Королева пришла в восторг от идеи обойтись малой кровью. Как будто одна массированная атака в Бразильский центр не сравняла бы их с землей, тьфу. Но ведь очень справедливо. Они – всего лишь ученые, у которых сбежал подопытный образец в облике взбесившегося ферта, разгромившего отель. За это лично герр Монтана приносит свои искренние извинения и компенсацию весом в тысячу фунтов. Интегра готова была биться об заклад, что это золото они напильником сковыряли с пирамид инков. И еще осталось, скорее всего – на чьи-то деньги ведь была устроена эта грандиозная демонстрация способностей. Ученые. Братья по оружию. Говорил этот Монтана, а глазками заплывшими все на нее зыркал. Мол, я вам кусочки своих образцов, а вы отщипните мне филея Алукарда. А ведь придется – Королева уже вовсю торгуется, прицениваясь к великолепному «товару». Эти солдаты и впрямь так универсальны? А верить им можно? А вот то-то и оно. Не так уж нужны «Хеллсингу» такие бойцы. И ведь пришлось отщипнуть – по приказу. Разумеется, не в присутствии Монтаны. За кусочек Алукарда выдали кусочек Серас – благо, тот вел себя в пробирке очень похоже – извивался дымным колечком и раскрывал единственный глазик на конце. Взамен Интегра потребовала себе троих бойцов, показавшихся ей сильнейшими. Если герр Монтана планирует атаковать через кровь Алукарда, то и она будет не так проста. Конечно, могла бы быть диверсия. Именно поэтому все трое (слева направо: старлей Блиц, старлей Ван Винкль, капитан Гюнше) были отданы на обработку Алукарду. Может быть, они ждали такого поворота событий. Или у Майора было оружие пострашнее, хотя оборотня Интегра видела еще на старой фотокарточке, которую Уолтер добыл в лаборатории Польши. Жуткое зрелище. Они сломались на третьи сутки – с интервалом в час. Кто бы ни учил их ставить блоки, он делал это на славу. Больше всего проблем вышло с Иллюзионисткой, однако бороться против вампира, которому шесть сотен лет, не смогла бы даже она. Алукард постарался на славу. Обычно загипнотизированные жертвы похожи на зомби-оживленцев: еле-еле ходят, мычат и не способны выполнить простейшего поручения. Эти же были на диво мобильны. Исключительно качественный взлом – искренне считают себя преданными леди Интегре. Подмена чувств – очень грамотный ход. Алукард свою похвалу заслужил: первые же тесты показали, что троица великолепна что вместе, что поодиночке. Интегра хмурилась – чтобы отдать таких бойцов, нужно было быть психом. Явно же что-то задумал. Хотя кровь Алукарда ценнее всей армии искусственных вампиров вместе взятых – это она тоже знала наверняка. Потому и успокоилась, наверное. Новенькие приживались во время «стажировки» на диво легко. Хотя можно было бы представить их удивление, когда три месяца спустя вампир снимет свой гипноз и отправит «студентов по обмену» восвояси. К тому моменту Хеллсинг будет знать о них все. И даже больше. Особенно об одном наглом экземпляре. Эта девчонка… ну да, семьдесят пять лет. Совсем уже старушка. И все равно – девчонка терлась вокруг нее слишком часто. Буквально в рот заглядывала. Интегра скрипела зубами, но догадывалась, кто ее так науськал. Алукарду за это внушение уже успело влететь, хотя тот пожал плечами – после гипноза лишь усиливается изначально расположение, вот и все. Он же не сделал из нацистов котят, просто перенаправил их верность с одной личности на другую. Это что, она так верна была своему Майору? Интересно-интересно. Наверное, потому даже не удивилась, когда Интегра эксперимента ради пригласила ее в свою спальню – нацистка разве что полуботинки не потеряла, пока торопилась. Никакой крамолы и пошлятины, простой эксперимент – легко ли выполняются не боевые, а самые простые приказы личного характера. Расческа в руках Рип была прекрасным инструментом – у самой копнища волос. Кстати, очень приятных на взгляд. И чего они не путаются? Может, особенность мертвого организма? Ее с расческой Интегра никогда не видела. Леди Хеллсинг сидела за столиком, уперев локти в дерево, и слушала курлыканье над ухом. Не то чтобы Ван Винкль хорошо пела – весьма любительски, уж Интегра, отторчавшая в воскресных школе и хоре столько, сколько иные в институте не сидят, могла оценить. Однако это убаюкивало. У самой главы ордена протестантских рыцарей волосы были постоянно спутанными. Мало что помогало, только если в косу заплести, и та расползалась под своим же весом. Хотя это потому, что она светлая – волосы легкие, торчат. У Рип, например, прямые и жесткие, только и кучерявится одна прядь. Глядя на один пышный