El bastardo brillante.
Вот уже более двух столетий фантазер барон Мюнхгаузен является самым популярным в мире символом литературного вымысла и веселых приключений. Но, между тем, за образом удалого и находчивого офицера кирасирского полка, летящего на пушечном ядре над веками и странами, скрывается реальный человек со сложной судьбой – Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен (1720-1797).
читать дальшеГенеалогическое древо рода Мюнхгаузенов насчитывает более 1300 человек, и из них около пятидесяти – наши современники, живущие поныне. Родоначальником считается рыцарь Хейно, который в 12 веке участвовал в крестовом походе в Палестину под предводительством императора Фридриха Барбаросса. Потомки Хейно сгинули в войнах и междоусобных распрях. В живых остался только один из них, укрывшийся в монастыре, а затем ставший основоположником новой ветви рода (Мюнхгаузен означает Дом монаха).
Поэтому на всех гербах Мюнхгаузенов изображен монах со Святым Писанием и посохом. Среди представителей рода были землевладельцы и отважные солдаты, ученые и писатели. В 17 веке своей отвагой прославился полководец Хилмар фон Мюнхгаузен, в 18 веке заметной личностью стал Херлах Адольф фон Мюнхгаузен, министр при Ганноверском дворе и основатель Геттингенского университета. Первым биографом рода Мюнхгаузенов был Готлиб Самуэль Тройер – профессор этики и морали нескольких германских университетов, получивший в 1734 году приглашение в только что основанный университет в Геттингене. Надо отметить, что университет этот был создан и успешно развивался благодаря стараниям Херлаха Адольфа фон Мюнхгаузена. Более 36 лет он занимался делами университета, начиная с устава заведения и списка его преподавателей и до наказаний студентов за участие в дуэлях. Объемный труд по генеалогии рода Мюнхгаузенов (с 12 века по 1740 год) Тройер посвятил патрону университета в знак своего глубокого уважения.
Продолжение труда Г.С. Тройера увидело свет в 1872 году, а его автором стал Альбрехт Фридрих фон Мюнхгаузен, получивший юридическое образование все в той же "альма матер". Покинув службу, он обратился к истории своего рода, исследуя документы частных и публичных архивов и библиотек. Особое внимание он уделял правам представителей рода на баронский титул, на право владения замками и поместьями, принадлежавшими Мюнхгаузенам, и их принадлежности к католическому или лютеранскому вероисповеданию. Иерониму Карлу Фридриху фон Мюнхгаузену в этом исследовании посвящено более страниц, чем многим другим представителям рода, но, к сожалению, автор труда допустил множество неточностей в хронологии и интерпретации истории России. Весьма подробно биограф описывает историю создания „Приключений ...” и всяческие перипетии, которые пришлось пережить барону, запутавшемуся под конец жизни в сети меркантильных авантюр.
Несколько лет жизни посвятил исследованию истории своего рода внук Альбрехта Фридриха фон Мюнхгаузена Берис фон Мюнхгаузен, юрист и профессиональный литератор. Результатом его исторического "расследования" стала книга „Работы над историей рода баронов Мюнхгаузенов”, выпущенная в пяти изданиях. Наибольший интерес в этом труде вызывают воспоминания современников о И.К.Ф фон Мюнхгаузене.
В коллекции автора была и пара пистолетов – подарок принца Антона Ульриха своему бывшему пажу. После смерти отца Берис фон Мюнхгаузен был признан главой рода, и, надо сказать, в этой роли преуспел, направив все свои усилия на объединение членов семьи и прославление в прозе и поэзии достижений Мюнхгаузенов и их заслуг перед Германией.
Берис фон Мюнхгаузен был убежденным сторонником чистоты рода и, подверженный всеобщей истерии, наблюдавшейся в Германии 30-х, повел непримиримую борьбу с представителями семьи, породнившимися с евреями. И нашел врагов не только в своем семейном клане, но и среди собратьев по перу. В апреле 1945 года, потеряв самых близких друзей и предвидя близкий крах нацистского режима (который, хоть и не во всем, поддерживал), потомок древнего рода принял смертельное количество снотворного. Весь архив Бериса фон Мюнхгаузена, в котором множество документов относилось к биографии Иеронима Карла Фридриха фон Мюнхгаузена, остался в его замке в Виндишлайбе, что неподалеку от городка Алтенбург. Эта территория оказалась в зоне советской оккупации и затем вошла в состав ГДР. Весь архив был передан библиотеке Йенского университета. Еще задолго до смерти Берис фон Мюнхгаузен завещал свой архив Геттингенскому университету, но он остался на территории ФРГ. И лишь в 1991 году большая часть архива была передана университету в Геттингене.
Однако среди всех представителей рода подлинную, всемирную славу – пусть даже против своей воли – снискал лишь Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен – тот самый, который в родовой книге Мюнхгаузенов из Нижней Саксонии записан под номером 701.
Иероним фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в Боденвердере – городке на западе Германии. В 4 года он лишился отца, подполковника Отто фон Мюнхгаузена (1682-1724), у вдовы которого Сибиллы Вильгельмины (урожденной фон Реден, 1689 - 1741) осталось 8 детей. Иероним был пятым ребенком в семье. По семейной традиции ему предстояло сделать карьеру на военном поприще, и мальчика отдали в пажи при дворе герцога Брауншвейг-Волфенбутельского.
В 1735 году он стал пажом в свите Фердинанда Альбрехта II и начал осваивать сложную науку жизни при дворе и придворные нравы – улавливать настроение герцога и его капризы, ориентироваться в отношениях между фаворитками и фаворитами, отражать удары конкурентов и ненавистников, тщательно скрывать свои мысли, избегать провокаций интриганов, держать язык за зубами и сохранять хорошие отношения со всеми.
Наш герой мог не стыдиться своего происхождения и манер, к тому же выделялся острым наблюдательным умом, смекалкой и привлекательной внешностью. А потому, как наделась Сибилла, мог сделать себе отличную карьеру. И ее надежды оправдались.
Осенью 1737 года герцог Брауншвейгский-Волфенбутельский Карл получил послание из Санкт-Петербурга, в котором его младший брат принц Антон Ульрих просил подыскать для него двух пажей.
Принц пребывал в России еще с 1733 года, поскольку предполагалось, что он женится на принцессе Анне Леопольдовне – крестнице российской императрицы Анны Иоанновны (старшая сестра императрицы Екатерина Иоанновна в 1716 года была выдана замуж за герцога Макленбургского Карла Леопольда, в 1718 году у четы родилась дочь Елизавета Катрина Кристина, которая, перейдя в православие, была наречена Анной), и трон получит законного наследника. Однако столь важный для обоих родов брак был отложен на неопределенное время. Антон Ульрих поступил на службу в российскую армию, и летом 1737 года участвовал во взятии турецкой крепости Очаков (русско-турецкая война 1736-1739). Принц со свитой оказался в самом пекле битвы, лошадь под ним была убита, адъютант ранен, от ран скончались оба пажа. В 1738 году планировался новый военный поход, и Антону Ульриху понадобились новые пажи.
Однако задача оказалась не из легких – желающих отправиться в неведомую холодную страну и воевать с турками не находилось. В те времена Россия виделась немцам далекой, загадочной и дикой страной. В конце концов 2 декабря 1737 года в нелегкий путь отправились два добровольца: фон Хойм и фон Мюнхгаузен. Во время долгого путешествия молодой барон, привыкший к "тесноте" Германии, не уставал поражаться бескрайним российским просторам, скверным дорогам и лесным чащам, кишащим всяким зверьем. Но, Россия, набирая мощь, уже становилась хозяйкой на Балтике, в Лифляндии и Эстляндии.
