Один плюс один - один. Один минус один - один. Один разделить на один - один. Один умножить на один - один.
Я один...
Я один...
пятница, 11 ноября 2011
Он улыбался.
Широко, задорно, сверкая зубами и довольно оскаливаясь.
Какое новое, удивительно приятное чувство!
Это была не ухмылка, не смех, не натянутая усмешка с единой целью - отвязаться. Не пустой и безличный фрагмент текста из двух символов на бумаге, не ярко-желтый значок на портфеле у школьника.
Так можно только улыбаться в предвкушении чего-то. Огромного, неожиданного, прекрасного, удивительного, непознанного, давно позабытого - столь давно, что память об этом хранится лишь в самых древних закоулках истории.
Улыбка зеркалом могла поведать любому про дрожь от бесчинства мурашек по телу, про воодушевленное дыхание, про невольно сжимающиеся кулаки и нетерпеливые шаги в сторону, откуда льется свет.
Про сердце, дающее перебои от распирающего чувства.
Про мысль, одну-единственную мысль, заполняющую сознание целиком, пульсирующую в такт вздувшимся сосудам на висках.
Про рвущуюся наружу эмоцию.
Ноги ломило от внезапно подкравшегося волнения; они вязли, подкашивались, не удерживая своего хозяина.
Однако многие знают, что в такие моменты человек сильнее, чем когда-либо; сильнее настолько, что способен догнать солнце, мерно вдыхающее новую жизнь в новый день.
Догнать - и прыгнуть изо всех сил в новую жизнь.
***
Шаг, другой, третий.
Вдох, выдох, снова вдох, глубже, сбивчивее от колотящегося, выпрыгивающего из груди сердца.
Сведенные на переносице брови, сжатые в кулаки руки, вздрогнувшие от возбуждения...
Что угодно может послужить той роковой искрой, что мгновенно запалит едва видимый фитиль: порыв ветра, капля дождя, трель птицы, хруст ветки, силуэт на горизонте.
Он нетерпеливо облизнул губы. Осмотрелся вокруг, не прекращая шага.
Всё его нутро раззадорено до предела.
...И - улыбка. Решительная, смелая, хладнокровная, безумная, заразительная улыбка, что не стирается никакой сумрачностью или тяготой.
Хруст. Трель. Капля. Свист.
Мгновение! - и он побежал, напролом, навстречу, наконец, окрыленный взрывом мозаики вчерашнего дня под напором света нового солнца.
На огромной скорости он понесся вперед, не замечая более никаких преград на пути.
***
Энергия ослепила его, отняла чувства, ставшие ненужными для человека без невозможностей.
"Я догоню свою жизнь!"
Бегущий, сумасшедший силуэт разрезал напополам пространство, едва оставляя за собой легкие, неприметные следы на мягкой траве. Казалось, он стремится к солнцу, позабыв о всяком сопротивлении, что должно было давным-давно, еще на первых минутах остановить его, исчерпать все силы; что ветер нарочито изменил свое направление, едва не поднимая человека в воздух, задувая тому в спину.
Он знал - здесь он действительно может догнать солнце. Вдали от людей, суеты, проблем, повседневности - здесь, в месте, куда его привела звезда.
"Догоню. Вот увидишь!" - улыбка упорно не желала покидать его лица.
Он не боялся оступиться об откатившийся плод, не страшился упасть ничком в землю, не пугался, что откажет тело.
Он знал секрет.
Не думать.
Не сомневаться.
Не останавливать бег.
Только так можно догнать то, что ты упустил.
Не догнать и исправить, нет.
Просто догнать - и пойти в ногу.
***
Для него едва прошли мгновения; для людей же пролетела вечность.
Он выбежал из леса; истрепанный, взъерошенный, с кровоподтеками на ладонях и голенях, с исполосованным ветками лицом.
Его встретил ослепительный цвет - зеленая трава и голубое небо сливались где-то вдалеке в единую, нереально яркую точку - его маяк, его мираж-оазис, его цель.
Он закрыл глаза, продолжая свой единственно верный путь.
Мираж не потускнел; наоборот, бесконечность впереди заиграла новыми красками, завихрилась неестественными оттенками, в калейдоскопе которых ярко, завораживающе светилась строгая, улепётывающая вдаль линия.
Едва удивившись, он моргнул.
Раны затянулись, а зеленое полотно под ногами преобразилось под затейливым рисунком, под замысловатым хитросплетением бесчисленных линий-дорог, разноцветных, петляющих, обрывающихся, сливающихся воедино, скручивающихся в узелки...
Но ни одна из них не пересекала его цвет.
***
"Люди?"
Линии, что обрывали свой путь с обеих сторон от его пути, начали испаряться; на их месте обличались антропоморфные силуэты, с каждым шагом - все явственнее.
- Саша... - прошептал, не чувствуя губ и языка он.
Крепко сложенный парень с детским не по возрасту лицом приветливо махал ему рукой и что-то говорил навстречу.
- Ульянка!.. - он не смог сдержать удивленный вскрик.
Маленькая двухлетняя девочка, сидя на земле, подняла глаза, совсем по-взрослому отбросила рукой назад волосы и счастливо улыбнулась.
- Света... - он едва узнал хрупкую девичью фигуру.
Молодая девушка в расцвете красоты и лет стояла, сложив руки в замок. Увидев удивление в глазах бегущего, она тихонько хихикнула и покраснела.
- Влад! - крикнул он, отчетливо вспомнив фигуру юного паренька.
Тот радостно всплеснул руками, рассмеялся и выставил ладонь навстречу; он с радостью дал пять что есть мочи.
- Катя, Милана, Антон, Сашка... - беззвучно шевелил он губами, видя все новых и новых людей на обочине своей линии. Расстояние за расстоянием, прыжок за прыжком, травинка за травинкой - он знал их всех, до единого. Кого-то - меньше, кого-то - до дрожи в голосе, кого-то - с грустью.
Все они что-то значили для него, когда-то давным-давно.
Как же он ошибался, считая их прошлым!
Знакомые, приятели, друзья, родные, любимые, дорогие, ценимые, незаменимые - они все были рядом.
Всем от него было что-то нужно. Нечто крайне важное, настолько сильно, что они смогли найти его даже здесь.
"Спасибо"
Убегая все дальше, он не сдержал порыв - обернулся.
Вслед ему издалека махали люди. Ребята, которых он с теплотой узнал самыми первыми, стояли позади с отцами и матерями - они, приобнимая детей, чутко улыбались ему вдогонку.
Живые, настоящие, яркие люди, которые не забыли дорогу к своему солнцу внутри себя.
"Спасибо!" - он обратил взор обратно к светилу.
- Спасибо... - тихий, казалось, шепот, эхом разнесся по долине; слеза, чудом выкатившаяся из уголка век, разбилась о поток воздуха.
Он не прекращал бег ни на миг.
Улыбка, отважная, уверенная, сменилась чувственной, мягкой; сменилась улыбкой растроганного человека, не чуждого сентиментальности.
Он встряхнул головой - от нее не осталось ни следа, уступив место храброму счастью, которое бежало с ним с первого толчка мышц.
***
Он распахнул глаза, привыкшие к ослепительному блеску.
Люди, стоявшие вдоль, никуда не исчезли, не испарились вместе с иллюзией убегающего от времени человека.
Наоборот - он услышал их голоса.
Голоса благодарности, голоса признательности, сила и мощь которых крепла с каждым новым движением. Прикасаясь друг к другу, они сплетали словами невидимую, неосязаемую ткань звука, отзывающуюся внутри мелодией, бесконечной, насыщенной, неразрывной, бьющей в потолок разума необычайной энергетикой.
...Он увидел колыбель солнца. Вот она, совсем рядом - показалась из-за горизонта, где кончается зеленое полотно под ногами, где взмывает вверх ультрамариновая пастель небосклона.
Задор пронзил его существо, заставив заорать во всю глотку:
- Спа-аси-и-и-бо-о!
...человеческие голоса вокруг сложились в невероятную акапеллу, чей звук содрогнул саму структуру этого странного мира.
***
Последние силуэты, оглушающая, чарующая, прекрасная песня за спиной, светящаяся линия под ногами.
Бег не давал ему вдохнуть тем изнеможением, которое должно его одолевать; разум снимал все оковы с переплётов веры и фантазий; тело проглатывало невозможность подобной нагрузки, не давая человеку упасть замертво; сердце целиком отдавалось той улыбке, что не угасла ни на минуту на всём пути. Он перестал быть человеком, перестал быть тем, кем никогда не хотел бы быть еще раз.
...Огромное солнце безмолвно смотрело на яркую, стремительно приближающуюся и затмевающую своим светом его самого точку, что разделила собой две тверди удивительным, безумным поступком.
Он чувствовал, как его снова переполняет новый прилив возбуждения. Он уже совсем близок.
Скачок, второй, третий. Вдох.
Скачок, еще один, и еще. Выдох.
