All you can eat is youНастает момент, когда имена уже ни к чему. Когда ты видишь сущность вещей и людей просто так, без ярлыков, будто их тела абсолютно прозрачны. А может быть, ты просто забываешь их имена, это словно города, которые ты покидаешь раньше, чем въезжаешь в них, и все же остаешься там мыслями намного дольше, чем тебе хотелось бы. Когда-то чувства писались с большой буквы, и Любовь была твоим богом, а Семья — храмом этого божества. Но чувства истерлись, как подошва на ботинках, и названия стали теряться в пустоте, лететь туда одно за другим. Ты уже не помнишь города и лица, помнишь лишь бессилие и холод. Даже когда ты смотришь прямо на своего младшего брата, ты начинаешь забывать его испачканное чужой кровью лицо. Если забыть, то можно идти дальше почти без боли. Но ты вспоминаешь, все равно вспоминаешь, ибо видел раньше, изведал и испытал. Все изнашивается, и теперь ты словно голый, даже маски падают одна за другой, как слезы. И обнажается пустота. Нет, не так. Пустота. Имя собственное. Твое имя.
читать Дина дальше
14 февраля. Лучше пойти в Морг, чем в Бар искать одиноких Женщин, жаждущих Секса. Брат чуть ли не бросает поводок — иди прогуляйся, Кобель. Ты вежливо отказываешься. Брат всегда видит в тебе Мачо, и ему всегда кажется, что ты переигрываешь. Ты устал с этим спорить. Если ему так нравится, пусть считает. Он всегда начинает волноваться, когда ты перестаешь есть и трахаться. Если ты прочтешь ему вслух Сонеты, он и то удивится меньше. Даже стыдно как-то не оправдывать его Ожидания на этом поприще, но, чувак, я не голоден никоим образом. Поэтому пойдем в Морг вырезать из тел Валентинки. «Ты будешь моим валентином?» — спрашиваешь его нежно. Только не вздумай отвечать, только не вздумай. Брат никогда не понимает твоих Шуток.
«Любовь не доводит до Добра», — думаешь ты, копаясь в контейнерах. Там лежат объедки романтического Ужина, а именно любовно изглоданные человеческие останки. «Ведь недаром говорят — кого любят, тех едят» — думаешь ты снова. Узнай брат, что тебя посетили аж 2 мысли за одну минуту, он бы пришел в Изумление. Но вряд ли его Патологоанатом отвлечется от столь важного дела, чтобы чему-то там изумляться. И как пить дать, этот сукин сын не забудет затем поставить останки в морозилку, как просил Док, впустив их. Окей, мистер «Поговори с трупом» что-то нашел. Послушаем. «На сердцах енохианская печать», — оглашает он Диагноз. Твои ребра, отягощенные аналогичной печатью, тут же усиленно начинают чесаться. Как ни странно, ты знаешь случайно Специалиста в области резьбы, и тут же звонишь ему по такому Случаю. Мало того, что он Специалист, так он еще и оперативен, что здорово экономит твои Cчета за телефон. Поэтому ты зовешь его Ангелом.
Ангел моментально дает наводку на некого Хмыря в подгузниках, обойдемся без имен. Но любовный снайпер, имеющий дурное обыкновение тискаться с мужиками, как выясняется при трудном разговоре, ни при чем. Однако ты все равно бьешь его по наивной роже, ибо этот пухлый нудист, оказывается, свел твоих Родителей без их ведома. Чем больше ты узнаешь, тем меньше спишь. Все, во что ты верил, оказывается Ложью. У тебя отобрали последние Святыни, и за это ты не постесняешься вмазать этому слюнявому ублюдку. Твою мать, чуть руку не сломал, а кулак так точно отшиб. Любовь ранит, да пошла она. Ого, она таки пошла, даже не попрощавшись. Спровадив Херувима, ты заодно посылаешь и брата. «Что с тобой творится, ты не хочешь поговорить?» Понахватался дряни у этого сентиментального идиота с крылышками. Сказано же, не хочу. Сыт Разговорами и всем остальным по горло. А вот другие голодны до предела и огнестрела.