Вскоре по прибытии пажей принц со свитой вновь отправился на Украину. Под предводительством фельдмаршала Бурхарда Христофора фон Мюниха стотысячная русская армия выступила навстречу врагу. 17 апреля 1738 года, чествуя императрицу в день ее коронации, фельдмаршал с присущей ему заносчивостью пообещал или заключить мир, или одержать полную победу над противником. Антон Ульрих командовал соединением из трех полков. Поход выдался на редкость тяжелым – пришлось форсировать множество притоков Днестра, а 14 августа 1738 года отражать атаку турецкой кавалерии на реке Билоче. Нападающие натолкнулись на сильнейший оружейный огонь, которым, по словам самоуверенного Мюниха, турков развеяло, как солому по ветру. Однако главная цель похода – Бендерская крепость – так и осталась неприступной. Турецкая артиллерия не дала русской армии переправиться через Днестр.
С наступлением осени солдат начали косить болезни, лошади погибали от голода. Армия отступила на север, Антон Ульрих со свитой вернулся в Санкт-Петербург, пусть и не сполна овеянный славой, однако все-таки героем.
Чего-чего, а интриг при российском дворе хватало: всемогущий фаворит императрицы Бирон, фельдмаршал Мюних, канцлер Остерман, иностранные дипломаты – каждый вел свою игру, заключая краткосрочные союзы и при первом удобном случае предавая вчерашних друзей и "сподвижников". Молодой Мюнхгаузен во всех этих драмах был только статистом. Полного "текста" драмы он не знал, а видел лишь отдельных "актеров" и слышал пару-другую реплик. Но и этого было достаточно, чтобы предчувствовать надвигающиеся события.
В 1739 году принц в военных походах не участвовал, а 14 июля была отпразднована свадьба Антона Ульриха с Анной Леопольдовной, принцессой Макленбургской.
Мюнхгаузен веселился вместе со всеми. Целая неделя прошла в празднествах и балах. В честь молодых гремели пушечные залпы и шутихи, народ угощали жареными на вертеле волами, а из фонтанов лилось вино. Во время всех этих увеселений Мюнхгаузену удалось привлечь внимание княжны Голицыной, и в результате их симпатии на свет появилась внебрачная дочь барона и княжны, которая была отдана на воспитание в семью казацкого атамана, имевшего созвучную с княжеской фамилию – Наговицын.
Дальнейшие события развивались с быстротой молнии. Императрица Анна Иоанновна незадолго до своей смерти в октябре 1740 года объявила наследником престола сына Анны Леопольдовны и Антона Ульриха, двухмесячного Ивана III (в то время отсчет велся от Ивана Грозного; современные историки отсчитывают от великого московского князя Ивана I Калиты, поэтому сегодня в различных источниках Ивана Антоновича называют Иваном VI), а регентом при нем – своего фаворита Эрнста Бирона. Последний не продержался у власти и нескольких месяцев. Родители маленького императора от имени народа организовали переворот, и фельдмаршал Мюних ночью 9 ноября почти беспрепятственно проник в покои графа Бирона и заключил его в Шлиссенбургскую крепость. Пострадали и близкие регента: его брат Карл, который служил в Москве и родственник Бисмарк, женатый на сестре жены Бирона и занимавший должность генерал-губернатора Риги. Миловидная и образованная Анна Леопольдовна, совершенно не интересовавшаяся государственными делами, стала правительницей огромной Российской империи (регентшей до совершеннолетия императора), а Антон Ульрих, до того времени подполковник Семеновского и полковник Брауншвейгского полка, был облачен почетным званием генералиссимуса. Свои обязанности ему предстояло исполнить немногим более года – до 25 ноября 1741года, когда в результате очередного дворцового переворота о себе заявила первая красавица российского двора, дочь Петра Великого Елизавета – наследница престола по линии Петра.
Иероним фон Мюнхгаузен, чувствуя трагическую развязку, уже в декабре 1740 года отказался от обязанностей пажа и предпочел продолжать карьеру в роте Брауншвейгского кирасирского полка (тяжелая кавалерия), который был расквартирован в Риге и формально находился под командованием принца Антона Ульриха. Через две недели после переворота он послал своему патрону, уже генералиссимусу, поздравительное письмо, в котором просил извинить его природную застенчивость, не позволившую ему поздравить принца без промедления. Прошло три дня, и поступило повеление представить барона к чину поручика, в обход двадцати прочих конкурентов, лелеявших мечты на повышение. Мюнхгаузен получил от принца поистине королевские подарки: двух лошадей, седла, пистолеты и полную упряжь.
У Мюнхгаузена и в самом деле были основания быть довольным собой. Он был назначен командиром первой роты полка, комплектовавшейся из лучших офицеров и солдат. Рота располагалась в непосредственной близости от ставки главнокомандующего, в Риге, тогда как сам полк находился в Венделе (нынешний Цесис). На плечи юного командира легли заботы о 90 человек. Он следил за состоянием оружия и амуниции, выдавал солдатам разрешение на женитьбу, ловил дезертиров, заботился о выпасе лошадей и даже нес ответственность за продажу их шкур в случае падежа. Все отчеты и прочие документы писались на русском языке, и барон ставил на них подпись – Lieutenant Munchhausen. Он так и не научился писать по-русски, хотя говорил достаточно хорошо.
25 ноября 1741 года российский трон перешел к Елизавете Петровне. Семья Брауншвейгов была заключена в тюрьму, часть их сторонников и родственников выслана из России, часть долгие годы провела в заключении. Антон Ульрих, Анна Леопольдовна, оба их ребенка вместе с пажами и слугами под конвоем 300 солдат и офицеров ночью 30 ноября начали свой путь в изгнание.
В начале января 1742 года высокие пленники оказались в заточении в Рижском замке (с этого момента маленький император Иван III был разлучен с семьей), и поручик Мюнхгаузен, долгом которого было защищать Ригу и западные рубежи России, против своей воли стал тюремщиком своих щедрых покровителей. Из Риги заключенных перевезли в Раненбургскую крепость (нынче – городок Чаплыгин Липецкой области в России), где Анна Леопольдовна подарила жизнь своему третьему ребенку – дочери Елизавете. 29 августа 1744 года пленники начали свой путь на Соловки, откуда никому не удалось бежать и редко кому – вернуться. Осень была ранней, начались проливные дожди, в Вологде, куда прибыла царственная семья, выпал снег и начались заморозки. Елизавета Петровна дозволила каравану перезимовать в Холмогорах, в доме архиепископа Архангельского. Холмогоры так и остались постоянным пристанищем пленников, для детей – на долгие годы, а для их родителей – на всю жизнь.
Однако пропитание им было обеспечено, на обед подавались вино и водка, а дом был теплым и сухим. Хуже дело обстояло с одеждой и обувью. Мытарства сплотили семью, у Антона Ульриха и его жены родилось еще двое детей. Время проходило в занятиях с детьми, чтении вслух, за игрой в шахматы и в молитвах. Через какое-то время Анна Леопольдовна скончалась при родах. Ее тело было доставлено в Санкт-Петербург и с почетом, но без лишнего шума, захоронено в Александро-Невской лавре, под именем Анны Брауншвейгской-Лунебургской.
Меньше всего сохранилось сведений об Иване Антоновиче. Кто и когда, рискуя жизнью, рассказал ему о его законном праве на российский трон? Какой доброжелатель обучил его грамоте? Этого мы уже никогда не узнаем. В 1756 году был раскрыт очередной заговор, целью которого было выкрасть низложенного императора и вывезти его морем за границу. Взволнованная Елизавета Петровна отдала приказ переправить известную персону в Шлиссенбургскую крепость.
Меньшую опасность для императрицы во всем этом деле представлял Антон Ульрих, планы его освобождения обсуждались и ранее, но лишь в 1762 году пришедшая к власти Екатерина II позволила ссыльному вернуться в Санкт-Петербург и … получила отказ.
Антон Ульрих не желал расставаться с детьми, да и был тяжело болен: распухшие ноги, цинга и почти полная слепота лишали его последних сил. Принц Брауншвейгский-Лунебургский-Волфенбутельский Антон Ульрих, генералиссимус и отец императора Ивана III, скончался 4 мая 1776 года и был похоронен тут же, Холмогорах. Бывший паж принца барон Мюнхгаузен не знал о смерти своего покровителя, обеспокоенный заботами о своем родовом поместье в Боденвердере, увлеченный охотой и проводивший время в распрях с бургомистром городка.
