Небо серое, мир серый. Жизнь серая. Господи, ну что за серая банальность? Чикуса раздраженно трет переносицу. То есть, это он знает, что раздраженно. Никто другой по его внешнему виду и не скажет. И даже Кен вот не скажет - Кен другое заявит. Ты чо такой вечно пришибленный? - в своей извечной манере спросит Кен. У тебя очки треснули, - разразится он смехом. Своим же йо-йо себе в морду прилетел, да? - и заржет, вот совсем заржет, даром, что лошадиную челюсть не примерял, вроде как. Кен - он живой такой. Бурный, кипит весь. А Чикуса - да, спокойный. Вялое раздражение ведь за раздражение в этом сером мире не считается? А ведь Чикуса многое бы отдал за то, чтобы испытывать по-настоящему сильные эмоции. Чтобы через край, чтобы вот прям уносило. Господи, да он бы хотел мечтать о смерти. А не лениво думать, что однажды (скоро?) сдохнет и, видимо, оно и неплохо. Поразительно, но только по-настоящему живые могут по-настоящему мечтать о смерти. А Чикуса, что ж поделать, не такой. Ну, он знает это и не станет лишний раз трепыхаться. Пожмет плечами, прогоняя лишние (что толку думать о том, чего быть не может?) мысли и пойдет. Куда-нибудь. Очки-то действительно треснули, менять надо.
Небо серое, мир серый. Жизнь серая. Господи, ну что за серая банальность?
Чикуса раздраженно трет переносицу. То есть, это он знает, что раздраженно. Никто другой по его внешнему виду и не скажет.
И даже Кен вот не скажет - Кен другое заявит. Ты чо такой вечно пришибленный? - в своей извечной манере спросит Кен. У тебя очки треснули, - разразится он смехом. Своим же йо-йо себе в морду прилетел, да? - и заржет, вот совсем заржет, даром, что лошадиную челюсть не примерял, вроде как.
Кен - он живой такой. Бурный, кипит весь. А Чикуса - да, спокойный. Вялое раздражение ведь за раздражение в этом сером мире не считается?
А ведь Чикуса многое бы отдал за то, чтобы испытывать по-настоящему сильные эмоции. Чтобы через край, чтобы вот прям уносило.
Господи, да он бы хотел мечтать о смерти. А не лениво думать, что однажды (скоро?) сдохнет и, видимо, оно и неплохо.
Поразительно, но только по-настоящему живые могут по-настоящему мечтать о смерти.
А Чикуса, что ж поделать, не такой. Ну, он знает это и не станет лишний раз трепыхаться. Пожмет плечами, прогоняя лишние (что толку думать о том, чего быть не может?) мысли и пойдет. Куда-нибудь.
Очки-то действительно треснули, менять надо.
откроетесь, Автор?
заказчик
взяла в днев