Брат приволакивает чемодан, который спер у демона. Ну-ка, и что же принес наш Добытчик? Душа человека, запихавшего себе в кишечник торт туалетным ершиком. Очаровательно. Сэ… (без имен, без имен) всегда умеет сделать подарок. Ангел, как всегда, подкидывает Информацию и Проблемы. Оказывается, сегодня в городе праздничная гастроль Всадника. Черный конь, демоническая обслуга и жратва обозначены в райдере, спонсор — тот типчик, который давеча вылез из монастырского пола. Как и было сказано, очаровательно.
Надо бы приструнить жадного засранца сплоченной командой, а Ангел жует, не переставая, Бургеры, и брата хоть вновь в Бункер суй, такая у него Ломка по крови. Ты так боялся, что Брат сорвется, а теперь не чувствуешь ничего, когда, по его же просьбе, приковываешь запястья наручниками к трубе раковины. Ты знал, что будет рецидив. Вот только не знал когда. Лишь короткий хлопок по плечу и Взгляд на прощание. И все же ты беспокоишься за него. Не можешь не беспокоиться. После тебя останется лишь Малышка и это беспокойство.
Ангел задвигает дверь ванны шкафом. То же самое ты делаешь со своим Сердцем — задвигаешь все чувства в нем. Ибо только так можно выжить и не сойти с ума окончательно. Только все чаще случаются дни, когда ты уже не можешь вытащить то, что задвинул. Оно провалилось в Пустоту насовсем. Иногда по утрам, когда проводишь ночь с Деткой, руки и ноги затекают так, что их не чувствуешь. То же самое происходит и внутри. И ты не знаешь, хорошо это или плохо, что ты не можешь вернуть некоторые свои ощущения и воспоминания назад. Ибо пропадает все — и хорошее, и плохое.
Обо всем этом ты думаешь, когда гонишь Детку вперед. И еще — полагаться не на кого, только на себя. Кас, который шуршит фольгой из-под фаст-фуда, уже не помощник.
Голод (это не имя, это состояние) воцарился в Забегаловке посреди горы трупов, которые своей жадностью уничтожили себя сами. Голод по сути своей ненасытен. Они не сумели остановиться, такова была сила их Желания. Ты стоишь перед Голодом, и вышколенные молодчики, разумеется, демоны, тебя удерживают. По губе что-то течет, значит, она разбита. Но ты ничего не чувствуешь. Ангел, за которым ты сюда пошел, стоит на четвереньках и есть, ест, ест с подноса. Его сосуд изголодался по мясу. А Голод изголодался по тебе. Этот чахлый старикашка знает тебя больше, чем в лицо. Он знает больше, чем твое имя. Он знает, что у тебя внутри.
Что ж, ты не хочешь ничего потому, что тебе ничего не надо. Когда тебе что-то требуется — ты это берешь, Деньги ли это из взломанной кассы или Телефончик у официантки. И когда тебе это требуется — ты отдаешь. Душу или Гаечные ключи брату. Но всему — своя Мера, и свой лимит ты исчерпал. Похоже, от разговора по душам отвертеться сегодня не удалось. Голод высох от себя самого и от недостатка общения, похоже, тоже. Неизвестно, сколько бы он трепался, если не появился бы твой Брат. Твой кровавый валентин. Как парень в том одноименном фильме прошлого года. Ты смотришь на него, и его черты расплываются. Ты думаешь, все это чересчур для него. Ты думаешь, что не смог его уберечь. Ты думаешь, что лучше отвернуться. Но он твой Брат, и ты смотришь. Чтобы помнить. Чтобы забыть. Не важно.
Голод рад появлению твоего Брата. Ведь он оторвал от своего Стола аж двух Демонов, чтобы накормить вессел своего господина. Тебя мутит от его Доброты. Твоего Брата мутит от собственной Силы. Он протягивает руку вперед. Закрывает глаза, словно поет заклинание. И демоны кобрами высовываются из своих оболочек. Но Голод готов к такому Повороту событий. Он быстро заглатывает уже очищенных от скорлупы Демонов. Ты сомневаешься, что деликатесный черный дым подают в этой Закусочной, но сегодня, очевидно, специальная Акция. Может, Дым оказался несвежим, и Голод отравился. Или это твой брат убил всех демонов внутри Голода. Так или иначе, но теперь Голод, похоже, очень ослаб и с ним можно справиться.
