Неяркое осеннее солнце сонно садится, бросая прощальные лучи, отражающиеся в прозрачной воде. Франциск лениво водит рукой по поверхности, вылавливая проплывающие мимо жёлтые и рыжие листья, которые роняют растущие по бокам речки старые деревья. В Париже сейчас холодно и слякоть, красные кленовые листья безжалостно втаптываются в грязь: когда льёт как из ведра, не особо-то любуешься красотами осени. А здесь, в гостях у России, бабье лето, последние тёплые деньки перед суровыми и долгими холодами, когда уже не будет такого доброго греющего солнца, а деревья, укрытые снегом, как сейчас листвой, будут спать тяжёлым сном. Но пока мирно журчит речка, плеск вёсел сплетается с печальными голосами перелётных птиц, кружащихся в небе. Франция кутается, ему тепло и уютно, несмотря на жёсткие доски старой лодки, от которой пахнет рыбой и сыростью. Кто бы мог подумать, что неожиданное предложение России покататься на лодке окажется действительно прекрасной идеей. Сам Иван сидит на вёслах, каждый раз слегка нагибаясь корпусом в сторону друга. Он оглядывается вокруг радостный, как мальчишка, сбежавший из школы, и в его движениях нет ничего лишнего и суетливого; он так спокойно и уверенно направляет своё, в общем-то, довольно хлипкое судёнышко вперёд, так гордо и вместе с тем робко возвышается на своём месте, улыбаясь знакомой рассеянной улыбкой. Он, обычно такой нелепо большой, неуклюжий и неизящный, сейчас поразительно дополняет картину осеннего леса и засыпающей природы. Своей фигурой, всем своим существом, начиная с кончика неизменного шарфа, опасно свесившегося за борт лодки и чуть не касающегося воды, и заканчивая ярко-жёлтым острым листком, запутавшимся в светлой шевелюре. Франция молчит и не шевелится, боясь разрушить хрупкую гармонию. Однако сидеть на одном месте для него мучительно и он, дождавшись, когда Россия вновь наклонится к нему, привстаёт в лодке и тянется к листку в его волосах. Лодка опасно качается, а Бонфуа едва удерживается на ногах, прижимаясь к другу. И чувствует, как его обхватывают крепкие и надёжные руки, притягивая к себе, не давая упасть. Россия не торопится его отпускать, уткнувшись носом в грубую ткань, и Франция не видит, но ясно чувствует, как он улыбается. Франциск обнимает светлую голову и закрывает глаза, подставляя лицо свету заходящего солнца; жёлтый листок насмешливо выскальзывает из тонких пальцев и медленно опускается на воду, где кружатся тёмные тени птиц, покидающих родные края.
160 слов. Холодно. Франциск кутается в плащ и прячет руки в карманы. Вода за бортом лодки тихо плещется. Иван гребёт молча. Атмосфера какая-то совершенно не напряжённая. «Её просто нет», - думает француз, но всё равно ощущение недосказанности остаётся. Он не понимается, для чего его сюда привели. Вернее, привезли. Вдруг Брагинский перестаёт грести, и лодка останавливается посреди озера. - А ты помнишь 1812-й год, друг мой? – задумчиво говорит Россия. Бонфуа неожиданно становится немного страшно, он смотрит на грустно улыбающегося русского и теребит в руках концы своего шарфа. - Помню.… А что? - Знаешь, мной овладела ностальгия. Всё так изменилось. И все изменились… У Второй республики, как говорится, отлегло от сердца. Франциск тяжело вздыхает и немного грустно смеётся. - Знаешь, ты прав. Всё сильно изменилось. И мы… - он смотрит на воду, - Мы тоже изменились. Как меняются каждый год листья, которые плавают по озеру. А на душе теперь – очень грустно. Француз, хоть почти никому и не признаётся, сильно скучает по тем лихим временам.
«That's just the kind of guy Peter was — warm, generous, and not disappointed in Snapchat.»
Автор №1, превосходно просто! Так, так... Хрупко, спокойно, ненавязчиво, светло и необыкновенно тепло, несмотря на осень. В моём представлении отношения этой пары должны быть именно такими, просто идеально. Цветочков Вам.