Скачок, снова, и снова. Вдох! - всплеск руками вверх; безмолвный, истовый, истошный, искренний крик восторга.
И - пропасть, расстелившаяся бесконечной далью под его ногами.
Падение. Полет. Превозмогание...
***
...пробуждение.
Он открыл глаза, очнувшись от волшебного сна.
И улыбнулся, услышав в сознании знакомый акапелльный мотив.
Широко, задорно, сверкая зубами и довольно оскаливаясь.
Какое новое, удивительно приятное чувство!
Это была не ухмылка, не смех, не натянутая усмешка с единой целью - отвязаться. Не пустой и безличный фрагмент текста из двух символов на бумаге, не ярко-желтый значок на портфеле у школьника.
Так можно только улыбаться в предвкушении чего-то. Огромного, неожиданного, прекрасного, удивительного, непознанного, давно позабытого - столь давно, что память об этом хранится лишь в самых древних закоулках истории.
Улыбка зеркалом могла поведать любому про дрожь от бесчинства мурашек по телу, про воодушевленное дыхание, про невольно сжимающиеся кулаки и нетерпеливые шаги в сторону, откуда льется свет.
Про сердце, дающее перебои от распирающего чувства.
Про мысль, одну-единственную мысль, заполняющую сознание целиком, пульсирующую в такт вздувшимся сосудам на висках.
Про рвущуюся наружу эмоцию.
Ноги ломило от внезапно подкравшегося волнения; они вязли, подкашивались, не удерживая своего хозяина.
Однако многие знают, что в такие моменты человек сильнее, чем когда-либо; сильнее настолько, что способен догнать солнце, мерно вдыхающее новую жизнь в новый день.
Догнать - и прыгнуть изо всех сил в новую жизнь.
***
Шаг, другой, третий.
Вдох, выдох, снова вдох, глубже, сбивчивее от колотящегося, выпрыгивающего из груди сердца.
Сведенные на переносице брови, сжатые в кулаки руки, вздрогнувшие от возбуждения...
Что угодно может послужить той роковой искрой, что мгновенно запалит едва видимый фитиль: порыв ветра, капля дождя, трель птицы, хруст ветки, силуэт на горизонте.
Он нетерпеливо облизнул губы. Осмотрелся вокруг, не прекращая шага.
Всё его нутро раззадорено до предела.
...И - улыбка. Решительная, смелая, хладнокровная, безумная, заразительная улыбка, что не стирается никакой сумрачностью или тяготой.
Хруст. Трель. Капля. Свист.
Мгновение! - и он побежал, напролом, навстречу, наконец, окрыленный взрывом мозаики вчерашнего дня под напором света нового солнца.
На огромной скорости он понесся вперед, не замечая более никаких преград на пути.
***
Энергия ослепила его, отняла чувства, ставшие ненужными для человека без невозможностей.
"Я догоню свою жизнь!"
Бегущий, сумасшедший силуэт разрезал напополам пространство, едва оставляя за собой легкие, неприметные следы на мягкой траве. Казалось, он стремится к солнцу, позабыв о всяком сопротивлении, что должно было давным-давно, еще на первых минутах остановить его, исчерпать все силы; что ветер нарочито изменил свое направление, едва не поднимая человека в воздух, задувая тому в спину.
Он знал - здесь он действительно может догнать солнце. Вдали от людей, суеты, проблем, повседневности - здесь, в месте, куда его привела звезда.
"Догоню. Вот увидишь!" - улыбка упорно не желала покидать его лица.
Он не боялся оступиться об откатившийся плод, не страшился упасть ничком в землю, не пугался, что откажет тело.
Он знал секрет.
Не думать.
Не сомневаться.
Не останавливать бег.
Только так можно догнать то, что ты упустил.
Не догнать и исправить, нет.
Просто догнать - и пойти в ногу.
***
Для него едва прошли мгновения; для людей же пролетела вечность.
Он выбежал из леса; истрепанный, взъерошенный, с кровоподтеками на ладонях и голенях, с исполосованным ветками лицом.
Его встретил ослепительный цвет - зеленая трава и голубое небо сливались где-то вдалеке в единую, нереально яркую точку - его маяк, его мираж-оазис, его цель.
Он закрыл глаза, продолжая свой единственно верный путь.
Мираж не потускнел; наоборот, бесконечность впереди заиграла новыми красками, завихрилась неестественными оттенками, в калейдоскопе которых ярко, завораживающе светилась строгая, улепётывающая вдаль линия.
Едва удивившись, он моргнул.
Раны затянулись, а зеленое полотно под ногами преобразилось под затейливым рисунком, под замысловатым хитросплетением бесчисленных линий-дорог, разноцветных, петляющих, обрывающихся, сливающихся воедино, скручивающихся в узелки...
Но ни одна из них не пересекала его цвет.
***
"Люди?"
Линии, что обрывали свой путь с обеих сторон от его пути, начали испаряться; на их месте обличались антропоморфные силуэты, с каждым шагом - все явственнее.
- Саша... - прошептал, не чувствуя губ и языка он.
Крепко сложенный парень с детским не по возрасту лицом приветливо махал ему рукой и что-то говорил навстречу.
- Ульянка!.. - он не смог сдержать удивленный вскрик.
Маленькая двухлетняя девочка, сидя на земле, подняла глаза, совсем по-взрослому отбросила рукой назад волосы и счастливо улыбнулась.
- Света... - он едва узнал хрупкую девичью фигуру.
Молодая девушка в расцвете красоты и лет стояла, сложив руки в замок. Увидев удивление в глазах бегущего, она тихонько хихикнула и покраснела.
- Влад! - крикнул он, отчетливо вспомнив фигуру юного паренька.
Тот радостно всплеснул руками, рассмеялся и выставил ладонь навстречу; он с радостью дал пять что есть мочи.
- Катя, Милана, Антон, Сашка... - беззвучно шевелил он губами, видя все новых и новых людей на обочине своей линии. Расстояние за расстоянием, прыжок за прыжком, травинка за травинкой - он знал их всех, до единого. Кого-то - меньше, кого-то - до дрожи в голосе, кого-то - с грустью.
Все они что-то значили для него, когда-то давным-давно.
Как же он ошибался, считая их прошлым!
Знакомые, приятели, друзья, родные, любимые, дорогие, ценимые, незаменимые - они все были рядом.
Всем от него было что-то нужно. Нечто крайне важное, настолько сильно, что они смогли найти его даже здесь.
"Спасибо"
Убегая все дальше, он не сдержал порыв - обернулся.
Вслед ему издалека махали люди. Ребята, которых он с теплотой узнал самыми первыми, стояли позади с отцами и матерями - они, приобнимая детей, чутко улыбались ему вдогонку.
Живые, настоящие, яркие люди, которые не забыли дорогу к своему солнцу внутри себя.
"Спасибо!" - он обратил взор обратно к светилу.
- Спасибо... - тихий, казалось, шепот, эхом разнесся по долине; слеза, чудом выкатившаяся из уголка век, разбилась о поток воздуха.
Он не прекращал бег ни на миг.
Улыбка, отважная, уверенная, сменилась чувственной, мягкой; сменилась улыбкой растроганного человека, не чуждого сентиментальности.
Он встряхнул головой - от нее не осталось ни следа, уступив место храброму счастью, которое бежало с ним с первого толчка мышц.
***
Он распахнул глаза, привыкшие к ослепительному блеску.
Люди, стоявшие вдоль, никуда не исчезли, не испарились вместе с иллюзией убегающего от времени человека.
Наоборот - он услышал их голоса.
Голоса благодарности, голоса признательности, сила и мощь которых крепла с каждым новым движением. Прикасаясь друг к другу, они сплетали словами невидимую, неосязаемую ткань звука, отзывающуюся внутри мелодией, бесконечной, насыщенной, неразрывной, бьющей в потолок разума необычайной энергетикой.
...Он увидел колыбель солнца. Вот она, совсем рядом - показалась из-за горизонта, где кончается зеленое полотно под ногами, где взмывает вверх ультрамариновая пастель небосклона.
Задор пронзил его существо, заставив заорать во всю глотку:
- Спа-аси-и-и-бо-о!
...человеческие голоса вокруг сложились в невероятную акапеллу, чей звук содрогнул саму структуру этого странного мира.
***
Последние силуэты, оглушающая, чарующая, прекрасная песня за спиной, светящаяся линия под ногами.
Бег не давал ему вдохнуть тем изнеможением, которое должно его одолевать; разум снимал все оковы с переплётов веры и фантазий; тело проглатывало невозможность подобной нагрузки, не давая человеку упасть замертво; сердце целиком отдавалось той улыбке, что не угасла ни на минуту на всём пути. Он перестал быть человеком, перестал быть тем, кем никогда не хотел бы быть еще раз.
...Огромное солнце безмолвно смотрело на яркую, стремительно приближающуюся и затмевающую своим светом его самого точку, что разделила собой две тверди удивительным, безумным поступком.