Вот только о Цене такой Победы ты предпочитаешь думать за глотком Виски из бутылки. За стеной надрывается криком Изгонятель Демонов, и это невыносимо. Наверняка в процессе интоксикации его вновь швыряло бы из сторону в сторону, не будь он привязан. «Помоги мне». Этот Крик разрывает тебе уши. Ибо Сердце уже разорвано давным-давно. Ты больше не можешь. Ты больше ничего не можешь сделать.
И тогда ты выходишь, не в силах заглушить бессильную Боль, наружу. Она есть, и ты еще не решил, что с нею делать. В первый раз за сегодня, после всей этой бессмысленной болтовни, тебе хочется поговорить. Вот только не с кем. Ты поднимаешь уставшие глаза туда, к Небу. И обращаешься к тому, у кого так много выдуманных имен и ни одного истинного. Ты проклинал Его, ты кричал на Него, ты умолял Его. Теперь ты смиренно просишь, ибо падаешь под непосильной Ношей. Но Небо пусто, как ты. Но ты все еще стоишь там. Ждешь. И знаешь, что Завтра пойдешь дальше. Без Ответа и Помощи — пойдешь в стоптанных ботинках.
Настает Момент, когда ты веришь потому, что тебе не остается ничего другого.
-
-
13.02.2010 в 22:48Просто меня придавило. Не могу больше реветь.
-
-
13.02.2010 в 23:04Совсем даже наоборот.
Это радует. А то я было начала параноить. Страшное дело.
Просто меня придавило. Не могу больше реветь.
Серия, конечно, выдалась тяжелая, меня тоже пронзило, как ту девицу в "Моем Кровавом Валентине" с Эклзом, сквозь лобовое стекло машины. то есть напролом и насквозь.
Но у меня такая жуткая особенность — ни одно кино не в силах заставить меня заплакать. Я могу его прочувствовать, а вот влаги на ресницах не появляется. Я думаю, Крипке в финале должен специально для меня что-то рыдательное сотворить.)) Потому что я честно хочу поплакать в финале, когда братья уйдут в неизвестно еще какой конец.
Боже, а я что, что-то ангстовое вдобавок ко всему написала к этой серии? Я весь день под впечатлением от своих умственных трудов рецензента проходила, но сейчас меня уже отпустило.
-
-
13.02.2010 в 23:40Я ни над одним фильмом не ревела. Здесь другое. Фильм — очень компактная реальность, в него просто не успеваешь провалиться настолько. Он может ударить по каким-то очень непосредственным эмоциям, испугать, поразить, растрогать, даже окатить катарсисом, но чорд. С Винчестерами мы уже почти пять лет. Это уже какая-то долбаная параллельная жизнь. И они нас все убивают, и убивают, и убивают. *вот и опять, простите за неровный почерк* Ну может я просто восторженное фоннатко.
Ты написала. Ты так написала, как будто ему вскрыли голову, вывернули наизнанку и заставили пройти все еще раз, уже без фильтра «экран монитора», а по живому, по-настоящему. Я не знаю. Мне бы хотелось увидеть все это иначе. Я отчаянно пытаюсь. Но я тебя читаю — и не могу. Слишком сильно получилось.
-
-
13.02.2010 в 23:49Ну может я просто восторженное фоннатко.
Не ты одна.
Мне бы хотелось увидеть все это иначе. Я отчаянно пытаюсь.
А как именно? Может, я тогда для тебя юмористический дубль сделаю, если ты мне удачную идею подашь. Будет немного веселее, наверное. Что именно тебя беспокоит в этой серии? Тут вроде как безнадежность — раз, крах винцеста — два, и по мелочи — 3, 4, 5, 6.))) Какая сцена тебя наиболее ангстит? Финальная?
-
-
14.02.2010 в 00:04Напиши мне убедительный винцест и я буду рыдать от счастья ))) Только ты ведь тоже видишь этот крах. И наверное справедливо видишь.
-
-
14.02.2010 в 00:09-
-
14.02.2010 в 00:43-
-
14.02.2010 в 08:32Нехорошие люди. Но я реанимировала объятие, чего такому добру пропадать.)))