Спасибо) А первый текст мне самой понравился тоже) Сначала даже стыдно было выкладывать своё грустное и наболевшее... ^^" Я очень рада, что понравилось,правда) Автор 2
-
-
29.09.2010 в 15:41Неяркое осеннее солнце сонно садится, бросая прощальные лучи, отражающиеся в прозрачной воде. Франциск лениво водит рукой по поверхности, вылавливая проплывающие мимо жёлтые и рыжие листья, которые роняют растущие по бокам речки старые деревья. В Париже сейчас холодно и слякоть, красные кленовые листья безжалостно втаптываются в грязь: когда льёт как из ведра, не особо-то любуешься красотами осени. А здесь, в гостях у России, бабье лето, последние тёплые деньки перед суровыми и долгими холодами, когда уже не будет такого доброго греющего солнца, а деревья, укрытые снегом, как сейчас листвой, будут спать тяжёлым сном. Но пока мирно журчит речка, плеск вёсел сплетается с печальными голосами перелётных птиц, кружащихся в небе. Франция кутается, ему тепло и уютно, несмотря на жёсткие доски старой лодки, от которой пахнет рыбой и сыростью. Кто бы мог подумать, что неожиданное предложение России покататься на лодке окажется действительно прекрасной идеей.
Сам Иван сидит на вёслах, каждый раз слегка нагибаясь корпусом в сторону друга. Он оглядывается вокруг радостный, как мальчишка, сбежавший из школы, и в его движениях нет ничего лишнего и суетливого; он так спокойно и уверенно направляет своё, в общем-то, довольно хлипкое судёнышко вперёд, так гордо и вместе с тем робко возвышается на своём месте, улыбаясь знакомой рассеянной улыбкой. Он, обычно такой нелепо большой, неуклюжий и неизящный, сейчас поразительно дополняет картину осеннего леса и засыпающей природы. Своей фигурой, всем своим существом, начиная с кончика неизменного шарфа, опасно свесившегося за борт лодки и чуть не касающегося воды, и заканчивая ярко-жёлтым острым листком, запутавшимся в светлой шевелюре. Франция молчит и не шевелится, боясь разрушить хрупкую гармонию.
Однако сидеть на одном месте для него мучительно и он, дождавшись, когда Россия вновь наклонится к нему, привстаёт в лодке и тянется к листку в его волосах. Лодка опасно качается, а Бонфуа едва удерживается на ногах, прижимаясь к другу. И чувствует, как его обхватывают крепкие и надёжные руки, притягивая к себе, не давая упасть. Россия не торопится его отпускать, уткнувшись носом в грубую ткань, и Франция не видит, но ясно чувствует, как он улыбается. Франциск обнимает светлую голову и закрывает глаза, подставляя лицо свету заходящего солнца; жёлтый листок насмешливо выскальзывает из тонких пальцев и медленно опускается на воду, где кружатся тёмные тени птиц, покидающих родные края.
-
-
01.10.2010 в 20:27-
-
01.10.2010 в 20:33-
-
25.10.2010 в 14:33-
-
08.11.2010 в 22:48Холодно. Франциск кутается в плащ и прячет руки в карманы. Вода за бортом лодки тихо плещется.
Иван гребёт молча.
Атмосфера какая-то совершенно не напряжённая. «Её просто нет», - думает француз, но всё равно ощущение недосказанности остаётся. Он не понимается, для чего его сюда привели. Вернее, привезли.
Вдруг Брагинский перестаёт грести, и лодка останавливается посреди озера.
- А ты помнишь 1812-й год, друг мой? – задумчиво говорит Россия.
Бонфуа неожиданно становится немного страшно, он смотрит на грустно улыбающегося русского и теребит в руках концы своего шарфа.
- Помню.… А что?
- Знаешь, мной овладела ностальгия. Всё так изменилось. И все изменились…
У Второй республики, как говорится, отлегло от сердца. Франциск тяжело вздыхает и немного грустно смеётся.
- Знаешь, ты прав. Всё сильно изменилось. И мы… - он смотрит на воду, - Мы тоже изменились. Как меняются каждый год листья, которые плавают по озеру.
А на душе теперь – очень грустно. Француз, хоть почти никому и не признаётся, сильно скучает по тем лихим временам.
-
-
09.11.2010 в 00:09Автор №2, грустно тт Но тоже понравилось)
не заказчик
-
-
09.11.2010 в 14:04Второй текст такой грустный и такой по-настоящему осенний... Мне тоже нравится.
автор 1
-
-
09.11.2010 в 18:01Я очень рада, что понравилось,правда)
Автор 2