Он чувствовал, как его снова переполняет новый прилив возбуждения. Он уже совсем близок.
Скачок, второй, третий. Вдох.
Скачок, еще один, и еще. Выдох.
Скачок, снова, и снова. Вдох! - всплеск руками вверх; безмолвный, истовый, истошный, искренний крик восторга.
И - пропасть, расстелившаяся бесконечной далью под его ногами.
Падение. Полет. Превозмогание...
***
...пробуждение.
Он открыл глаза, очнувшись от волшебного сна.
И улыбнулся, услышав в сознании знакомый акапелльный мотив.
суббота, 27 августа 2011
Солнце перестало обжигать; последние жаркие всполохи уступили место мягким вечерним переливам, оранжевым, багряным, румяным, отдающим пряностью.
Лениво пнув лежащий на дороге камешек, он завернул в очередной переулок.
Каждый дом, каждая дверь хранили за собой его знакомых, его друзей, приятелей, людей, с кем можно разделить чувства, смех, тепло, беседу.
- Или рассвет, - произнес он вслух, глядя на пробегающие рваные облака, привычно щурясь. - Самое время.
Отпустив белые прорехи на розово-желтом небе, он вгляделся вдаль, вглубь квартала, осторожно ощупывая каждое окно взглядом. Каждое из них таило за собой своего человека, свой свет, свою мелодию, песню, композицию.
Он давно здесь не был; некоторые отзвуки казались ему новыми.
- Рассвет еще далеко, чем не повод? - спросил он пустую улицу. Ухмыльнувшись торопливо прячущемуся полудиску солнца на горизонте, он зашагал вперед.
***
Нота. Другая. Третья.
Он помнил это окно, но человек, прячущийся за ним, изменился, как и музыка, звучащая от него.
"Парень. Улыбчивый, но молчаливый. Расчетливый, но мягкий. Возится с книгами, редко показывается из-за двери."
Он привел его в Город давно, много дней назад. При встрече и знакомстве тот пытался не подавать виду, что он здесь впервые - держался так, что он ничуть не удивлен месту, где оказался. Но глаза спрятать ему не удавалось, в них было написано все, точь-в-точь как в книгах, которые он читает, вглядываясь между строк.
"Наконец он освоился, как я слышу".
Он огляделся. Оглушительно свистнул, положив два пальца в рот.
На звук послышался щенячий, преисполненный самоуверенности и смелости "Гавк!". Через мгновение на дорогу выбежал из-за поворота маленький черный лабрадор. Смешно, но уверенно перебирая лапками, щенок подбежал к нему.
- Приятель, здесь твой хозяин, - присев на корточки, кивнул он на дверь, - скребись, да посильнее.
Черношерстное создание тявкнуло в ответ и, свесив розовый язык, повернулось к Дому. Потрепав щенка по загривку, он поднялся и свистнул еще раз.
Нота оборвалась. Мгновения - и животное начало портить цельное дерево, не дожидаясь, пока откроется дверь.
"Так-то лучше", подумал он, глядя на радость парня, обнаружившего нежданный подарок. Немного повозившись с собакой, тот взял ее на руки, мимолетно глянул на небосклон, едва улыбнулся и спрятал свою радость хлопком двери.
- Гораздо лучше, - улыбнулся он.
И пошел дальше; закат уступил место на темно-голубом небе место первой звезде.
***
Созвучие. Унисон. Вибрато.
- Привет, дружище.
Силуэт за окном не шелохнулся.
- Я знаю, что ты здесь, сколько раз я вот так стоял у твоего окна.
"Но даже тогда ты молчал, когда я вложил ключ тебе в руку".
Высокий, рослый, сухощавый, он не создавал впечатления обитателя Города. Но все же его сюда впустили и доверили ему.
Он никогда сразу не разгадывал, что перед ним за человек, это было слишком неинтересно. Куда любопытнее было, когда человек сразу разгадывал его. Обитатель этого Дома был именно таким. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, кто его встретил на дороге. Хватило одного "Пошли", брошенного слегка с забавным дефектом речи и первым сделать шаг навстречу. Хватило одного взгляда, чтобы дать понять: "Ключ".
Он смог разгадать его лишь много позже - по музыке.
Стоя и глядя на тень в окне, он чувствовал холод, идущий изнутри.
- Этот закат научил меня слышать твою мелодию, - спустя время, произнес он.
В окне горел спокойный синий свет, делая контуры своего человека в окне и без того расплывчатыми.
Он зевнул.
- Надеюсь, совсем скоро она зазвучит в такт твоей тайне.
Силуэт не шелохнулся.
- С рассветом, - добавил он, - вот услышишь.
Кивнув, он зашагал прочь, дальше по улице.
***
Скрежет, шорох, глухие удары.
Эта дверь ему была незнакома. Совсем новая, она еще хранила в себе звук впервые проворачивающегося ключа.
Он прислушался.
Сознание вычленяло отдельные отзвуки, глаз пытался отыскать, чья рука возвела этот Дом и отдала ключ владельцу. Наклонившись, он сорвал с газона травинку. Вертя ее в руках, он спросил:
- Ты чей?
Окно молчало. Забыв о том, что на небе правила бал ночь, он прищурился.
"Надо же, они спорили, кто его приведет".
Он выжидал.
- И я знаю, почему спорили, ага, - пошептал он в темноту, не желая нарушать единство музыки, издаваемой Домом и человеком внутри. Ему нравилось. Захотелось даже совершить что-нибудь, но он сдержался. Бросил взгляд на дверь.
Сделав пару шагов навстречу, он постучался - в такт.
- Чужих здесь нет, сам знаешь, - бросил он тишине по ту сторону.
Никто не открыл.
Выждав вежливые минуты, он отступил назад. Мелькнула досада, но совсем быстро она растворилась в прохладе квартала.
- Отдыхай, - он улыбнулся, глядя в темное занавешенное окно, - видно, ты еще не привык быть самим собой по ночам.
Он продолжал слушать, удивляясь, как гармонично сплетаются отзвуки его ночи с музыкой изнутри Дома.
- Отдыхай, - повторил он напоследок, - я к тебе еще загляну.
***
Аккорд. Сопрано. Резонанс.
Он задумался еще на подходе, а не ради ли этой двери он пошел в ночь этого квартала?..
- А, подруги? - поднял он взгляд от горизонта к звездам над собой. - Как вы считаете?
Он споткнулся; дорога ответила ему вместо далеких, поблескивающих искусственной позолотой снежинок.
Чертыхнувшись, он оглянулся назад и получил в лицо оплеуху от ветра. Удивленно моргнув и встряхнув головой, он шаркнул ногой по песку, бросая его маленькие камушки ветру навстречу, пытаясь показать тому настоящего хозяина дорог.
Взвившись крутым вихрем, поток воздуха бросил песок человеку в лицо, заставив того зажмуриться и, спустя миг, рассмеяться.
Рассмеяться тепло, по-доброму, радостным детским смехом.
Радуясь подобной несправедливости, он дошел до Дома.
- Доброй ночи, - он уселся напротив двери, сложив ноги по-турецки. - Давно не виделись, правда?
Ему ответила знакомая до боли песня, зазвучавшая по-новому в который раз.
Этот Дом был для него особенным - отдавая ключ к нему, он впервые ошибся. Не разгадал. Не услышал.
Как свежо то удивление, когда он нашел в траве такой знакомый ключ!
Только много позже он узнал, что человек этого Дома быстрее него понял ошибку и затерялся в Городе. Наверное, нашла другого, кто дал новый, правильный, нужный Дом, который для нее действительно звучит.
Что ж, даже он может ошибаться, как оказалось. Важно, что нынешняя обитательница когда-то почувствовала тепло ключа в своей руке, уверовала в надежность стен этого Дома, поверила в утро и день за окном.
- Правда? - скользил он взглядом по стеклу вслед за бегающими огоньками.
- Distance between two points... - была ему ответом строчка, новая, певучая, но такая близкая, что казалось, он давным-давно слышал ее многократно, забыв с течением времени.
- Is a line... - тихо-тихо он подхватил незнакомый мотив, который слышал тысячу раз.
...Наконец он поднялся на ноги. Ночь начинала терять свою мощь, в воздухе повеяло влагой, которая вот-вот должна была охватить в свои объятья еле колышущуюся траву на обочине и возле Домов.
- Зачем мне беспокоить людей, которые уже счастливы? - он сорвал одуванчик рядом и подул; маленькие блеклые звездочки оседлали ветер в исчезающей ночи и беззвучно застучали в окно.
Хмыкнув, он бросил последний взгляд на резную металлическую ручку двери, на поблескивающее витражное стекло, на цветы около незамысловатого крыльца, закрыл глаза, давая картине угаснуть.
Следом погасла музыка, и утреннюю зарю встретила тишина.
***
Клавиша. Партия. Акапелла.
