- Профессор, вы дома? - Мака приоткрыла тяжелую железную дверь и заглянула внутрь темного жилища Штейна. Кроме экрана компьютера комнату ничто не освещало. Откуда-то раздавалось потрескивание горелки. - Да-да, заходи, Мака. Извини, что так темно. Штейн включил лампу дневного света, которая напоминала о больничных коридорах. Впрочем, то же самое можно было сказать и про все, чем окружал себя профессор - медицинские, химические приборы, емкости - ни одного яркого элемента в интерьере, кроме пятна от чего-то красного на диване. - Что-то случилось? - Штейн приподнял брови. Мака уже заметила ожог на левой руке Штейна, обгоревшие брови и ресницы, круги под глазами, которые грозили скоро стать похожими на черные ямы. Вспышки безумия профессора пугали Маку, заставляли пожалеть его. Он выглядел таким усталым в этой железной клетке, которую звал своей лабораторией. Таким одиноким. Едва ли нашлась хоть одна женщина, которая согласилась бы терпеть его вспышки гнева и угрозы и которую бы он впустил на свою личную территорию. Которая готовила бы ему обеды и незаметно делала его жизнь капельку ярче. Разумеется, кроме Марии, но та после победы над Кишином вернулась в Океанию к своим мечтам найти достойную партию. Поэтому Мака иногда приходила поговорить с профессором. Ей даже казалось, что он рад оторваться хотя бы на час от своих пробирок. - Просто вас уже несколько дней нет на занятиях, профессор, а Сид-сенсей не говорит нам, что произошло, - хвостики Маки подпрыгивали в такт ее эмоциональной речи. - Да все в порядке, - Штейн рассеянно улыбнулся, наливая чай в большую колбу. - Один эксперимент пошел немного не так, как я планировал. Это несколько сбило меня с толку, да еще и поставило в тупик исследование. Ну и потом, три дня назад я выглядел куда более обгорелым. Мака выглядела такой хрупкой среди металла и медицинского оборудования. И зачем сильной душой, но слабой физически, девочке ходить к такому старому маньяку, как он? Штейн подозревал, что это простая жалость. Душа Маки была хорошо ему видна. Жалость - эмоция, которую Штейн уже давно научился видеть до того, как люди говорили что-то. Душа начинала немного светиться, и ее контуры трепетали. Но в душе Маки сейчас было еще что-то, что он не мог опознать. Да и потом, жалость не заставляет людей приходить раз в неделю-две без видимых причин, чтобы просто попить чай. Штейн вовсе не считал себя балагуром или приятным собеседником. - А, вот оно что. - Мака наморщила лоб, о чем-то задумавшись. - Вы, наверное, не выходили эти три дня из дома, профессор. А там так тепло, припекает! Мне даже кажется, Солнце само радуется, а не задыхается от жары, как всегда. А у вас окна под самым потолком, ничего этого не видно. Вот бы опустить их пониже и вставить цветные стекла. Блики бы очень красиво играли в ваших пробирках. У Маки загорелись глаза. В их с Соулом квартире она давно уже все обставила все по своему вкусу, менять было совсем нечего. В квартире Штейна можно было бы разгуляться, смесь хай-тека и романтики - это что-то новенькое. - Мака, Мака, - засмеялся Штейн. - Даже Марии, которая хотела снести стену между туалетом и ванной, покрасить стены в зеленый, повесить в лаборатории картину с изображением Академии и сменить мои лампы на хрустальную люстру, удалось только положить пару вязаных салфеточек и сказать, что мой унитаз - изменник и нахал. Хотя, идея с цветными стеклами мне нравится. Если на старости лет охватит безумие, позову тебя и будем делать ремонт. Мака никогда не могла сказать, шутит он или всерьез. Она могла только следить за изменениями в душе Штейна. Даже такой опытный Повелитель не может до конца контролировать отражение эмоций на душе. Душа выдает хозяина, хотя бы легким трепетанием или рябью. Если присмотреться. Странно, но Мака не видит в душе Штейна ни смеха, ни сарказма (он выглядит, как колючки). От нее исходит почти незаметное свечение, как от матовой лампы или жемчужины, отполированной волнами. Мака не видела такого ни в душе Соула, с которым жила в одной квартире, ни в душе Кида, который один раз даже сделал ей комплимент (что-то вроде "у тебя симметричное лицо"). Разве что... папа и Хрона. Вот где она видела что-то похожее. Нежность? Любовь? Желание защитить? Непохоже на профессора Штейна. Но ведь душа не может лгать. Нужно только точно, определить, что это. Подумать. Проанализировать. Или проверить опытным путем. - Конечно, профессор. Этим мы и займемся. - Мака хитро улыбнулась.