завиток, упавший совсем рядом с ее локтем, Интегра вспомнила фотографии в семейном альбоме. - Моя мама, - непонятно зачем сказала она вслух, - на все маскарады у Ее Величества наряжалась Эсмеральдой. Ей безумно шло быть цыганкой, а мне все говорят, что я похожа на нее, - Рип оторопела и заморгала с усилием. Интегра чертыхнулась: вряд ли Монтана ей такое сказал бы. На стрельбы отправил бы, а про Эсмеральду – нет. Загипнотизированное сознание пытается сопоставить. Все равно что с чуркой разговаривать. – Знаешь, я всегда мечтала быть брюнеткой, - обратилась она больше к своему отражению, чем к «парикмахерше», - мне бы пошла цыганская юбка. - Не надо, ты выглядишь как настоящая арийка, - неожиданно подала Рип голос. Звонкий, высокий и… - И потом… мы будем слишком похожими, - произнесла она грустно. – Посмотри, как мы друг друга дополняем, - прижалась она на секунду щекой к щеке Интегры и указала на общее отражение расческой. Щека у нее белая, мягкая, веснушки похожи на россыпь неаккуратных пятен – как будто кто чернилами в шутку набрызгал. И глаза уже не как у стальной чурки. Интегра насупила нос и толкнула жалобно ойкнувшую Рип локтем. - Вон, - процедила она поспешно убравшейся девушке. Сублимация, так это называл дядя Зигмунд? Только вот что-то Интегре показалось, что это не Рип сублимирует Майора, а кое-кто другой, лохматый и черный, отдал Интегре свою частичку, нагло о себе заявившую в самый не подходящий момент. Был, правда, еще один вариант. Но он был не слишком правдоподобен – это у Стрелка, нацистки со стажем в полсотни лет, вдруг всколыхнулись чувства к чванливой английской аристократке. Глупость. Такая же, как кровавые слезы обиды на веснушчатом лице.
Автор, ты чудо) Мощный обоснуй, а ещё ты умудрилась намёком впихнуть А\И))) В общем, заказчик рад, а автора знает, ибо "Интегра-брюнетка будет похожа на цыганку", так-то. Раскрывайся уже)
-
-
09.02.2010 в 21:21Королева пришла в восторг от идеи обойтись малой кровью. Как будто одна массированная атака в Бразильский центр не сравняла бы их с землей, тьфу.
Но ведь очень справедливо. Они – всего лишь ученые, у которых сбежал подопытный образец в облике взбесившегося ферта, разгромившего отель. За это лично герр Монтана приносит свои искренние извинения и компенсацию весом в тысячу фунтов. Интегра готова была биться об заклад, что это золото они напильником сковыряли с пирамид инков. И еще осталось, скорее всего – на чьи-то деньги ведь была устроена эта грандиозная демонстрация способностей. Ученые. Братья по оружию. Говорил этот Монтана, а глазками заплывшими все на нее зыркал. Мол, я вам кусочки своих образцов, а вы отщипните мне филея Алукарда. А ведь придется – Королева уже вовсю торгуется, прицениваясь к великолепному «товару». Эти солдаты и впрямь так универсальны? А верить им можно? А вот то-то и оно. Не так уж нужны «Хеллсингу» такие бойцы.
И ведь пришлось отщипнуть – по приказу. Разумеется, не в присутствии Монтаны. За кусочек Алукарда выдали кусочек Серас – благо, тот вел себя в пробирке очень похоже – извивался дымным колечком и раскрывал единственный глазик на конце. Взамен Интегра потребовала себе троих бойцов, показавшихся ей сильнейшими. Если герр Монтана планирует атаковать через кровь Алукарда, то и она будет не так проста.
Конечно, могла бы быть диверсия. Именно поэтому все трое (слева направо: старлей Блиц, старлей Ван Винкль, капитан Гюнше) были отданы на обработку Алукарду. Может быть, они ждали такого поворота событий. Или у Майора было оружие пострашнее, хотя оборотня Интегра видела еще на старой фотокарточке, которую Уолтер добыл в лаборатории Польши. Жуткое зрелище.
Они сломались на третьи сутки – с интервалом в час. Кто бы ни учил их ставить блоки, он делал это на славу. Больше всего проблем вышло с Иллюзионисткой, однако бороться против вампира, которому шесть сотен лет, не смогла бы даже она.
Алукард постарался на славу. Обычно загипнотизированные жертвы похожи на зомби-оживленцев: еле-еле ходят, мычат и не способны выполнить простейшего поручения. Эти же были на диво мобильны. Исключительно качественный взлом – искренне считают себя преданными леди Интегре. Подмена чувств – очень грамотный ход. Алукард свою похвалу заслужил: первые же тесты показали, что троица великолепна что вместе, что поодиночке. Интегра хмурилась – чтобы отдать таких бойцов, нужно было быть психом. Явно же что-то задумал. Хотя кровь Алукарда ценнее всей армии искусственных вампиров вместе взятых – это она тоже знала наверняка. Потому и успокоилась, наверное.