- Привет, - улыбкой он поприветствовал полыхающее в утреннем мареве небо светло-красочного оттенка. Лиловые лилии, песочные тюльпаны, кремовые васильки, лазурные ромашки, алые хризантемы спелись в единой ноте, давая рождение новому солнцу.
Именно на рассвете этот Дом нравился ему больше всего - от того, что именно он рождал в нем новое чувство.
- Привет, - подмигнул он окну, играющему с разноцветными бликами умирающих звезд.
Повернувшись, он зажмурился, почувствовав на лице нежный, робкий свет. Глубоко вдохнул, пытаясь вобрать в себя всё, до единой капли, чудо, что называют восходом солнца. Он прекрасно знал это чудо из чудес - и оно всегда встречало его новой радостью.
Он дышал вместе с новым солнцем, здоровался за руку с новым ветром, смеясь вдогонку старому, пропуская того сквозь пальцы.
Раскрыв глаза и отмахнувшись от утренних лимонно-желтых фонариков, он подошел к двери.
Только этот Дом не раскрывал своей песни до тех пор, пока ты не притронешься к нему. Но не только в этом была его особенность.
Кончики пальцев мягко притронулись к холодному дереву; в тот же миг сознание взорвалось новой жизнью, новой энергией, наполнилось нотой, другой, третьей, нотами, в паутину которых заплеталось новое, не прожитое, неизвестное, бессмертное.
Ему казалось, что заново рождается он сам, в унисон новому дню.
Скользнув пальцами вниз по двери, он взялся за ручку. Но нажать - не успел:
- Привет, новорожденный, - дверь раскрылась, и с мягкой, мягче утренних отблесков улыбкой тихо произнесла она.
Он лишь улыбнулся в ответ.
Только обитательница этого Дома делила с ним улыбку, как не делило ни солнце, ни небо, ни новый день, ни все люди, которых он встречал и вёл за собой.
Как никто другой она согревала его, делая тем, кем он всегда мечтал быть.
Учила тому, чему он всегда хотел научиться.
Учила меняться любовью.
Лениво пнув лежащий на дороге камешек, он завернул в очередной переулок.
Каждый дом, каждая дверь хранили за собой его знакомых, его друзей, приятелей, людей, с кем можно разделить чувства, смех, тепло, беседу.
- Или рассвет, - произнес он вслух, глядя на пробегающие рваные облака, привычно щурясь. - Самое время.
Отпустив белые прорехи на розово-желтом небе, он вгляделся вдаль, вглубь квартала, осторожно ощупывая каждое окно взглядом. Каждое из них таило за собой своего человека, свой свет, свою мелодию, песню, композицию.
Он давно здесь не был; некоторые отзвуки казались ему новыми.
- Рассвет еще далеко, чем не повод? - спросил он пустую улицу. Ухмыльнувшись торопливо прячущемуся полудиску солнца на горизонте, он зашагал вперед.
***
Нота. Другая. Третья.
Он помнил это окно, но человек, прячущийся за ним, изменился, как и музыка, звучащая от него.
"Парень. Улыбчивый, но молчаливый. Расчетливый, но мягкий. Возится с книгами, редко показывается из-за двери."
Он привел его в Город давно, много дней назад. При встрече и знакомстве тот пытался не подавать виду, что он здесь впервые - держался так, что он ничуть не удивлен месту, где оказался. Но глаза спрятать ему не удавалось, в них было написано все, точь-в-точь как в книгах, которые он читает, вглядываясь между строк.
"Наконец он освоился, как я слышу".
Он огляделся. Оглушительно свистнул, положив два пальца в рот.
На звук послышался щенячий, преисполненный самоуверенности и смелости "Гавк!". Через мгновение на дорогу выбежал из-за поворота маленький черный лабрадор. Смешно, но уверенно перебирая лапками, щенок подбежал к нему.
- Приятель, здесь твой хозяин, - присев на корточки, кивнул он на дверь, - скребись, да посильнее.
Черношерстное создание тявкнуло в ответ и, свесив розовый язык, повернулось к Дому. Потрепав щенка по загривку, он поднялся и свистнул еще раз.
Нота оборвалась. Мгновения - и животное начало портить цельное дерево, не дожидаясь, пока откроется дверь.
"Так-то лучше", подумал он, глядя на радость парня, обнаружившего нежданный подарок. Немного повозившись с собакой, тот взял ее на руки, мимолетно глянул на небосклон, едва улыбнулся и спрятал свою радость хлопком двери.
- Гораздо лучше, - улыбнулся он.
И пошел дальше; закат уступил место на темно-голубом небе место первой звезде.
***
Созвучие. Унисон. Вибрато.
- Привет, дружище.
Силуэт за окном не шелохнулся.
- Я знаю, что ты здесь, сколько раз я вот так стоял у твоего окна.
"Но даже тогда ты молчал, когда я вложил ключ тебе в руку".
Высокий, рослый, сухощавый, он не создавал впечатления обитателя Города. Но все же его сюда впустили и доверили ему.
Он никогда сразу не разгадывал, что перед ним за человек, это было слишком неинтересно. Куда любопытнее было, когда человек сразу разгадывал его. Обитатель этого Дома был именно таким. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, кто его встретил на дороге. Хватило одного "Пошли", брошенного слегка с забавным дефектом речи и первым сделать шаг навстречу. Хватило одного взгляда, чтобы дать понять: "Ключ".
Он смог разгадать его лишь много позже - по музыке.
Стоя и глядя на тень в окне, он чувствовал холод, идущий изнутри.
- Этот закат научил меня слышать твою мелодию, - спустя время, произнес он.
В окне горел спокойный синий свет, делая контуры своего человека в окне и без того расплывчатыми.
Он зевнул.
- Надеюсь, совсем скоро она зазвучит в такт твоей тайне.
Силуэт не шелохнулся.
- С рассветом, - добавил он, - вот услышишь.
Кивнув, он зашагал прочь, дальше по улице.
***
Скрежет, шорох, глухие удары.
Эта дверь ему была незнакома. Совсем новая, она еще хранила в себе звук впервые проворачивающегося ключа.
Он прислушался.
Сознание вычленяло отдельные отзвуки, глаз пытался отыскать, чья рука возвела этот Дом и отдала ключ владельцу. Наклонившись, он сорвал с газона травинку. Вертя ее в руках, он спросил:
- Ты чей?
Окно молчало. Забыв о том, что на небе правила бал ночь, он прищурился.
"Надо же, они спорили, кто его приведет".
Он выжидал.
- И я знаю, почему спорили, ага, - пошептал он в темноту, не желая нарушать единство музыки, издаваемой Домом и человеком внутри. Ему нравилось. Захотелось даже совершить что-нибудь, но он сдержался. Бросил взгляд на дверь.
Сделав пару шагов навстречу, он постучался - в такт.
- Чужих здесь нет, сам знаешь, - бросил он тишине по ту сторону.
Никто не открыл.
Выждав вежливые минуты, он отступил назад. Мелькнула досада, но совсем быстро она растворилась в прохладе квартала.
- Отдыхай, - он улыбнулся, глядя в темное занавешенное окно, - видно, ты еще не привык быть самим собой по ночам.
Он продолжал слушать, удивляясь, как гармонично сплетаются отзвуки его ночи с музыкой изнутри Дома.
- Отдыхай, - повторил он напоследок, - я к тебе еще загляну.
***
Аккорд. Сопрано. Резонанс.
Он задумался еще на подходе, а не ради ли этой двери он пошел в ночь этого квартала?..
- А, подруги? - поднял он взгляд от горизонта к звездам над собой. - Как вы считаете?
Он споткнулся; дорога ответила ему вместо далеких, поблескивающих искусственной позолотой снежинок.
Чертыхнувшись, он оглянулся назад и получил в лицо оплеуху от ветра. Удивленно моргнув и встряхнув головой, он шаркнул ногой по песку, бросая его маленькие камушки ветру навстречу, пытаясь показать тому настоящего хозяина дорог.
Взвившись крутым вихрем, поток воздуха бросил песок человеку в лицо, заставив того зажмуриться и, спустя миг, рассмеяться.
Рассмеяться тепло, по-доброму, радостным детским смехом.
Радуясь подобной несправедливости, он дошел до Дома.
- Доброй ночи, - он уселся напротив двери, сложив ноги по-турецки. - Давно не виделись, правда?
Ему ответила знакомая до боли песня, зазвучавшая по-новому в который раз.
Этот Дом был для него особенным - отдавая ключ к нему, он впервые ошибся. Не разгадал. Не услышал.
Как свежо то удивление, когда он нашел в траве такой знакомый ключ!
Только много позже он узнал, что человек этого Дома быстрее него понял ошибку и затерялся в Городе. Наверное, нашла другого, кто дал новый, правильный, нужный Дом, который для нее действительно звучит.
Что ж, даже он может ошибаться, как оказалось. Важно, что нынешняя обитательница когда-то почувствовала тепло ключа в своей руке, уверовала в надежность стен этого Дома, поверила в утро и день за окном.