Через четыре года Екатерина II отправила всех четырех подросших принцев и принцесс в Данию, которой правила ее родственница Юлиана Мария. Всю свою оставшуюся жизнь дети Анны Леопольдовны и Антона Ульриха провели в золотой клетке – в доме, купленном специально для них в городке Хорсенс.
Иван III, которому было 24 года, был умерщвлен в ночь с 4 на 5 июля 1764 года в Шлиссенбергской крепости.
И.K.Ф. фон Мюнхгаузен продолжал свою карьеру. Важный эпизод произошел в начале 1744 года – через Ригу проезжала принцесса Анхальт-Цербская, невеста Петра III, будущая Екатерина II. Удалой Мюнхгаузен командовал почетным караулом у дома, где остановилась принцесса. Когда она продолжила свой путь, Мюнхгаузен возглавлял кавалерийский эскорт.
Дальнейшая карьера военного уже не складывалась столь удачно. Воевать никто намеревался, и получить повышение было не простым делом. И хотя гнев Елизаветы Петровны Мюнхгаузена не коснулся, поручик на долгое время утратил покой, стараясь соблюдать большую осторожность в словах и действиях. Следующий чин – ротмистра – он получил только в 1750 году, при этом в списке на повышение, поданном императрице, его имя стояло последним. Это было плохим знаком: в военной карьере он не достиг ничего блистательного успеха, а покровителей при дворе больше не было.
Один из друзей молодого и общительного барона – балтийский помещик, рижский судья Георг Густав фон Дунтен – пригласил Мюнхгаузена на охоту в свое поместье, где поручику настрелял множество уток, но и сам был ранен – стрелами Амура, без памяти влюбившись в дочь своего друга красавицу Якобину. Родители ее отца приехали в Латвию из тех же самых мест, откуда был родом и барон – из Нижней Саксонии. 2 февраля 1744 года Иероним фон Мюнхгаузен и Якобина фон Дунтен обвенчались в старой церкви и провели в Дунтской усадьбе самые счастливые годы своей жизни.
В 1750 году Мюнхгаузен попросил отпуск сроком на год, чтобы вместе с братьями уладить имущественные дела на родине, и вместе с женой отправился в Германию. Мюнхгаузенам принадлежало два поместья: в Ринтельне и Боденвердере, а братьев было трое. Уладить все быстро, как планировалось, не удалось, отпуск пришлось продлить, и сложилось так, что чета Мюнхгаузенов больше не вернулись ни в свою Дунтскую усадьбу, ни в Россию. Один из братьев погиб на войне, а двое других положились на судьбу и, чтобы поделить наследство, бросили жребий. Иероним Карл стал владельцем родной Боденвердерской усадьбы на небольшом островке на реке Везер в полусотне километров от Ганновера. Так он вошел хозяином в отчий дом, который покинул 30 лет назад. Вернуться из России – все равно, что вернуться с Луны или Северного полюса: совсем немногие возвращались из России. Барону посчастливилось – уехал он почти ребенком, а вернулся мужем – в прямом и в переносном смысле этого слова.
Имущественные дела были улажены, но Мюнхгаузен либо не хотел, либо не мог возвращаться в Дунте и продолжать службу в Российской армии. Он послал новое ходатайство в Российскую Военную коллегию, в котором просил освободить его от службы и наградить за долгую и безупречную службу в кирасирском полу присвоением звания подполковника6. Здесь надо сказать, что служба в кирасирских полках считалась привилегией, и при переходе в другие полки офицер повышался в чине. Однако еще до того, как письмо достигло Санкт-Петербурга, Мюнхгаузен был исключен из состава полка, поскольку не вернулся на службу из своего дважды продленного отпуска. На свое просьбу об увольнении Мюнхгаузен в соответствии с российскими законами получил ответ, который предписывал барону лично явиться в Санкт-Петербург и подать прошение.
Через год в Военной коллегии вновь услышали о Мюнхгаузене. Британский посол в России подал в Министерство иностранных дел копию письма канцлера Ганновера Герлаха Адольфа фон Мюнхгаузена, просившего за своего родственника, который хотел бы избежать лишних расходов на поездку в Россию. Министерство иностранных дел решение по этому вопросу перепоручило Военной коллегии, и никаких сведений по дальнейшему ходу этого дела не имеется. Скорее всего, ротмистр Мюнхгаузен так и остался вычеркнутым из списка личного состава полка как самовольно оставивший службу. Об этом свидетельствует и то, все свои документы в Германии до конца жизни он подписывал как российский императорский ротмистр.
Весьма любопытен и вопрос о титуле Мюнхгаузена. Подписывая свои документы, и в России, и в Германии, Мюнхгаузен ни на одном из них не указал своего баронского титула. Нет таких указаний и в письмах, и документах, обращенных к нему. И хотя во всех изданиях „Приключений...” Мюнхгаузен титулуется бароном, в реальности этот вопрос не так очевиден. Многие представители рода Мюнхгаузенов свой титул документально подтвердили, но герой нашей истории в связи с этим никогда не обращался ни в Прусскую геральдическую комиссию, ни к королю. Вполне вероятно, титул барона к боденвердскому Мюнхгаузену перешел от литературного героя. И только в 19 веке в биографических архивах и энциклопедиях рядом с его именем появляется титул "freiherr”. Однако не станем нарушать сложившейся традиции – для нас Мюнхгаузен так и останется бароном.
Что дальше? Что предпринять в этом скучном веке?! Судьба не послала барону наследников, отношения с соседями и с властями носили весьма сложный характер. Как позднее писал современник Мюнхгаузена Гете: „В душевном смятении … охота и война – вот выход, всегда готовый для дворянина”. Барон решил увлечься охотой и хозяйством.
Жизнь в Боденвердере протекала во взаимных стычках и спорах с бургомистром города: дворянство постепенно теряло свои позиции в конфликтах с набирающей силу буржуазией. Мюнхгаузен не предпринимал попыток продолжить военную карьеру в Германии, детей в семье не было, оставались только охота и рассказы о приключениях на чужбине. Свои истории он увлеченно рассказывал и в кругу семьи, и на охоте, и в кабачках близлежащих городков. И находились люди, которые запоминали и записывали эти повести.
В 1781 и 1783 годах в берлинских альманахах Путеводитель для веселых путешественников было опубликовано два десятка коротких рассказов, чьим автором, как говорят, был барон Мюнхгаузен. О них, скорей всего, скоро бы и забыли, если б – на счастье читателей и на беду самого барона – не нашлось профессиональных писателей, которые не только перевели эти рассказы на английский язык, но и сделали литературную их обработку и объединили их в одно большое повествование. И лишь немногие читатели 18 века смогли разглядеть в книге второй план – тонкую пародию на охотничьи и военные рассказы и абсолютно фантастические повествования западноевропейских путешественников в восточные страны. Поэтическая фантастика "Приключений … " очаровала читателей богатством и разнообразием сюжетов, которые сыпались как из рога изобилия. Мы и поныне радуемся им, одновременно подсмеиваясь над стараниями автора выдать свои рассказы за правду. Однако творческое воображение в произведении Распе-Бюргера служит не для восхваления врунов, а для их разоблачения. Эта книга – действительно непревзойденный триумф выдумки и фантазии немецких гениев.
Первое издание „Приключений Мюнхгаузена” на английском языке, 1786 год. Зато сам Мюнхгаузен в Боденвердере пребывал не в себе от бессильной злобы: одно дело – рассказывать о своих приключениях в узком кругу друзей, соседям и посетителям кабачков, и совсем другое – быть выставленным перед всей Европой в титуле барона-враля. А именно так прозвали фон Мюнхгаузена авторы всех немецких энциклопедий и даже составители генеалогических семейных списков.
Барон был даже лишен возможности вызвать издателей своих повестей в суд, поскольку они, сделав его посмешищем перед читателями мира и высокочтимым дворянством, предпочли остаться анонимами. Непрошенная и нежданная популярность обернулась для Мюнхгаузена позором.