-
-
03.02.2010 в 19:48- Да-да, заходи, Мака. Извини, что так темно.
Штейн включил лампу дневного света, которая напоминала о больничных коридорах. Впрочем, то же самое можно было сказать и про все, чем окружал себя профессор - медицинские, химические приборы, емкости - ни одного яркого элемента в интерьере, кроме пятна от чего-то красного на диване.
- Что-то случилось? - Штейн приподнял брови.
Мака уже заметила ожог на левой руке Штейна, обгоревшие брови и ресницы, круги под глазами, которые грозили скоро стать похожими на черные ямы. Вспышки безумия профессора пугали Маку, заставляли пожалеть его. Он выглядел таким усталым в этой железной клетке, которую звал своей лабораторией. Таким одиноким. Едва ли нашлась хоть одна женщина, которая согласилась бы терпеть его вспышки гнева и угрозы и которую бы он впустил на свою личную территорию. Которая готовила бы ему обеды и незаметно делала его жизнь капельку ярче. Разумеется, кроме Марии, но та после победы над Кишином вернулась в Океанию к своим мечтам найти достойную партию. Поэтому Мака иногда приходила поговорить с профессором. Ей даже казалось, что он рад оторваться хотя бы на час от своих пробирок.
- Просто вас уже несколько дней нет на занятиях, профессор, а Сид-сенсей не говорит нам, что произошло, - хвостики Маки подпрыгивали в такт ее эмоциональной речи.
- Да все в порядке, - Штейн рассеянно улыбнулся, наливая чай в большую колбу. - Один эксперимент пошел немного не так, как я планировал. Это несколько сбило меня с толку, да еще и поставило в тупик исследование. Ну и потом, три дня назад я выглядел куда более обгорелым.
Мака выглядела такой хрупкой среди металла и медицинского оборудования. И зачем сильной душой, но слабой физически, девочке ходить к такому старому маньяку, как он? Штейн подозревал, что это простая жалость. Душа Маки была хорошо ему видна. Жалость - эмоция, которую Штейн уже давно научился видеть до того, как люди говорили что-то. Душа начинала немного светиться, и ее контуры трепетали. Но в душе Маки сейчас было еще что-то, что он не мог опознать. Да и потом, жалость не заставляет людей приходить раз в неделю-две без видимых причин, чтобы просто попить чай. Штейн вовсе не считал себя балагуром или приятным собеседником.
- А, вот оно что. - Мака наморщила лоб, о чем-то задумавшись. - Вы, наверное, не выходили эти три дня из дома, профессор. А там так тепло, припекает! Мне даже кажется, Солнце само радуется, а не задыхается от жары, как всегда. А у вас окна под самым потолком, ничего этого не видно. Вот бы опустить их пониже и вставить цветные стекла. Блики бы очень красиво играли в ваших пробирках.
У Маки загорелись глаза. В их с Соулом квартире она давно уже все обставила все по своему вкусу, менять было совсем нечего. В квартире Штейна можно было бы разгуляться, смесь хай-тека и романтики - это что-то новенькое.
- Мака, Мака, - засмеялся Штейн. - Даже Марии, которая хотела снести стену между туалетом и ванной, покрасить стены в зеленый, повесить в лаборатории картину с изображением Академии и сменить мои лампы на хрустальную люстру, удалось только положить пару вязаных салфеточек и сказать, что мой унитаз - изменник и нахал. Хотя, идея с цветными стеклами мне нравится. Если на старости лет охватит безумие, позову тебя и будем делать ремонт.
Мака никогда не могла сказать, шутит он или всерьез. Она могла только следить за изменениями в душе Штейна. Даже такой опытный Повелитель не может до конца контролировать отражение эмоций на душе. Душа выдает хозяина, хотя бы легким трепетанием или рябью. Если присмотреться. Странно, но Мака не видит в душе Штейна ни смеха, ни сарказма (он выглядит, как колючки). От нее исходит почти незаметное свечение, как от матовой лампы или жемчужины, отполированной волнами. Мака не видела такого ни в душе Соула, с которым жила в одной квартире, ни в душе Кида, который один раз даже сделал ей комплимент (что-то вроде "у тебя симметричное лицо"). Разве что... папа и Хрона. Вот где она видела что-то похожее. Нежность? Любовь? Желание защитить? Непохоже на профессора Штейна. Но ведь душа не может лгать. Нужно только точно, определить, что это. Подумать. Проанализировать. Или проверить опытным путем.
- Конечно, профессор. Этим мы и займемся. - Мака хитро улыбнулась.
-
-
09.11.2010 в 14:15Не з.
-
-
09.11.2010 в 15:45-
-
11.11.2013 в 02:10