- Правда? - скользил он взглядом по стеклу вслед за бегающими огоньками.
- Distance between two points... - была ему ответом строчка, новая, певучая, но такая близкая, что казалось, он давным-давно слышал ее многократно, забыв с течением времени.
- Is a line... - тихо-тихо он подхватил незнакомый мотив, который слышал тысячу раз.
...Наконец он поднялся на ноги. Ночь начинала терять свою мощь, в воздухе повеяло влагой, которая вот-вот должна была охватить в свои объятья еле колышущуюся траву на обочине и возле Домов.
- Зачем мне беспокоить людей, которые уже счастливы? - он сорвал одуванчик рядом и подул; маленькие блеклые звездочки оседлали ветер в исчезающей ночи и беззвучно застучали в окно.
Хмыкнув, он бросил последний взгляд на резную металлическую ручку двери, на поблескивающее витражное стекло, на цветы около незамысловатого крыльца, закрыл глаза, давая картине угаснуть.
Следом погасла музыка, и утреннюю зарю встретила тишина.
***
Клавиша. Партия. Акапелла.
- Привет, - улыбкой он поприветствовал полыхающее в утреннем мареве небо светло-красочного оттенка. Лиловые лилии, песочные тюльпаны, кремовые васильки, лазурные ромашки, алые хризантемы спелись в единой ноте, давая рождение новому солнцу.
Именно на рассвете этот Дом нравился ему больше всего - от того, что именно он рождал в нем новое чувство.
- Привет, - подмигнул он окну, играющему с разноцветными бликами умирающих звезд.
Повернувшись, он зажмурился, почувствовав на лице нежный, робкий свет. Глубоко вдохнул, пытаясь вобрать в себя всё, до единой капли, чудо, что называют восходом солнца. Он прекрасно знал это чудо из чудес - и оно всегда встречало его новой радостью.
Он дышал вместе с новым солнцем, здоровался за руку с новым ветром, смеясь вдогонку старому, пропуская того сквозь пальцы.
Раскрыв глаза и отмахнувшись от утренних лимонно-желтых фонариков, он подошел к двери.
Только этот Дом не раскрывал своей песни до тех пор, пока ты не притронешься к нему. Но не только в этом была его особенность.
Кончики пальцев мягко притронулись к холодному дереву; в тот же миг сознание взорвалось новой жизнью, новой энергией, наполнилось нотой, другой, третьей, нотами, в паутину которых заплеталось новое, не прожитое, неизвестное, бессмертное.
Ему казалось, что заново рождается он сам, в унисон новому дню.
Скользнув пальцами вниз по двери, он взялся за ручку. Но нажать - не успел:
- Привет, новорожденный, - дверь раскрылась, и с мягкой, мягче утренних отблесков улыбкой тихо произнесла она.
Он лишь улыбнулся в ответ.
Только обитательница этого Дома делила с ним улыбку, как не делило ни солнце, ни небо, ни новый день, ни все люди, которых он встречал и вёл за собой.
Как никто другой она согревала его, делая тем, кем он всегда мечтал быть.
Учила тому, чему он всегда хотел научиться.
Учила меняться любовью.
среда, 16 февраля 2011
Он бежал.
Сквозь морозные токи февральского воздуха, через редколюдную толпу, правившую бал в наступающее вечернее время. Проносясь мимо вывесок, магазинов, кабинетов, машин и светофоров, заиндевевших ветвей раздетых деревьев и под безмолвным взглядом серо-розоватого неба.
Мелкий искристый снег летел навстречу, оседая на лице, ресницах, обветренных губах и мокрых от холода глазах. Ветер не щадил кожу осмелившегося соперничать с ним в силе и мощи, пронизывая нервы болезненными глубокими уколами тысяч маленьких игл.
Он убегал.
***
"Как же холодно", - подумалось человеку. Привыкший жить по своему графику, редкая минута из которого могла выбиться навстречу свободному потоку времени, он, подобравшись, быстрым шагом ступал по направлению к дому, где ждет кошка, закрытое, но от этого не менее продуваемое окно, самодельный плохонький ужин и вечерняя телепередача. Спалось ему зачастую неспокойно, некрепко, и просыпался он от малейшего шума на лестничной клетке, прислушавшись к которому он снова пытался заснуть.
Сквозь шарф пробился вихрь зимнего воздуха, холодного, как его бытность. Неуютно поежившись, он поднял глаза от утоптанного снега, посмотрел вслед растрепанному парню, едва заметно покачал головой и снова углубился в дорогу, боясь оскользнуться. Его мало интересовал окружающий мир, находящийся за пределами его серого цвета.
Ему было мало интересно то, что какой-то парень куда-то бежит.
***
Румянец играл на ее щеках. Она любила кусачую погоду, которая зачастую делала ее лишь краше и привлекательнее.
Какой же славный февральский денек! - тихонько вздохнула девушка, ласково и искренне улыбаясь пробегающему мимо нее молодому человеку, который, похоже, даже не заметил ее красоты, подаренной ей морозом, а лишь задел ее локтем, неприятно толкнув ее в сторону. Устояв на ногах, девушка с удивлением обернулась вслед парню.
"Опаздывает? Или просто замерзает?"
Настроение ее было на подъеме, и она не заметила ушиба. Наоборот, ей стало интересно, куда же этот парень торопится и несется вперед, ничего не замечая на своем пути. Проводив его взглядом еще немного, девушка увидела, как парень безобразно врезался в какого-то мужчину, едва не повалив того на холодный снег. Не успев возмутиться про себя, она увидела, что парень при столкновении потерял шарф.
Мгновение - и любопытство взяло верх. Ловя на себе удивленные взгляды прохожих, она ринулась в погоню.
- Молодой человек, вы шарф потеряли! - воскликнула она в спину парню, на ходу подбирая шарф и мчась за ним. - Ну уж нет, - выдохнула она облачко пушистого пара, - я тебя догоню! - подбодрила она саму себя.
***
Каждый шаг гулко отдавался в занемевших висках. Вгрызаясь скоростью в скользкий настил, он продолжал убегать. В слезящихся глазах радугой играла роза неба умирающего дня, затмевая сознание и выхолождая память. Картины, сменяющиеся одна за другой, музыка, вырванные ноты которой украшали каждое движение сумасшедшего темпа. Он не мог остановиться, убавить скорость, дав волю сбивающемуся дыханию и обессилевшим мышцам. Он не мог понять, что с ним и куда он бежит.
Или убегает?
Он понимал лишь одно - он не должен останавливаться.
***
- Молодой человек! - с трудом прорывая барьер замерзающих губ, кричала девушка. Но ее крики влетали парню в спину, не имея эффекта. Она чувствовала, что ей овладел азарт, что ей хочется его догнать.
"И догоню ведь!.."
***
Услышав повторяющиеся женские крики, мужчина обернулся. Взгляд уловил молодую девушку, преследовавшую странного парня, чей бег заставил всколыхнуться промозглый воздух рядом с ним.
"Как им не холодно, черт подери".
Переметнув глаза на парня, человек съежился еще раз - один вид распахнутого тела еще сильнее внушил ему всю суть этого зимнего полудня-полувечера.
"Сумасшедший".
Парень, будто услыхав его мысли, замедлил темп; окончательно остановившись, он обернулся. И, несмотря на расстояние, человеку показалось, что тот смотрит прямо ему в глаза, в самую его серую суть. Вздрогнув в очередной раз, человек развернулся и возобновил шаг.
Не успев сделать десятка шагов, его одернул девичий крик. Не задорно-радостный, как прежде.
***
Только девушка начала понимать, что парень слишком быстр для нее, как он начал останавливаться. Обрадованная таким поворотом событий, она, распаренная и еще больше раскрасневшаяся, поднажала последние несколько десятков метров, стремительно сокращая расстояние. Наконец нагнав его, она, протянув покрытый мелкими кристалликами льда шарф, заглянула тому в глаза:
- Молодой... фух... человек, вы... - тяжело, но довольно дыша после неожиданного спринта неслушающимися губами произнесла девушка, - вы шарф потеря...
Заминка - и парень обмякло опустился на сверкающий пролёдинами снег.
- Ой... Молодой человек... - растерялась девушка, - вы что... что с вами?..
Растерянность сменилась зарождающейся паникой.
- Вы в порядке? Не молчите же!.. - вскрикнула девушка и опустилась на колени перед источающим еле видный пар телом парня. Легонько встряхнув того, она снова заглянула в глаза парню:
- Ну же! Что с вами?!.. Господи, помоги-ите! - паника сковала начинающую замерзать девушку и она закричала в голос, не в силах сделать что-либо.
Крик звонким эхом разнесся по улице, заставив некоторых обернуться. Кто-то, пожав плечами, двинулся дальше, кто-то, встрепенувшись, ринулся на призыв. Едва заметное оживление зазвенело хрустальным ксилофоном в инееподобном снеге.