Второе – литературное – рождение барона Мюнхгаузена датируется последними днями 1785 года, когда книга, переведенная на английский язык, появилась в продаже в Лондоне (на ее обложке был указан 1786 год). В тот же самый год ее переиздали еще четыре раза, первые два издания не были иллюстрированными, третье и четвертое содержали 4 рисунка. В том же самом 1786 году „Приключения ...” с английского языка были переведены на немецкий и дополнены новыми рассказами. Споры об их авторстве не утихают и по сей день: Р.Э. Распе (1737-1794) или Г.A.Бюргер (1747-1794), или все трое, считая самого барона Мюнхгаузена (т.н. чудесный триумвират)? Ясно одно: оба упомянутых писателя нежданно-негаданно подарили Мюнхгаузену всемирную, пусть и несколько комичную, славу.
В 1761 году несколько рассказов барона Мюнхгаузена были опубликованы в Ганновере в анонимно изданной книге Шутник . Человеком, записавшим истории, считается граф Рокс Фридрих Линар (не Мориц Линар, фаворит Анны Леопольдовны), который несколько лет прожил в России, в одно и то же время с Мюнхгаузеном.
Сегодня очень сложно установить, какие из рассказов Распе и Бюргера действительно записаны со слов Мюнхгаузена, а какие взяты из сборников, опубликованных десятками лет ранее. Свои философские анализы этой теме посвятили многие ученые.
Некоторые из рассказов имеют под собой реальную основу. Так, рассказывая о знаменитом выстреле, когда вместо дроби барон вставил в ружье шомпол и подстрелил сразу стаю куропаток, Мюнхгаузен, вероятно, припомнил случай, произошедший в Петербурге. Об этом случае в 1739 году оповестил своих друзей английский посол: „Несколько дней назад на военном смотре у одного солдата выстрелило ружье; из ствола вылетел шомпол и пронзил ногу коня принца Антона Ульриха. Конь и всадник упали наземь, к счастью, принц не пострадал”.
В Европе популярность книги росла с быстротой молнии. Уже в 1787 году вышло ее первое французское издание, в 1790 году – голландское, затем книга была издана на шведском и датском языках, в 1791 году – на русском (издательство Шнорра). Успех ее был огромен, а имя Мюнхгаузена приобрело такую известность, что стало для современников торговой маркой, брендом, как мы бы сейчас сказали. Любое издание, вышедшее из типографии под этим знаком, могло рассчитывать на успех. И именно поэтому еще при жизни Мюнхгаузена, Распе и Бюргера появлялось несметное множество подражаний: продолжения, дополнения, пересказы в новых версиях, пьесы, стихи. На латышском языке „Приключения...” вышли в Елгаве в 1870 году, перевел книгу учитель, переводчик и писатель Фридрих (Фрич) Мекон (1833-1901).
В 1789 году, предположительно в Копенгагене, были изданы „Дополнения к удивительным путешествиям на суше и на море и веселым приключениям барона фон Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей”. Эта книга, скорее всего, попала и Боденвердер, и привела в ярость главного ее героя. Автором издания считается младший современник Мюнхгаузена Генрих Теодор Людвиг Шнорр. Он переиздал книгу несколько раз, в целях конспирации каждый раз указывая разные места издания, а однажды – кто знает, может, шутки ради – указал Боденвердер.
На самом деле все эти книги печатались в Стендале, примерно в 150 км от поместья барона. Все рассказы Мюнхгаузена излагались от имени некоего вымышленного литературного героя, датского офицера Кьюпера, который как будто бы родился в Боденвердере, хорошо знал барона и записал его повести со слов своего брата, который не раз слышал об этих приключениях от самого хозяина Боденвердерской усадьбы.
Неизвестно, был ли когда-нибудь Шнорр в Боденвердере, однако в книге городок описан с точностью, так же, как и поместье барона, его занятия и даже подробности некоторых событий при российском дворе: например, гигантское блюдо с паштетом на свадьбе Анны Иоанновны и герцога Фридриха Вильгельма, из которого как будто бы выскочил одетый в бархат внебрачный сын Мюнхгаузена. Или зимнее путешествие в Крым Екатерины II – на упряжках-вагонах, которые тянули 30 лошадей. Некоторые строки в книге Шнорра привели барона в гнев, особенно те, в которых от его же лица разъясняется, почему его законный брак не освящен детьми.
По прошествии некоторого времени, 19 августа 1790 года, в возрасте 65 лет умерла жена барона Якобина. Вместе они провели 46 лет, и вот 70-летний барон остался один.
Оказалось, именно Якобина была душой Боденвердерской усадьбы и с ловкостью управляла ею. Для Мюнхгаузена смерть жены стала огромным ударом, он почувствовал себя больным, беспомощным, старым ... и вновь затосковал по семейному очагу.
Летом 1793 года усадьбу навестил дальний знакомый барона – бедный офицер майор фон Брун, а вместе с ним и его дочь Бернардина. Мать девушки, почуявшая лакомый кусок, повела себя довольно ловко, и вскоре – в январе 1794 года – была отпразднована свадьба 73-летнего жениха и 17-летней невесты (по некоторым данным, ей исполнилось 19). Как и следовало ожидать, этот неравный брак принес всем одни неприятности. Бернардина, настоящее дитя "галантного века", оказалась легкомысленной и расточительной. Сплетни и скандалы не заставили себя долго ждать. Бернардина родила дочь, которой барон отказался дать свое имя. Ребенок умер через год, свое имущество Мюнхгаузен завещал племянникам, однако годами длившийся бракоразводный процесс разорил поместье, и еще долго наследникам Мюнхгаузена после его смерти пришлось выплачивать его долги. Между прочим, одним из самых сильных аргументов адвоката неверной жены стал титул барона-враля: "Господа судьи, ну разве можно доверять словам человека, известного всей Европе своими выдумками?".
Одинокий и обесчещенный, Иероним фон Мюнхгаузен умер от апоплексии 22 февраля 1797 года и был похоронен в фамильном склепе под полом церкви в деревне Кемнаде в окрестностях Боденвердера.
Вскоре после смерти барона появилось обозначение „феномен Мюнхгаузена”. Это и в самом деле уникальный случай: человек, который не совершил научного открытия, не сделал собственного вклада в искусство или литературу, который не командовал военными походами, не основал партии или государства, приобрел мировую известность лишь благодаря своей неистощимой фантазии.
Про Мюнхгаузена написаны сотни книг и статей, ему посвящены кинофильмы, пьесы, почтовые марки, три музея: в германии, России и Латвии. Его имя упоминается в медицине и философии, в быту и политике, однако, к сожалению, нередко в ситуациях, затрагивающих его достоинство.
В медицинской литературе "синдром Мюнхгаузена" часто используется для описания пациентов со слишком живой и богатой фантазией. Очень подробное описание этого синдрома сделал профессор Илмар Лазовскис в книге „Клинические симптомы и синдромы”: „Пациенты, чаще всего медицинские работники, посещают больницы и поликлиники, имея самые различные жалобы, которые обычно носят конкретный характер и взаимосвязаны. Что нередко вводит в заблуждение даже высококвалифицированных специалистов .(..) Как правило, все упомянутые пациенты имеют хорошие знания в медицине; они никогда не производят впечатления злонамеренных или психически нездоровых людей.”
В философии, в свою очередь, существует понятие „трилемма Мюнхгаузена”, которую сформулировал в 20 веке немецкий философ, представитель критического рационализма Ганс Альберт в связи с дискуссией о базисе обоснования. Если одно положение мы обосновывает другим, это второе положение также требует своего обоснования, и так до бесконечности. Разрушая этот ряд обоснований, мы получаем так называемый логический круг – обосновать можно только то, что само требует обоснований. Те, кто действует по данной схеме, считал Альберт, уподобляются Мюнхгаузену, который смог сам себя вытащить за волосы из болота.
