, сны, наброски

---

Про Птицу (первая зарисовка)

- Смотри, что мне бабушка купила! - Ребенок протягивает мне голубую птичку, какими обычно украшают цветы. Ему на вид года четыре; румяная мордашка, носик пуговкой, ровная челка; укутан по погоде в тридцать три одежки и напоминает плюшевого медвежонка.
- Э... хорошо... - я и прежде-то с детьми разговаривать не умела, а теперь чего уж... Малыш тем не менее рассматривал меня с интересом и желал общаться:
- Как тебя зовут?
- Птица, а тебя?
- Женя. Какая птица?
- Просто Птица. Такое имя.
Конечно, раньше меня звали по-другому. Но я решила, что после смерти не имею права пользоваться тем именем: то, чем я стала, не должно иметь отношения к девушке Любе, хорошей дочери, студентке и прочая.
- Женя-мальчик или Женя-девочка?
- Женя-девочка.
- О, вот как... - я понятия не имела, что сказать.
- Ты привидение?
Черт, я и забыла, что дети видят меня такой, как есть; они ведь еще не знают, что вампиров не бывает. Меня спасла бабушка: закончив телефонный разговор, она подошла к нам.
- Тетя Птица привидение! - тут же сообщила Женя. Я натянуто улыбнулась. Бабушка скептически посмотрела на меня: обычная, хоть и слишком бледная, девушка с темно-фиолетовыми волосами, в короткой курточке и джинсах, - и вынесла неожиданный вердикт:
- Тебе надо больше общаться с детьми!
- А вы бы хотели, чтоб ваши дети общались с такими, как я? - позволяю ей на миг увидеть мое настоящее лицо и ухожу, не дожидаясь ответа.

несколько слов о персонаже

Птица - одна из двух моих лирических героев, на которых переключаюсь, когда плохо или когда думаю, о чем нельзя: если персонаж - то как бы не я и можно. На самом деле - собирательный образ. Я не буду сейчас всю ее биографию рассказывать, лучше как-нибудь в рассказе. Данная зарисовка должна была войти в рассказ, но не подошла. Это один давний сон, из которого четко помню только настроение и две финальные фразы

@темы: Птица, зарисовки, сны, наброски