***
Он бежал. Развевались на ветру волосы, под распахнутой курткой и свитером кипело разгоряченное нагрузкой тело, с каждым метром изнывая все больше. Изнывая - и успокаиваясь.
Он чувствовал это.
На потерянный где-то позади шарф он не обратил внимания, и даже ветер, мчавший навстречу, не мог убедить его остановиться, схватив своими лютыми рукавицами за горло. Холод исчез, казалось ему.
Испарялось все: ненависть, радость, счастье, грусть, тоска, хандра, влюбленность, жизнерадостность, улыбки, смех, печаль, злость, гнев, и не оставалось ничего, даже безразличия.
Впереди же был лишь снег.
"Крик?"
Тело ёкнуло.
Не понимая, что происходит, он постепенно остановился.
Обернувшись, он увидел лишь двух людей позади себя - девушку, бегущую к нему и мужчину вдалеке.
В глазах помутнело, и на снег, оставив след на щеке, который тут же схватило корочкой, упала капля. Вторая. Третья.
"Слезы?"
Девушка остановилась рядом с ним и устало что-то сказала.
Невидящим взглядом он глядел сквозь нее, радостно улыбающуюся ему навстречу. Мир начал выцветать, терять свои оставшиеся краски.
"Что это?.."
Следующая слеза скатилась по лицу на снег, не узнав, что такое полет.
***
Продравшись сквозь людей, стоящих вокруг, человек, устало держась за колени и пытаясь отдышаться, кивнул девушке:
- Что с ним?
- Я не... Я не знаю!.. - плакала девушка. - Он просто упал! Я только...
- Отойдите, пожалуйста, - прервал ее всхлипывания человек едва надтреснутым голосом, сохранившим в себе нотки былого.
Вокруг неравномерным гулом звучали люди, те немногие, кто решил откликнуться на крик девушки, желая хоть как-то помочь.
Девушка, не в силах встать, исступленно держала в бледных руках голову парня, роняя слезы тому на одежду.
- Скорую, кто-нибудь, - попросил человек, снимая перчатки.
***
Бледно-розовое небо безмолвно взирало на землю. Беспристрастный наблюдатель, от чьего взгляда не скрывается ни малейшая снежинка, падающая на снежное покрывало своих сородственниц. Не знающее эмоций, не знающее чувств, оно не испытывало ничего к тем, кто волею судеб оказался в тот холодный день там, рядом.
Не отразились на его безликом цвете ни слезы, святые слезы испуга и сострадания несчастной девушки, ни хмурость и неприветливость обычного человека, ни обрывочный волнующийся говор тех, кто стоял вокруг, ни врачи скорой помощи, приехавшие на удивление быстро, как следует, а не как всегда.
Никто и ничего. Небеса не знают слов и сострадания.
Никого и ничего. Кроме слез.
Маленькая, первая несмелая градинка упала на одежду безымянного парня, сердце под которой перестало жить.
15.02.2011
02:08
Сквозь морозные токи февральского воздуха, через редколюдную толпу, правившую бал в наступающее вечернее время. Проносясь мимо вывесок, магазинов, кабинетов, машин и светофоров, заиндевевших ветвей раздетых деревьев и под безмолвным взглядом серо-розоватого неба.
Мелкий искристый снег летел навстречу, оседая на лице, ресницах, обветренных губах и мокрых от холода глазах. Ветер не щадил кожу осмелившегося соперничать с ним в силе и мощи, пронизывая нервы болезненными глубокими уколами тысяч маленьких игл.
Он убегал.
***
"Как же холодно", - подумалось человеку. Привыкший жить по своему графику, редкая минута из которого могла выбиться навстречу свободному потоку времени, он, подобравшись, быстрым шагом ступал по направлению к дому, где ждет кошка, закрытое, но от этого не менее продуваемое окно, самодельный плохонький ужин и вечерняя телепередача. Спалось ему зачастую неспокойно, некрепко, и просыпался он от малейшего шума на лестничной клетке, прислушавшись к которому он снова пытался заснуть.
Сквозь шарф пробился вихрь зимнего воздуха, холодного, как его бытность. Неуютно поежившись, он поднял глаза от утоптанного снега, посмотрел вслед растрепанному парню, едва заметно покачал головой и снова углубился в дорогу, боясь оскользнуться. Его мало интересовал окружающий мир, находящийся за пределами его серого цвета.
Ему было мало интересно то, что какой-то парень куда-то бежит.
***
Румянец играл на ее щеках. Она любила кусачую погоду, которая зачастую делала ее лишь краше и привлекательнее.
Какой же славный февральский денек! - тихонько вздохнула девушка, ласково и искренне улыбаясь пробегающему мимо нее молодому человеку, который, похоже, даже не заметил ее красоты, подаренной ей морозом, а лишь задел ее локтем, неприятно толкнув ее в сторону. Устояв на ногах, девушка с удивлением обернулась вслед парню.
"Опаздывает? Или просто замерзает?"
Настроение ее было на подъеме, и она не заметила ушиба. Наоборот, ей стало интересно, куда же этот парень торопится и несется вперед, ничего не замечая на своем пути. Проводив его взглядом еще немного, девушка увидела, как парень безобразно врезался в какого-то мужчину, едва не повалив того на холодный снег. Не успев возмутиться про себя, она увидела, что парень при столкновении потерял шарф.
Мгновение - и любопытство взяло верх. Ловя на себе удивленные взгляды прохожих, она ринулась в погоню.
- Молодой человек, вы шарф потеряли! - воскликнула она в спину парню, на ходу подбирая шарф и мчась за ним. - Ну уж нет, - выдохнула она облачко пушистого пара, - я тебя догоню! - подбодрила она саму себя.
***
Каждый шаг гулко отдавался в занемевших висках. Вгрызаясь скоростью в скользкий настил, он продолжал убегать. В слезящихся глазах радугой играла роза неба умирающего дня, затмевая сознание и выхолождая память. Картины, сменяющиеся одна за другой, музыка, вырванные ноты которой украшали каждое движение сумасшедшего темпа. Он не мог остановиться, убавить скорость, дав волю сбивающемуся дыханию и обессилевшим мышцам. Он не мог понять, что с ним и куда он бежит.
Или убегает?
Он понимал лишь одно - он не должен останавливаться.
***
- Молодой человек! - с трудом прорывая барьер замерзающих губ, кричала девушка. Но ее крики влетали парню в спину, не имея эффекта. Она чувствовала, что ей овладел азарт, что ей хочется его догнать.
"И догоню ведь!.."
***
Услышав повторяющиеся женские крики, мужчина обернулся. Взгляд уловил молодую девушку, преследовавшую странного парня, чей бег заставил всколыхнуться промозглый воздух рядом с ним.
"Как им не холодно, черт подери".
Переметнув глаза на парня, человек съежился еще раз - один вид распахнутого тела еще сильнее внушил ему всю суть этого зимнего полудня-полувечера.
"Сумасшедший".
Парень, будто услыхав его мысли, замедлил темп; окончательно остановившись, он обернулся. И, несмотря на расстояние, человеку показалось, что тот смотрит прямо ему в глаза, в самую его серую суть. Вздрогнув в очередной раз, человек развернулся и возобновил шаг.
Не успев сделать десятка шагов, его одернул девичий крик. Не задорно-радостный, как прежде.
***
Только девушка начала понимать, что парень слишком быстр для нее, как он начал останавливаться. Обрадованная таким поворотом событий, она, распаренная и еще больше раскрасневшаяся, поднажала последние несколько десятков метров, стремительно сокращая расстояние. Наконец нагнав его, она, протянув покрытый мелкими кристалликами льда шарф, заглянула тому в глаза:
- Молодой... фух... человек, вы... - тяжело, но довольно дыша после неожиданного спринта неслушающимися губами произнесла девушка, - вы шарф потеря...
Заминка - и парень обмякло опустился на сверкающий пролёдинами снег.
- Ой... Молодой человек... - растерялась девушка, - вы что... что с вами?..
Растерянность сменилась зарождающейся паникой.
- Вы в порядке? Не молчите же!.. - вскрикнула девушка и опустилась на колени перед источающим еле видный пар телом парня. Легонько встряхнув того, она снова заглянула в глаза парню:
- Ну же! Что с вами?!.. Господи, помоги-ите! - паника сковала начинающую замерзать девушку и она закричала в голос, не в силах сделать что-либо.
Крик звонким эхом разнесся по улице, заставив некоторых обернуться. Кто-то, пожав плечами, двинулся дальше, кто-то, встрепенувшись, ринулся на призыв. Едва заметное оживление зазвенело хрустальным ксилофоном в инееподобном снеге.
***
Он бежал. Развевались на ветру волосы, под распахнутой курткой и свитером кипело разгоряченное нагрузкой тело, с каждым метром изнывая все больше. Изнывая - и успокаиваясь.
Он чувствовал это.
На потерянный где-то позади шарф он не обратил внимания, и даже ветер, мчавший навстречу, не мог убедить его остановиться, схватив своими лютыми рукавицами за горло. Холод исчез, казалось ему.