(c) из статьи Яниса Улмиса, директора Лимбажского музея Барона Мюнхгаузена
Карл Иероним Фридрих фон Мюнхгаузен биографическая статья
Виртуальный мир барона Мюнхгаузена
Барон Мюнхгаузен - Реальность и миф
Иллюстрации Гюстава Доре к Приключениям барона Мюнхгаузена
читать дальшеГенеалогическое древо рода Мюнхгаузенов насчитывает более 1300 человек, и из них около пятидесяти – наши современники, живущие поныне. Родоначальником считается рыцарь Хейно, который в 12 веке участвовал в крестовом походе в Палестину под предводительством императора Фридриха Барбаросса. Потомки Хейно сгинули в войнах и междоусобных распрях. В живых остался только один из них, укрывшийся в монастыре, а затем ставший основоположником новой ветви рода (Мюнхгаузен означает Дом монаха).
Поэтому на всех гербах Мюнхгаузенов изображен монах со Святым Писанием и посохом. Среди представителей рода были землевладельцы и отважные солдаты, ученые и писатели. В 17 веке своей отвагой прославился полководец Хилмар фон Мюнхгаузен, в 18 веке заметной личностью стал Херлах Адольф фон Мюнхгаузен, министр при Ганноверском дворе и основатель Геттингенского университета. Первым биографом рода Мюнхгаузенов был Готлиб Самуэль Тройер – профессор этики и морали нескольких германских университетов, получивший в 1734 году приглашение в только что основанный университет в Геттингене. Надо отметить, что университет этот был создан и успешно развивался благодаря стараниям Херлаха Адольфа фон Мюнхгаузена. Более 36 лет он занимался делами университета, начиная с устава заведения и списка его преподавателей и до наказаний студентов за участие в дуэлях. Объемный труд по генеалогии рода Мюнхгаузенов (с 12 века по 1740 год) Тройер посвятил патрону университета в знак своего глубокого уважения.
Продолжение труда Г.С. Тройера увидело свет в 1872 году, а его автором стал Альбрехт Фридрих фон Мюнхгаузен, получивший юридическое образование все в той же "альма матер". Покинув службу, он обратился к истории своего рода, исследуя документы частных и публичных архивов и библиотек. Особое внимание он уделял правам представителей рода на баронский титул, на право владения замками и поместьями, принадлежавшими Мюнхгаузенам, и их принадлежности к католическому или лютеранскому вероисповеданию. Иерониму Карлу Фридриху фон Мюнхгаузену в этом исследовании посвящено более страниц, чем многим другим представителям рода, но, к сожалению, автор труда допустил множество неточностей в хронологии и интерпретации истории России. Весьма подробно биограф описывает историю создания „Приключений ...” и всяческие перипетии, которые пришлось пережить барону, запутавшемуся под конец жизни в сети меркантильных авантюр.
Несколько лет жизни посвятил исследованию истории своего рода внук Альбрехта Фридриха фон Мюнхгаузена Берис фон Мюнхгаузен, юрист и профессиональный литератор. Результатом его исторического "расследования" стала книга „Работы над историей рода баронов Мюнхгаузенов”, выпущенная в пяти изданиях. Наибольший интерес в этом труде вызывают воспоминания современников о И.К.Ф фон Мюнхгаузене.
В коллекции автора была и пара пистолетов – подарок принца Антона Ульриха своему бывшему пажу. После смерти отца Берис фон Мюнхгаузен был признан главой рода, и, надо сказать, в этой роли преуспел, направив все свои усилия на объединение членов семьи и прославление в прозе и поэзии достижений Мюнхгаузенов и их заслуг перед Германией.
Берис фон Мюнхгаузен был убежденным сторонником чистоты рода и, подверженный всеобщей истерии, наблюдавшейся в Германии 30-х, повел непримиримую борьбу с представителями семьи, породнившимися с евреями. И нашел врагов не только в своем семейном клане, но и среди собратьев по перу. В апреле 1945 года, потеряв самых близких друзей и предвидя близкий крах нацистского режима (который, хоть и не во всем, поддерживал), потомок древнего рода принял смертельное количество снотворного. Весь архив Бериса фон Мюнхгаузена, в котором множество документов относилось к биографии Иеронима Карла Фридриха фон Мюнхгаузена, остался в его замке в Виндишлайбе, что неподалеку от городка Алтенбург. Эта территория оказалась в зоне советской оккупации и затем вошла в состав ГДР. Весь архив был передан библиотеке Йенского университета. Еще задолго до смерти Берис фон Мюнхгаузен завещал свой архив Геттингенскому университету, но он остался на территории ФРГ. И лишь в 1991 году большая часть архива была передана университету в Геттингене.
Однако среди всех представителей рода подлинную, всемирную славу – пусть даже против своей воли – снискал лишь Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен – тот самый, который в родовой книге Мюнхгаузенов из Нижней Саксонии записан под номером 701.
Иероним фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в Боденвердере – городке на западе Германии. В 4 года он лишился отца, подполковника Отто фон Мюнхгаузена (1682-1724), у вдовы которого Сибиллы Вильгельмины (урожденной фон Реден, 1689 - 1741) осталось 8 детей. Иероним был пятым ребенком в семье. По семейной традиции ему предстояло сделать карьеру на военном поприще, и мальчика отдали в пажи при дворе герцога Брауншвейг-Волфенбутельского.
В 1735 году он стал пажом в свите Фердинанда Альбрехта II и начал осваивать сложную науку жизни при дворе и придворные нравы – улавливать настроение герцога и его капризы, ориентироваться в отношениях между фаворитками и фаворитами, отражать удары конкурентов и ненавистников, тщательно скрывать свои мысли, избегать провокаций интриганов, держать язык за зубами и сохранять хорошие отношения со всеми.
Наш герой мог не стыдиться своего происхождения и манер, к тому же выделялся острым наблюдательным умом, смекалкой и привлекательной внешностью. А потому, как наделась Сибилла, мог сделать себе отличную карьеру. И ее надежды оправдались.
Осенью 1737 года герцог Брауншвейгский-Волфенбутельский Карл получил послание из Санкт-Петербурга, в котором его младший брат принц Антон Ульрих просил подыскать для него двух пажей.
Принц пребывал в России еще с 1733 года, поскольку предполагалось, что он женится на принцессе Анне Леопольдовне – крестнице российской императрицы Анны Иоанновны (старшая сестра императрицы Екатерина Иоанновна в 1716 года была выдана замуж за герцога Макленбургского Карла Леопольда, в 1718 году у четы родилась дочь Елизавета Катрина Кристина, которая, перейдя в православие, была наречена Анной), и трон получит законного наследника. Однако столь важный для обоих родов брак был отложен на неопределенное время. Антон Ульрих поступил на службу в российскую армию, и летом 1737 года участвовал во взятии турецкой крепости Очаков (русско-турецкая война 1736-1739). Принц со свитой оказался в самом пекле битвы, лошадь под ним была убита, адъютант ранен, от ран скончались оба пажа. В 1738 году планировался новый военный поход, и Антону Ульриху понадобились новые пажи.
Однако задача оказалась не из легких – желающих отправиться в неведомую холодную страну и воевать с турками не находилось. В те времена Россия виделась немцам далекой, загадочной и дикой страной. В конце концов 2 декабря 1737 года в нелегкий путь отправились два добровольца: фон Хойм и фон Мюнхгаузен. Во время долгого путешествия молодой барон, привыкший к "тесноте" Германии, не уставал поражаться бескрайним российским просторам, скверным дорогам и лесным чащам, кишащим всяким зверьем. Но, Россия, набирая мощь, уже становилась хозяйкой на Балтике, в Лифляндии и Эстляндии.
Вскоре по прибытии пажей принц со свитой вновь отправился на Украину. Под предводительством фельдмаршала Бурхарда Христофора фон Мюниха стотысячная русская армия выступила навстречу врагу. 17 апреля 1738 года, чествуя императрицу в день ее коронации, фельдмаршал с присущей ему заносчивостью пообещал или заключить мир, или одержать полную победу над противником. Антон Ульрих командовал соединением из трех полков. Поход выдался на редкость тяжелым – пришлось форсировать множество притоков Днестра, а 14 августа 1738 года отражать атаку турецкой кавалерии на реке Билоче. Нападающие натолкнулись на сильнейший оружейный огонь, которым, по словам самоуверенного Мюниха, турков развеяло, как солому по ветру. Однако главная цель похода – Бендерская крепость – так и осталась неприступной. Турецкая артиллерия не дала русской армии переправиться через Днестр.