Новенькие приживались во время «стажировки» на диво легко. Хотя можно было бы представить их удивление, когда три месяца спустя вампир снимет свой гипноз и отправит «студентов по обмену» восвояси. К тому моменту Хеллсинг будет знать о них все. И даже больше. Особенно об одном наглом экземпляре.
Эта девчонка… ну да, семьдесят пять лет. Совсем уже старушка. И все равно – девчонка терлась вокруг нее слишком часто. Буквально в рот заглядывала. Интегра скрипела зубами, но догадывалась, кто ее так науськал. Алукарду за это внушение уже успело влететь, хотя тот пожал плечами – после гипноза лишь усиливается изначально расположение, вот и все. Он же не сделал из нацистов котят, просто перенаправил их верность с одной личности на другую.
Это что, она так верна была своему Майору? Интересно-интересно. Наверное, потому даже не удивилась, когда Интегра эксперимента ради пригласила ее в свою спальню – нацистка разве что полуботинки не потеряла, пока торопилась.
Никакой крамолы и пошлятины, простой эксперимент – легко ли выполняются не боевые, а самые простые приказы личного характера. Расческа в руках Рип была прекрасным инструментом – у самой копнища волос. Кстати, очень приятных на взгляд. И чего они не путаются? Может, особенность мертвого организма? Ее с расческой Интегра никогда не видела.
Леди Хеллсинг сидела за столиком, уперев локти в дерево, и слушала курлыканье над ухом. Не то чтобы Ван Винкль хорошо пела – весьма любительски, уж Интегра, отторчавшая в воскресных школе и хоре столько, сколько иные в институте не сидят, могла оценить. Однако это убаюкивало.
У самой главы ордена протестантских рыцарей волосы были постоянно спутанными. Мало что помогало, только если в косу заплести, и та расползалась под своим же весом. Хотя это потому, что она светлая – волосы легкие, торчат. У Рип, например, прямые и жесткие, только и кучерявится одна прядь. Глядя на один пышный завиток, упавший совсем рядом с ее локтем, Интегра вспомнила фотографии в семейном альбоме.
- Моя мама, - непонятно зачем сказала она вслух, - на все маскарады у Ее Величества наряжалась Эсмеральдой. Ей безумно шло быть цыганкой, а мне все говорят, что я похожа на нее, - Рип оторопела и заморгала с усилием. Интегра чертыхнулась: вряд ли Монтана ей такое сказал бы. На стрельбы отправил бы, а про Эсмеральду – нет. Загипнотизированное сознание пытается сопоставить. Все равно что с чуркой разговаривать. – Знаешь, я всегда мечтала быть брюнеткой, - обратилась она больше к своему отражению, чем к «парикмахерше», - мне бы пошла цыганская юбка.
- Не надо, ты выглядишь как настоящая арийка, - неожиданно подала Рип голос. Звонкий, высокий и… - И потом… мы будем слишком похожими, - произнесла она грустно. – Посмотри, как мы друг друга дополняем, - прижалась она на секунду щекой к щеке Интегры и указала на общее отражение расческой.
Щека у нее белая, мягкая, веснушки похожи на россыпь неаккуратных пятен – как будто кто чернилами в шутку набрызгал. И глаза уже не как у стальной чурки.
Интегра насупила нос и толкнула жалобно ойкнувшую Рип локтем.
- Вон, - процедила она поспешно убравшейся девушке.
Сублимация, так это называл дядя Зигмунд? Только вот что-то Интегре показалось, что это не Рип сублимирует Майора, а кое-кто другой, лохматый и черный, отдал Интегре свою частичку, нагло о себе заявившую в самый не подходящий момент.
Был, правда, еще один вариант. Но он был не слишком правдоподобен – это у Стрелка, нацистки со стажем в полсотни лет, вдруг всколыхнулись чувства к чванливой английской аристократке. Глупость. Такая же, как кровавые слезы обиды на веснушчатом лице.
-
-
10.02.2010 в 00:39Автор, это было мощно. АУ, да ещё так хорошо прописанное. Мой вам респект
не заказчик
-
-
10.02.2010 в 01:02Дымное колечко с глазиком - это чудо какое-то. Хоть продавай таких домашних любимцев...
-
-
10.02.2010 в 13:24В общем, заказчик рад, а автора знает, ибо "Интегра-брюнетка будет похожа на цыганку", так-то.
Раскрывайся уже)
-
-
10.02.2010 в 18:24