3 - 06. Арахне/Кишин

[S.E.K.]

Асура/Арахна, упоминание Шинигами/Асура и Эйбон/Арахна. BDSM, минет, bloodplay, отношения "мать/сын". Не стеб и не ангст.
Особую художественную ценность будут представлять военные действия около замка и идущие фоном доклады Москито.

Comments

[Гость]

Это мало, это не по заявке и сумбурно. И, да, как звали оружие Ашуры, автор честно искал неделю и не нашел. Ну и беты у автора нету.

Лиловый полумрак особо оборудованных покоев Ашуры колеблется и дрожит, образуя странные, мимолетно мелькающие на краю зрения образы. Плывет тонкий, щекочущий ноздри дым ароматических палочек – пауки очень чувствительны к запахам, верно? Мягкая тишина нарушается только тяжелым дыханием жилистого, иссушенного и изломанного юноши, свернувшегося на широком ложе и судорожно вцепившегося в покрывало. Безумие, окутывающее его – самого высокого качества, насколько такое пошлое слово может быть применимо. Каким еще оно может быть у того, кто сам безумие и выдумал?
У человеческой души вкус терпкой перезрелой вишни и запах выдержанного виски. А какой вкус у души Кишина?
Арахне никогда не спрашивает разрешения войти. Она просто оказывается рядом, одним текучим движением подтягивает его к себе и мягко, но холодно расчесывает спутанные черно-белые пряди. Ашура яростно, безумно скалится и хихикает – по-другому выражать удовольствие он разучился еще в первую сотню лет заточения. Ведьма наблюдает за ним из-под полуприкрытых век, но часто ее глаза застилает мгновенный промельк тумана – вокруг замка все еще идет битва, Москито судорожно командует остатками армии Арахнофобии, пытаясь хотя бы уменьшить потери, и безуспешно взывает к хозяйке.
Знаешь, из тебя получится великолепная мать, Арахне.
Когда Ашура выгибается в судороге кошмаров – платить за власть над чужими душами приходится своей собственной, ничего не поделаешь – и издает отчаянные вопли ужаса, смешанные с рыданиями и истерично-болезненным смехом, она прижимает снова разлохмаченную голову к груди и, покачиваясь, монотонно повторяет, как мантру:
- Я с тобой. Все хорошо. Мой мальчик, все хорошо. – а Кишин, всхлипывая, тянется к застежкам ее платья. Арахне уступает, как и всегда, ведь ее личный генератор безумия нельзя выводить из хрупкого равновесия.
Она танцует, мелко перебирая изящными ступнями и рисуя в воздухе замысловатые узоры веером, прямо как японская гейша. Для него. Для гениального изобретателя и великолепного любовника, пахнущего машинным маслом и горячим железом.
Он быстро и жадно исследует ее роскошное тело, касается сухими горячими губами фарфоровой кожи, неожиданно нежно покусывает соски и властно, глубоко и яростно целует. Ведьма чуть улыбается и будто из воздуха(а отчасти так и есть) вытягивает остро сверкающую, крученую и невероятно длинную веревку.
Ты знаешь, что чувствуют твои жертвы в последний миг жизни, а, паучиха?
Царапины на теле Кишина, оставленные ее ногтями в порыве безумного в прямом смысле наслаждения, удивительно быстро затягиваются. Как зачарованная, Арахне снова и снова проводит по пергаментно-желтоватой коже на груди любовника – сначала ногтем, потом, раззадорившись, тонким, бритвенно-острым лезвием маленького кинжала – верного спутника любой ведьмы. Черная, матово поблескивающая кровь липнет к пальцам и паучиха, изящно наклонившись, слизывает ртутно дрожащие капли, оценивая вкус.
Ашура всегда хотел обыграть смерть. Но однажды смерть обыграла его. В карты на раздевание.
Распробовав кровь – Медуза всегда была не слишком эстетична в своих изысканиях, и ее величайшее изобретение обладает удручающе обычным, отдающим железом и горечью вкусом – ведьма спускается ниже, умело распаляя партнера легкими, неуловимо опасными прикосновениями. Ашура негромко стонет, вцепляется побелевшими, длинными и изломанными пальцами в черную шелковую простыню, – еще одна обязательная прихоть Арахне – хрипло, неосознанно выдыхает с первым прикосновением нежного и горячего языка к головке напряженного члена:
- Вайра… - и на мгновение быстро вскинувшей глаза ведьме чудится что-то новое в мутных от причудливой смеси наслаждения и страха, приправленной капелькой безумия, расширенных до предела зрачках напротив. Почудилось - и пропало, изгнанное судорогой наслаждения.

[Alnaira]

Автор, умоляю, откройтесь в умыл.
Я невероятно, невыразимо счастлива и очарована текстом.

Зоказчег.

[gerrhonotus]

Божественно. Автор, если вы еще здесь, можете открыться и мне?

[Urt aka Naomi]

Хай,хай!(тянет руку)и мне!