С наступлением осени солдат начали косить болезни, лошади погибали от голода. Армия отступила на север, Антон Ульрих со свитой вернулся в Санкт-Петербург, пусть и не сполна овеянный славой, однако все-таки героем.
Чего-чего, а интриг при российском дворе хватало: всемогущий фаворит императрицы Бирон, фельдмаршал Мюних, канцлер Остерман, иностранные дипломаты – каждый вел свою игру, заключая краткосрочные союзы и при первом удобном случае предавая вчерашних друзей и "сподвижников". Молодой Мюнхгаузен во всех этих драмах был только статистом. Полного "текста" драмы он не знал, а видел лишь отдельных "актеров" и слышал пару-другую реплик. Но и этого было достаточно, чтобы предчувствовать надвигающиеся события.
В 1739 году принц в военных походах не участвовал, а 14 июля была отпразднована свадьба Антона Ульриха с Анной Леопольдовной, принцессой Макленбургской.
Мюнхгаузен веселился вместе со всеми. Целая неделя прошла в празднествах и балах. В честь молодых гремели пушечные залпы и шутихи, народ угощали жареными на вертеле волами, а из фонтанов лилось вино. Во время всех этих увеселений Мюнхгаузену удалось привлечь внимание княжны Голицыной, и в результате их симпатии на свет появилась внебрачная дочь барона и княжны, которая была отдана на воспитание в семью казацкого атамана, имевшего созвучную с княжеской фамилию – Наговицын.
Дальнейшие события развивались с быстротой молнии. Императрица Анна Иоанновна незадолго до своей смерти в октябре 1740 года объявила наследником престола сына Анны Леопольдовны и Антона Ульриха, двухмесячного Ивана III (в то время отсчет велся от Ивана Грозного; современные историки отсчитывают от великого московского князя Ивана I Калиты, поэтому сегодня в различных источниках Ивана Антоновича называют Иваном VI), а регентом при нем – своего фаворита Эрнста Бирона. Последний не продержался у власти и нескольких месяцев. Родители маленького императора от имени народа организовали переворот, и фельдмаршал Мюних ночью 9 ноября почти беспрепятственно проник в покои графа Бирона и заключил его в Шлиссенбургскую крепость. Пострадали и близкие регента: его брат Карл, который служил в Москве и родственник Бисмарк, женатый на сестре жены Бирона и занимавший должность генерал-губернатора Риги. Миловидная и образованная Анна Леопольдовна, совершенно не интересовавшаяся государственными делами, стала правительницей огромной Российской империи (регентшей до совершеннолетия императора), а Антон Ульрих, до того времени подполковник Семеновского и полковник Брауншвейгского полка, был облачен почетным званием генералиссимуса. Свои обязанности ему предстояло исполнить немногим более года – до 25 ноября 1741года, когда в результате очередного дворцового переворота о себе заявила первая красавица российского двора, дочь Петра Великого Елизавета – наследница престола по линии Петра.
Иероним фон Мюнхгаузен, чувствуя трагическую развязку, уже в декабре 1740 года отказался от обязанностей пажа и предпочел продолжать карьеру в роте Брауншвейгского кирасирского полка (тяжелая кавалерия), который был расквартирован в Риге и формально находился под командованием принца Антона Ульриха. Через две недели после переворота он послал своему патрону, уже генералиссимусу, поздравительное письмо, в котором просил извинить его природную застенчивость, не позволившую ему поздравить принца без промедления. Прошло три дня, и поступило повеление представить барона к чину поручика, в обход двадцати прочих конкурентов, лелеявших мечты на повышение. Мюнхгаузен получил от принца поистине королевские подарки: двух лошадей, седла, пистолеты и полную упряжь.
У Мюнхгаузена и в самом деле были основания быть довольным собой. Он был назначен командиром первой роты полка, комплектовавшейся из лучших офицеров и солдат. Рота располагалась в непосредственной близости от ставки главнокомандующего, в Риге, тогда как сам полк находился в Венделе (нынешний Цесис). На плечи юного командира легли заботы о 90 человек. Он следил за состоянием оружия и амуниции, выдавал солдатам разрешение на женитьбу, ловил дезертиров, заботился о выпасе лошадей и даже нес ответственность за продажу их шкур в случае падежа. Все отчеты и прочие документы писались на русском языке, и барон ставил на них подпись – Lieutenant Munchhausen. Он так и не научился писать по-русски, хотя говорил достаточно хорошо.
25 ноября 1741 года российский трон перешел к Елизавете Петровне. Семья Брауншвейгов была заключена в тюрьму, часть их сторонников и родственников выслана из России, часть долгие годы провела в заключении. Антон Ульрих, Анна Леопольдовна, оба их ребенка вместе с пажами и слугами под конвоем 300 солдат и офицеров ночью 30 ноября начали свой путь в изгнание.
В начале января 1742 года высокие пленники оказались в заточении в Рижском замке (с этого момента маленький император Иван III был разлучен с семьей), и поручик Мюнхгаузен, долгом которого было защищать Ригу и западные рубежи России, против своей воли стал тюремщиком своих щедрых покровителей. Из Риги заключенных перевезли в Раненбургскую крепость (нынче – городок Чаплыгин Липецкой области в России), где Анна Леопольдовна подарила жизнь своему третьему ребенку – дочери Елизавете. 29 августа 1744 года пленники начали свой путь на Соловки, откуда никому не удалось бежать и редко кому – вернуться. Осень была ранней, начались проливные дожди, в Вологде, куда прибыла царственная семья, выпал снег и начались заморозки. Елизавета Петровна дозволила каравану перезимовать в Холмогорах, в доме архиепископа Архангельского. Холмогоры так и остались постоянным пристанищем пленников, для детей – на долгие годы, а для их родителей – на всю жизнь.
Однако пропитание им было обеспечено, на обед подавались вино и водка, а дом был теплым и сухим. Хуже дело обстояло с одеждой и обувью. Мытарства сплотили семью, у Антона Ульриха и его жены родилось еще двое детей. Время проходило в занятиях с детьми, чтении вслух, за игрой в шахматы и в молитвах. Через какое-то время Анна Леопольдовна скончалась при родах. Ее тело было доставлено в Санкт-Петербург и с почетом, но без лишнего шума, захоронено в Александро-Невской лавре, под именем Анны Брауншвейгской-Лунебургской.
Меньше всего сохранилось сведений об Иване Антоновиче. Кто и когда, рискуя жизнью, рассказал ему о его законном праве на российский трон? Какой доброжелатель обучил его грамоте? Этого мы уже никогда не узнаем. В 1756 году был раскрыт очередной заговор, целью которого было выкрасть низложенного императора и вывезти его морем за границу. Взволнованная Елизавета Петровна отдала приказ переправить известную персону в Шлиссенбургскую крепость.
Меньшую опасность для императрицы во всем этом деле представлял Антон Ульрих, планы его освобождения обсуждались и ранее, но лишь в 1762 году пришедшая к власти Екатерина II позволила ссыльному вернуться в Санкт-Петербург и … получила отказ.
Антон Ульрих не желал расставаться с детьми, да и был тяжело болен: распухшие ноги, цинга и почти полная слепота лишали его последних сил. Принц Брауншвейгский-Лунебургский-Волфенбутельский Антон Ульрих, генералиссимус и отец императора Ивана III, скончался 4 мая 1776 года и был похоронен тут же, Холмогорах. Бывший паж принца барон Мюнхгаузен не знал о смерти своего покровителя, обеспокоенный заботами о своем родовом поместье в Боденвердере, увлеченный охотой и проводивший время в распрях с бургомистром городка.