Испарялось все: ненависть, радость, счастье, грусть, тоска, хандра, влюбленность, жизнерадостность, улыбки, смех, печаль, злость, гнев, и не оставалось ничего, даже безразличия.
Впереди же был лишь снег.
"Крик?"
Тело ёкнуло.
Не понимая, что происходит, он постепенно остановился.
Обернувшись, он увидел лишь двух людей позади себя - девушку, бегущую к нему и мужчину вдалеке.
В глазах помутнело, и на снег, оставив след на щеке, который тут же схватило корочкой, упала капля. Вторая. Третья.
"Слезы?"
Девушка остановилась рядом с ним и устало что-то сказала.
Невидящим взглядом он глядел сквозь нее, радостно улыбающуюся ему навстречу. Мир начал выцветать, терять свои оставшиеся краски.
"Что это?.."
Следующая слеза скатилась по лицу на снег, не узнав, что такое полет.
***
Продравшись сквозь людей, стоящих вокруг, человек, устало держась за колени и пытаясь отдышаться, кивнул девушке:
- Что с ним?
- Я не... Я не знаю!.. - плакала девушка. - Он просто упал! Я только...
- Отойдите, пожалуйста, - прервал ее всхлипывания человек едва надтреснутым голосом, сохранившим в себе нотки былого.
Вокруг неравномерным гулом звучали люди, те немногие, кто решил откликнуться на крик девушки, желая хоть как-то помочь.
Девушка, не в силах встать, исступленно держала в бледных руках голову парня, роняя слезы тому на одежду.
- Скорую, кто-нибудь, - попросил человек, снимая перчатки.
***
Бледно-розовое небо безмолвно взирало на землю. Беспристрастный наблюдатель, от чьего взгляда не скрывается ни малейшая снежинка, падающая на снежное покрывало своих сородственниц. Не знающее эмоций, не знающее чувств, оно не испытывало ничего к тем, кто волею судеб оказался в тот холодный день там, рядом.
Не отразились на его безликом цвете ни слезы, святые слезы испуга и сострадания несчастной девушки, ни хмурость и неприветливость обычного человека, ни обрывочный волнующийся говор тех, кто стоял вокруг, ни врачи скорой помощи, приехавшие на удивление быстро, как следует, а не как всегда.
Никто и ничего. Небеса не знают слов и сострадания.
Никого и ничего. Кроме слез.
Маленькая, первая несмелая градинка упала на одежду безымянного парня, сердце под которой перестало жить.
15.02.2011
02:08
понедельник, 15 сентября 2008
Рано, совсем еще рано на улице. В это раннее время редко кого можно встретить на дремлющих улицах удивительного, но такого близкого города. Города, которого нигде нет, но в котором живут многие из нас. Наверное, в этом городе всегда царит поздняя весна или раннее лето... Кто знает? Никто никогда ни у кого не спрашивал - зачем? Ведь всем здесь нравится.
Удивительный город. Все еще спят, только одинокая фигура сосредоточенно двигается по никому не известному пути. Я с улбкой на губах смотрю на неё и, когда та проходит мимо меня, негромко окликаю её:
- Привет. Ты нездешняя?
Та с испугом... нет, вернее, со смятением оборачивается, пару секунд мнется с ответом и неохотно произносит:
- Да, есть немного...
- Хочешь, я познакомлю тебя с Ним?
В её глазах видно заигравшее удивление.
- С кем?
- С Ним, - повторяю я и мягко взмахиваю рукой, охватывая небрежным жестом все вокруг: деревья, небо, дорогу, дома.
- Ну... - она все еще боится. Она никогда не встречала таких людей. Даже не знает, как она попала сюда.
Но всем, кто здесь только ни был, понравилось. И мой долг - раскрыть красоту.
- Пойдем, - уговаривающе-настойчиво беру ее за руку. - Увидишь, тебе понравится.
Я улыбаюсь. Она смотрит на меня, и тоже несмело пытается улыбнуться:
- Ладно. Пойдем.
***
- Дорога под нами - необычная дорога. По ней ходило очень много людей. И все - только в одну сторону, - я приседаю и беру маленькую песчинку пальцами.
- А обратно что?
- Ничего. Совсем. Никто не хочет идти в другую сторону по этой дороге.
- А если я захочу? Мне можно будет пойти по ней?
- Конечно. Смотри - ты уже идешь по ней. Чудеса, правда? - я подмигиваю в ответ на ее недоумение.
- Но... Если мне захочется пойти в другую сторону?
- Зачем? Сзади тебя ждут только песчинки, которые ты уже видела. Что в них интересного?
Она растерялась. Глядя на нее, я аккуратно кладу песчинку обратно на дорогу, встаю, беру ее ладонь в свою и увлекаю дальше. По дороге.
Шаг. Еще один. Я останавливаюсь.
- Давай посмотрим назад, - с этими словами я оборачиваюсь и гляжу в горизонт. - Видишь? Там только песок, который мы видели. Там уже неинтересно.
- Но ведь и дальше будет песок... - она оглядывается, всматривается вдаль. Потом поворачивается обратно и говорит:
- А можно пойти другим путем?
- Конечно. Просто сделай шаг в любую сторону от дороги.
Она соступает с песка на траву.
- И все?
Утвердительно киваю. Она смеется:
- Ты странный!
- Правда? Может быть. Я так привык быть здесь, что уже сам этого не замечаю, - смеюсь ей в ответ.
***
- Мы все идем и идем, а вокруг только утро.
- Ты не любишь утро? Можно сделать день или вечер.
- Нет, не надо. Днем очень жарко, а вечером - грустно. Пускай остается утро...
... Мы лежим на траве. Она - несмело, вытянувшись во весь рост, выпростав ноги и сложив на животе руки в замок. Я - подложив руки под голову и положив ногу на ногу, согнутую в колене. Легонько поддувает ветер, покачиваются под его теплыми волнами одуванчики и редкие ромашки; где-то натужно жужжит пчела.
- А ты прямо вот так можешь взять и изменить время дня? - она приподнимается на локте.
- А чего тут сложного? Надо просто захотеть нужное время, поспать немного, и все.
Она в задумчивости сорвала одуванчик, покрутила его в пальцах и вдруг резко выдохнула. Маленькие парашютики разлетелись во все стороны, оседлали новый порыв ветра и умчались на нем высоко в небо. Проводив их взглядом, я поднялся, обхватил руками колени и предложил:
- Я не хочу спать. Пойдем дальше?
- Сейчас, только еще немного посмотрю на небо...
***
- Гляди, а вот это дома, в которых живут мои друзья, - киваю я в сторону. - Много друзей. И все - лучшие.
- А почему их не видно тут, на улице?
- Они все заняты. Занимаются тем, что им больше всего нравится. Рисуют, поют, пишут, учатся, читают, играют, слушают музыку...
- И они всегда так заняты, что даже из дому не выходят? - удивляется она.
- Конечно. Ведь если ты занимаешься любимым делом, то это значит, что ты - счастлив. Они работают не руками, а сердцем. И я всегда слышу их радость, смех, печаль, грусть, когда читаю их стихи, слушаю их песни, рассматриваю их картины... Мы так общаемся и так дружим, - с улыбкой пересказываю я, глядя в маленькое облачко на лазурном небе.
Она задумалась, смешно наморщив лоб и поднеся оттопыренный большой палец к губам.
- Вы так и дружите?
- Ага. Можно сказать, что мы меняемся счастьем.
- Счастьем?
- Точно.
- А тогда чем с ними меняешься ты? - она подняла взгляд на меня. Глубоко-глубоко в ее глазах я увидел каплю лукавинки.
- Скоро ты догадаешься сама, - мягко смеюсь ей в ответ.
Она кивает, улыбаясь в ответ.
***
- Ну вот мы и пришли, - произношу я и сажусь на теплый асфальт. - Это Дом.
- У тебя интересный город. Как он называется? - интересуется она. Робость и смятение давно ушли из её голоса и глаз, теперь она просто спрашивает, что ей интересно.
- Никак. Город - и все.
- Город - и без названия?
- Ага, - морщусь я под утренним летним солнцем. - Все равно второго такого нигде нету.
- Забавно... - она улыбается и тоже пытается смотреть на солнце. - А этот дом чей?
- Не дом, - поправляю я ее, - а Дом.
- Точно. Извини.
- Ничего.
- Так а чей он? Твой?
Я вдыхаю полной грудью прогретый летним теплом воздух. Забористо чихаю, трясу головой, залезаю рукой в карман джинсов.
- Нет, - улыбаюсь я, доставая маленький ключ. Протягиваю его ей. - Он твой.
Беру ее руку, кладу в мягкие пальцы маленькой ладони ключ.
Она, удивленная, молчит и несколько мгновений смотрит на кусочек изогнутого металла в своей руке. Поднимает взгляд на меня. Опережая ее вопрос, спрашиваю сам:
- Помнишь, ты спрашивала, чем делюсь я со своими друзьями?