514 — сцену, как Сэм сам, добровольно идет в этот долбаный бункер (и Дин целует его перед тем, как закрыть дверь, угу-угу. Хотя лучше бы он там с ним остался).
Пожалуй, об этом можно написать.
-
-
14.02.2010 в 08:40об этом просто нужно написать для поднятия общественного душевного равновесия.
и вправду, ты вывернула его еще раз... и как же хорошо у тебя это все-таки получилось даже не в фике - простом ревью!
-
-
14.02.2010 в 10:20о боже, я как-то так незаметно столько всего наобещала, что мне придется писать, не поднимая пальцев от клавиатуры.))) Но раз мысли, идеи. образы есть, то я напишу. Не сразу и не все, но напишу. Итак, коды по 5.13 и 5.14, все позитивный винцест?
и как же хорошо у тебя это все-таки получилось даже не в фике - простом ревью!
даже к простому ревью я отношусь не как к простому ревью, в этом весь секрет.)))
-
-
14.02.2010 в 10:24ну... в крайнем случае можно непозитивный винцест)) я пойму, ага. я уже морально готова почти ко всему..)
-
-
14.02.2010 в 10:27Утром встала, и в голове сразу нарисовалась трогательная диносэмная сценка. Только шш, чтобы не спугнуть.)))
-
-
14.02.2010 в 10:29*молчит, зажимает рот* а вообще это нормально, что ты в воскресенье так рано не спишь?)
-
-
14.02.2010 в 10:39-
-
14.02.2010 в 11:01понятно, хм... а то я удивилась, если честно) я-то сама жуткая сова
-
-
14.02.2010 в 16:49Я не знаю, как он "встаёт по утрам"(с)
-
-
14.02.2010 в 17:16-
-
04.07.2011 в 10:44Здесь зависну.
Любимая серия.
Мои впечатления.
Сэм - в центре.
Когда ангел - побежден и на коленях.
Когда Дина держит только та чудовищная усталость, когда уже почти мертв, потому что тупо не остается душевных сил ни на одно желание...
Сэм - ЖЕЛАЕТ. Желает неистово, со всем пылом наркотической зависимости. Но как же сильно дердит его ОДИН взгляд Дина. Только взгляд. Усталый, беспомощный, безнадежный... "Ты предашь меня снова, мой любимый младший брат? Ты опять оставишь меня одного? Здесь и сейчас?" - и почти уверенность "да, ты меня оставишь, как всегда оставлял... На твоих губах - уже кровь демонов... Ты меня оставишь..."
И это безнадежное отчаяние - пинает Сэма на новый уровень. "Я не оставлю тебя больше!" - и воля крепнет до нужной степени, чтобы победить.
И я СОВЕРШЕННО уверена, что Сэм добровольно, пока его не скрутило ломкой, дошел до бункера Бобби и потребовал себя привязать. Кричать он начал потом, когда сознание уже помутилось. Когда уже НЕВОЗМОЖНО не кричать. Но пока он мог думать - он требовал себя запереть. Как требовал это сделать ДО ТОГО, как Дин и Кас пошли разбираться с Голодом.
И кстати, вот это "Я не оставлю тебя больше" - так явно звучит в финале 6 сезона.
Хрен с ним, с Чистилищем, Касом, Кроули и т.д. Сэм идет к Брату. "Я не могу оставить его одного".
Вот это "Я не могу его оставить" - ведь он ждет меня.
"Я не могу его оставить" - я не могу вновь обмануть его ожидания, его нужду.
Просто признание: "Я не могу его оставить". Не могу. Пусть ад и боль, но Я НЕ МОГУ ЕГО ОСТАВИТЬ.
-
-
04.07.2011 в 11:01ага.
обзор на эту серию — POV Дина, и ты дополняешь его видением Сэма.
да.
со второй половины 5 сезона и после возвращения души в 6 Сэма ведет лишь одна мысль, и эта мысль ведет его к Дину.
Я НЕ МОГУ ЕГО ОСТАВИТЬ.
меня греет эта его мысль.
его искупление.
его покаяние.
его любовь.
когда-то я говорила...
после Ада Дина.
Дин сгорел, а Сэм еще горит.
он все еще горит.
он желает, это правда.
он живой.