Через четыре года Екатерина II отправила всех четырех подросших принцев и принцесс в Данию, которой правила ее родственница Юлиана Мария. Всю свою оставшуюся жизнь дети Анны Леопольдовны и Антона Ульриха провели в золотой клетке – в доме, купленном специально для них в городке Хорсенс.
Иван III, которому было 24 года, был умерщвлен в ночь с 4 на 5 июля 1764 года в Шлиссенбергской крепости.
И.K.Ф. фон Мюнхгаузен продолжал свою карьеру. Важный эпизод произошел в начале 1744 года – через Ригу проезжала принцесса Анхальт-Цербская, невеста Петра III, будущая Екатерина II. Удалой Мюнхгаузен командовал почетным караулом у дома, где остановилась принцесса. Когда она продолжила свой путь, Мюнхгаузен возглавлял кавалерийский эскорт.
Дальнейшая карьера военного уже не складывалась столь удачно. Воевать никто намеревался, и получить повышение было не простым делом. И хотя гнев Елизаветы Петровны Мюнхгаузена не коснулся, поручик на долгое время утратил покой, стараясь соблюдать большую осторожность в словах и действиях. Следующий чин – ротмистра – он получил только в 1750 году, при этом в списке на повышение, поданном императрице, его имя стояло последним. Это было плохим знаком: в военной карьере он не достиг ничего блистательного успеха, а покровителей при дворе больше не было.
Один из друзей молодого и общительного барона – балтийский помещик, рижский судья Георг Густав фон Дунтен – пригласил Мюнхгаузена на охоту в свое поместье, где поручику настрелял множество уток, но и сам был ранен – стрелами Амура, без памяти влюбившись в дочь своего друга красавицу Якобину. Родители ее отца приехали в Латвию из тех же самых мест, откуда был родом и барон – из Нижней Саксонии. 2 февраля 1744 года Иероним фон Мюнхгаузен и Якобина фон Дунтен обвенчались в старой церкви и провели в Дунтской усадьбе самые счастливые годы своей жизни.
В 1750 году Мюнхгаузен попросил отпуск сроком на год, чтобы вместе с братьями уладить имущественные дела на родине, и вместе с женой отправился в Германию. Мюнхгаузенам принадлежало два поместья: в Ринтельне и Боденвердере, а братьев было трое. Уладить все быстро, как планировалось, не удалось, отпуск пришлось продлить, и сложилось так, что чета Мюнхгаузенов больше не вернулись ни в свою Дунтскую усадьбу, ни в Россию. Один из братьев погиб на войне, а двое других положились на судьбу и, чтобы поделить наследство, бросили жребий. Иероним Карл стал владельцем родной Боденвердерской усадьбы на небольшом островке на реке Везер в полусотне километров от Ганновера. Так он вошел хозяином в отчий дом, который покинул 30 лет назад. Вернуться из России – все равно, что вернуться с Луны или Северного полюса: совсем немногие возвращались из России. Барону посчастливилось – уехал он почти ребенком, а вернулся мужем – в прямом и в переносном смысле этого слова.
Имущественные дела были улажены, но Мюнхгаузен либо не хотел, либо не мог возвращаться в Дунте и продолжать службу в Российской армии. Он послал новое ходатайство в Российскую Военную коллегию, в котором просил освободить его от службы и наградить за долгую и безупречную службу в кирасирском полу присвоением звания подполковника6. Здесь надо сказать, что служба в кирасирских полках считалась привилегией, и при переходе в другие полки офицер повышался в чине. Однако еще до того, как письмо достигло Санкт-Петербурга, Мюнхгаузен был исключен из состава полка, поскольку не вернулся на службу из своего дважды продленного отпуска. На свое просьбу об увольнении Мюнхгаузен в соответствии с российскими законами получил ответ, который предписывал барону лично явиться в Санкт-Петербург и подать прошение.
Через год в Военной коллегии вновь услышали о Мюнхгаузене. Британский посол в России подал в Министерство иностранных дел копию письма канцлера Ганновера Герлаха Адольфа фон Мюнхгаузена, просившего за своего родственника, который хотел бы избежать лишних расходов на поездку в Россию. Министерство иностранных дел решение по этому вопросу перепоручило Военной коллегии, и никаких сведений по дальнейшему ходу этого дела не имеется. Скорее всего, ротмистр Мюнхгаузен так и остался вычеркнутым из списка личного состава полка как самовольно оставивший службу. Об этом свидетельствует и то, все свои документы в Германии до конца жизни он подписывал как российский императорский ротмистр.
Весьма любопытен и вопрос о титуле Мюнхгаузена. Подписывая свои документы, и в России, и в Германии, Мюнхгаузен ни на одном из них не указал своего баронского титула. Нет таких указаний и в письмах, и документах, обращенных к нему. И хотя во всех изданиях „Приключений...” Мюнхгаузен титулуется бароном, в реальности этот вопрос не так очевиден. Многие представители рода Мюнхгаузенов свой титул документально подтвердили, но герой нашей истории в связи с этим никогда не обращался ни в Прусскую геральдическую комиссию, ни к королю. Вполне вероятно, титул барона к боденвердскому Мюнхгаузену перешел от литературного героя. И только в 19 веке в биографических архивах и энциклопедиях рядом с его именем появляется титул "freiherr”. Однако не станем нарушать сложившейся традиции – для нас Мюнхгаузен так и останется бароном.
Что дальше? Что предпринять в этом скучном веке?! Судьба не послала барону наследников, отношения с соседями и с властями носили весьма сложный характер. Как позднее писал современник Мюнхгаузена Гете: „В душевном смятении … охота и война – вот выход, всегда готовый для дворянина”. Барон решил увлечься охотой и хозяйством.
Жизнь в Боденвердере протекала во взаимных стычках и спорах с бургомистром города: дворянство постепенно теряло свои позиции в конфликтах с набирающей силу буржуазией. Мюнхгаузен не предпринимал попыток продолжить военную карьеру в Германии, детей в семье не было, оставались только охота и рассказы о приключениях на чужбине. Свои истории он увлеченно рассказывал и в кругу семьи, и на охоте, и в кабачках близлежащих городков. И находились люди, которые запоминали и записывали эти повести.
В 1781 и 1783 годах в берлинских альманахах Путеводитель для веселых путешественников было опубликовано два десятка коротких рассказов, чьим автором, как говорят, был барон Мюнхгаузен. О них, скорей всего, скоро бы и забыли, если б – на счастье читателей и на беду самого барона – не нашлось профессиональных писателей, которые не только перевели эти рассказы на английский язык, но и сделали литературную их обработку и объединили их в одно большое повествование. И лишь немногие читатели 18 века смогли разглядеть в книге второй план – тонкую пародию на охотничьи и военные рассказы и абсолютно фантастические повествования западноевропейских путешественников в восточные страны. Поэтическая фантастика "Приключений … " очаровала читателей богатством и разнообразием сюжетов, которые сыпались как из рога изобилия. Мы и поныне радуемся им, одновременно подсмеиваясь над стараниями автора выдать свои рассказы за правду. Однако творческое воображение в произведении Распе-Бюргера служит не для восхваления врунов, а для их разоблачения. Эта книга – действительно непревзойденный триумф выдумки и фантазии немецких гениев.
Первое издание „Приключений Мюнхгаузена” на английском языке, 1786 год. Зато сам Мюнхгаузен в Боденвердере пребывал не в себе от бессильной злобы: одно дело – рассказывать о своих приключениях в узком кругу друзей, соседям и посетителям кабачков, и совсем другое – быть выставленным перед всей Европой в титуле барона-враля. А именно так прозвали фон Мюнхгаузена авторы всех немецких энциклопедий и даже составители генеалогических семейных списков.
Барон был даже лишен возможности вызвать издателей своих повестей в суд, поскольку они, сделав его посмешищем перед читателями мира и высокочтимым дворянством, предпочли остаться анонимами. Непрошенная и нежданная популярность обернулась для Мюнхгаузена позором.
Второе – литературное – рождение барона Мюнхгаузена датируется последними днями 1785 года, когда книга, переведенная на английский язык, появилась в продаже в Лондоне (на ее обложке был указан 1786 год). В тот же самый год ее переиздали еще четыре раза, первые два издания не были иллюстрированными, третье и четвертое содержали 4 рисунка. В том же самом 1786 году „Приключения ...” с английского языка были переведены на немецкий и дополнены новыми рассказами. Споры об их авторстве не утихают и по сей день: Р.Э. Распе (1737-1794) или Г.A.Бюргер (1747-1794), или все трое, считая самого барона Мюнхгаузена (т.н. чудесный триумвират)? Ясно одно: оба упомянутых писателя нежданно-негаданно подарили Мюнхгаузену всемирную, пусть и несколько комичную, славу.
В 1761 году несколько рассказов барона Мюнхгаузена были опубликованы в Ганновере в анонимно изданной книге Шутник . Человеком, записавшим истории, считается граф Рокс Фридрих Линар (не Мориц Линар, фаворит Анны Леопольдовны), который несколько лет прожил в России, в одно и то же время с Мюнхгаузеном.
Сегодня очень сложно установить, какие из рассказов Распе и Бюргера действительно записаны со слов Мюнхгаузена, а какие взяты из сборников, опубликованных десятками лет ранее. Свои философские анализы этой теме посвятили многие ученые.
Некоторые из рассказов имеют под собой реальную основу. Так, рассказывая о знаменитом выстреле, когда вместо дроби барон вставил в ружье шомпол и подстрелил сразу стаю куропаток, Мюнхгаузен, вероятно, припомнил случай, произошедший в Петербурге. Об этом случае в 1739 году оповестил своих друзей английский посол: „Несколько дней назад на военном смотре у одного солдата выстрелило ружье; из ствола вылетел шомпол и пронзил ногу коня принца Антона Ульриха. Конь и всадник упали наземь, к счастью, принц не пострадал”.
В Европе популярность книги росла с быстротой молнии. Уже в 1787 году вышло ее первое французское издание, в 1790 году – голландское, затем книга была издана на шведском и датском языках, в 1791 году – на русском (издательство Шнорра). Успех ее был огромен, а имя Мюнхгаузена приобрело такую известность, что стало для современников торговой маркой, брендом, как мы бы сейчас сказали. Любое издание, вышедшее из типографии под этим знаком, могло рассчитывать на успех. И именно поэтому еще при жизни Мюнхгаузена, Распе и Бюргера появлялось несметное множество подражаний: продолжения, дополнения, пересказы в новых версиях, пьесы, стихи. На латышском языке „Приключения...” вышли в Елгаве в 1870 году, перевел книгу учитель, переводчик и писатель Фридрих (Фрич) Мекон (1833-1901).
В 1789 году, предположительно в Копенгагене, были изданы „Дополнения к удивительным путешествиям на суше и на море и веселым приключениям барона фон Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей”. Эта книга, скорее всего, попала и Боденвердер, и привела в ярость главного ее героя. Автором издания считается младший современник Мюнхгаузена Генрих Теодор Людвиг Шнорр. Он переиздал книгу несколько раз, в целях конспирации каждый раз указывая разные места издания, а однажды – кто знает, может, шутки ради – указал Боденвердер.
На самом деле все эти книги печатались в Стендале, примерно в 150 км от поместья барона. Все рассказы Мюнхгаузена излагались от имени некоего вымышленного литературного героя, датского офицера Кьюпера, который как будто бы родился в Боденвердере, хорошо знал барона и записал его повести со слов своего брата, который не раз слышал об этих приключениях от самого хозяина Боденвердерской усадьбы.
Неизвестно, был ли когда-нибудь Шнорр в Боденвердере, однако в книге городок описан с точностью, так же, как и поместье барона, его занятия и даже подробности некоторых событий при российском дворе: например, гигантское блюдо с паштетом на свадьбе Анны Иоанновны и герцога Фридриха Вильгельма, из которого как будто бы выскочил одетый в бархат внебрачный сын Мюнхгаузена. Или зимнее путешествие в Крым Екатерины II – на упряжках-вагонах, которые тянули 30 лошадей. Некоторые строки в книге Шнорра привели барона в гнев, особенно те, в которых от его же лица разъясняется, почему его законный брак не освящен детьми.
По прошествии некоторого времени, 19 августа 1790 года, в возрасте 65 лет умерла жена барона Якобина. Вместе они провели 46 лет, и вот 70-летний барон остался один.
Оказалось, именно Якобина была душой Боденвердерской усадьбы и с ловкостью управляла ею. Для Мюнхгаузена смерть жены стала огромным ударом, он почувствовал себя больным, беспомощным, старым ... и вновь затосковал по семейному очагу.
Летом 1793 года усадьбу навестил дальний знакомый барона – бедный офицер майор фон Брун, а вместе с ним и его дочь Бернардина. Мать девушки, почуявшая лакомый кусок, повела себя довольно ловко, и вскоре – в январе 1794 года – была отпразднована свадьба 73-летнего жениха и 17-летней невесты (по некоторым данным, ей исполнилось 19). Как и следовало ожидать, этот неравный брак принес всем одни неприятности. Бернардина, настоящее дитя "галантного века", оказалась легкомысленной и расточительной. Сплетни и скандалы не заставили себя долго ждать. Бернардина родила дочь, которой барон отказался дать свое имя. Ребенок умер через год, свое имущество Мюнхгаузен завещал племянникам, однако годами длившийся бракоразводный процесс разорил поместье, и еще долго наследникам Мюнхгаузена после его смерти пришлось выплачивать его долги. Между прочим, одним из самых сильных аргументов адвоката неверной жены стал титул барона-враля: "Господа судьи, ну разве можно доверять словам человека, известного всей Европе своими выдумками?".
Одинокий и обесчещенный, Иероним фон Мюнхгаузен умер от апоплексии 22 февраля 1797 года и был похоронен в фамильном склепе под полом церкви в деревне Кемнаде в окрестностях Боденвердера.
Вскоре после смерти барона появилось обозначение „феномен Мюнхгаузена”. Это и в самом деле уникальный случай: человек, который не совершил научного открытия, не сделал собственного вклада в искусство или литературу, который не командовал военными походами, не основал партии или государства, приобрел мировую известность лишь благодаря своей неистощимой фантазии.
Про Мюнхгаузена написаны сотни книг и статей, ему посвящены кинофильмы, пьесы, почтовые марки, три музея: в германии, России и Латвии. Его имя упоминается в медицине и философии, в быту и политике, однако, к сожалению, нередко в ситуациях, затрагивающих его достоинство.
В медицинской литературе "синдром Мюнхгаузена" часто используется для описания пациентов со слишком живой и богатой фантазией. Очень подробное описание этого синдрома сделал профессор Илмар Лазовскис в книге „Клинические симптомы и синдромы”: „Пациенты, чаще всего медицинские работники, посещают больницы и поликлиники, имея самые различные жалобы, которые обычно носят конкретный характер и взаимосвязаны. Что нередко вводит в заблуждение даже высококвалифицированных специалистов .(..) Как правило, все упомянутые пациенты имеют хорошие знания в медицине; они никогда не производят впечатления злонамеренных или психически нездоровых людей.”
В философии, в свою очередь, существует понятие „трилемма Мюнхгаузена”, которую сформулировал в 20 веке немецкий философ, представитель критического рационализма Ганс Альберт в связи с дискуссией о базисе обоснования. Если одно положение мы обосновывает другим, это второе положение также требует своего обоснования, и так до бесконечности. Разрушая этот ряд обоснований, мы получаем так называемый логический круг – обосновать можно только то, что само требует обоснований. Те, кто действует по данной схеме, считал Альберт, уподобляются Мюнхгаузену, который смог сам себя вытащить за волосы из болота.
(c) из статьи Яниса Улмиса, директора Лимбажского музея Барона Мюнхгаузена
Карл Иероним Фридрих фон Мюнхгаузен биографическая статья
Виртуальный мир барона Мюнхгаузена
Барон Мюнхгаузен - Реальность и миф
Иллюстрации Гюстава Доре к Приключениям барона Мюнхгаузена
@темы: Биография, Рококо, Литература