Она молча кивает.
- Есть мысли? - улыбаюсь я.
- Домами?
Усмехаюсь.
- Нет. Не Домами.
С этими словами встаю на ноги, отряхиваюсь, помогаю ей подняться и шепчу:
- Я делюсь дружбой.
- Дружба тоже счастье... - тихо произносит она в ответ. И заливисто смеется.
Я смотрю ей в глаза. Потом - в небо. Приподнимаю руку, осторожно ловлю поток ветра пальцами. Глядя в небо, говорю:
- И я, наверное, знаю, чем будешь делиться ты. Этим здесь делится каждый. Но это ты поймешь сама. Ладно?
- Ага, - улыбнувшись, передразнила она меня. - Ну, я пойду?
- Конечно. Мне тоже пора идти, - улыбаюсь навстречу.
Подбросив ключ на ладони, она повернулась и побежала к Дому. Своему Дому. Возле самых дверей она замялась:
- Тогда... До встречи?
- Да, - помахал я рукой. - Пока.
- Ты все-таки странный, - улыбнулась она в последний раз и скрылась за дверьми.
***
- Наверное, это тоже интересно - меняться любовью, - сказал я небу, которое для меня оставалось вечно утренним. - Жалко, что я пока так и не научился этому...
Я сидел на обочине Дороги и лениво высматривал новых людей. Людей, которые научились меняться счастьем и дарить его остальным.
Удивительный город. Все еще спят, только одинокая фигура сосредоточенно двигается по никому не известному пути. Я с улбкой на губах смотрю на неё и, когда та проходит мимо меня, негромко окликаю её:
- Привет. Ты нездешняя?
Та с испугом... нет, вернее, со смятением оборачивается, пару секунд мнется с ответом и неохотно произносит:
- Да, есть немного...
- Хочешь, я познакомлю тебя с Ним?
В её глазах видно заигравшее удивление.
- С кем?
- С Ним, - повторяю я и мягко взмахиваю рукой, охватывая небрежным жестом все вокруг: деревья, небо, дорогу, дома.
- Ну... - она все еще боится. Она никогда не встречала таких людей. Даже не знает, как она попала сюда.
Но всем, кто здесь только ни был, понравилось. И мой долг - раскрыть красоту.
- Пойдем, - уговаривающе-настойчиво беру ее за руку. - Увидишь, тебе понравится.
Я улыбаюсь. Она смотрит на меня, и тоже несмело пытается улыбнуться:
- Ладно. Пойдем.
***
- Дорога под нами - необычная дорога. По ней ходило очень много людей. И все - только в одну сторону, - я приседаю и беру маленькую песчинку пальцами.
- А обратно что?
- Ничего. Совсем. Никто не хочет идти в другую сторону по этой дороге.
- А если я захочу? Мне можно будет пойти по ней?
- Конечно. Смотри - ты уже идешь по ней. Чудеса, правда? - я подмигиваю в ответ на ее недоумение.
- Но... Если мне захочется пойти в другую сторону?
- Зачем? Сзади тебя ждут только песчинки, которые ты уже видела. Что в них интересного?
Она растерялась. Глядя на нее, я аккуратно кладу песчинку обратно на дорогу, встаю, беру ее ладонь в свою и увлекаю дальше. По дороге.
Шаг. Еще один. Я останавливаюсь.
- Давай посмотрим назад, - с этими словами я оборачиваюсь и гляжу в горизонт. - Видишь? Там только песок, который мы видели. Там уже неинтересно.
- Но ведь и дальше будет песок... - она оглядывается, всматривается вдаль. Потом поворачивается обратно и говорит:
- А можно пойти другим путем?
- Конечно. Просто сделай шаг в любую сторону от дороги.
Она соступает с песка на траву.
- И все?
Утвердительно киваю. Она смеется:
- Ты странный!
- Правда? Может быть. Я так привык быть здесь, что уже сам этого не замечаю, - смеюсь ей в ответ.
***
- Мы все идем и идем, а вокруг только утро.
- Ты не любишь утро? Можно сделать день или вечер.
- Нет, не надо. Днем очень жарко, а вечером - грустно. Пускай остается утро...
... Мы лежим на траве. Она - несмело, вытянувшись во весь рост, выпростав ноги и сложив на животе руки в замок. Я - подложив руки под голову и положив ногу на ногу, согнутую в колене. Легонько поддувает ветер, покачиваются под его теплыми волнами одуванчики и редкие ромашки; где-то натужно жужжит пчела.
- А ты прямо вот так можешь взять и изменить время дня? - она приподнимается на локте.
- А чего тут сложного? Надо просто захотеть нужное время, поспать немного, и все.
Она в задумчивости сорвала одуванчик, покрутила его в пальцах и вдруг резко выдохнула. Маленькие парашютики разлетелись во все стороны, оседлали новый порыв ветра и умчались на нем высоко в небо. Проводив их взглядом, я поднялся, обхватил руками колени и предложил:
- Я не хочу спать. Пойдем дальше?
- Сейчас, только еще немного посмотрю на небо...
***
- Гляди, а вот это дома, в которых живут мои друзья, - киваю я в сторону. - Много друзей. И все - лучшие.
- А почему их не видно тут, на улице?
- Они все заняты. Занимаются тем, что им больше всего нравится. Рисуют, поют, пишут, учатся, читают, играют, слушают музыку...
- И они всегда так заняты, что даже из дому не выходят? - удивляется она.
- Конечно. Ведь если ты занимаешься любимым делом, то это значит, что ты - счастлив. Они работают не руками, а сердцем. И я всегда слышу их радость, смех, печаль, грусть, когда читаю их стихи, слушаю их песни, рассматриваю их картины... Мы так общаемся и так дружим, - с улыбкой пересказываю я, глядя в маленькое облачко на лазурном небе.
Она задумалась, смешно наморщив лоб и поднеся оттопыренный большой палец к губам.
- Вы так и дружите?
- Ага. Можно сказать, что мы меняемся счастьем.
- Счастьем?
- Точно.
- А тогда чем с ними меняешься ты? - она подняла взгляд на меня. Глубоко-глубоко в ее глазах я увидел каплю лукавинки.
- Скоро ты догадаешься сама, - мягко смеюсь ей в ответ.
Она кивает, улыбаясь в ответ.
***
- Ну вот мы и пришли, - произношу я и сажусь на теплый асфальт. - Это Дом.
- У тебя интересный город. Как он называется? - интересуется она. Робость и смятение давно ушли из её голоса и глаз, теперь она просто спрашивает, что ей интересно.
- Никак. Город - и все.
- Город - и без названия?
- Ага, - морщусь я под утренним летним солнцем. - Все равно второго такого нигде нету.
- Забавно... - она улыбается и тоже пытается смотреть на солнце. - А этот дом чей?
- Не дом, - поправляю я ее, - а Дом.
- Точно. Извини.
- Ничего.
- Так а чей он? Твой?
Я вдыхаю полной грудью прогретый летним теплом воздух. Забористо чихаю, трясу головой, залезаю рукой в карман джинсов.
- Нет, - улыбаюсь я, доставая маленький ключ. Протягиваю его ей. - Он твой.
Беру ее руку, кладу в мягкие пальцы маленькой ладони ключ.
Она, удивленная, молчит и несколько мгновений смотрит на кусочек изогнутого металла в своей руке. Поднимает взгляд на меня. Опережая ее вопрос, спрашиваю сам:
- Помнишь, ты спрашивала, чем делюсь я со своими друзьями?
Она молча кивает.
- Есть мысли? - улыбаюсь я.
- Домами?
Усмехаюсь.
- Нет. Не Домами.
С этими словами встаю на ноги, отряхиваюсь, помогаю ей подняться и шепчу:
- Я делюсь дружбой.
- Дружба тоже счастье... - тихо произносит она в ответ. И заливисто смеется.
Я смотрю ей в глаза. Потом - в небо. Приподнимаю руку, осторожно ловлю поток ветра пальцами. Глядя в небо, говорю:
- И я, наверное, знаю, чем будешь делиться ты. Этим здесь делится каждый. Но это ты поймешь сама. Ладно?
- Ага, - улыбнувшись, передразнила она меня. - Ну, я пойду?
- Конечно. Мне тоже пора идти, - улыбаюсь навстречу.
Подбросив ключ на ладони, она повернулась и побежала к Дому. Своему Дому. Возле самых дверей она замялась:
- Тогда... До встречи?
- Да, - помахал я рукой. - Пока.
- Ты все-таки странный, - улыбнулась она в последний раз и скрылась за дверьми.
***
- Наверное, это тоже интересно - меняться любовью, - сказал я небу, которое для меня оставалось вечно утренним. - Жалко, что я пока так и не научился этому...
Я сидел на обочине Дороги и лениво высматривал новых людей. Людей, которые научились меняться счастьем и дарить его остальным.
пятница, 16 мая 2008
... ты научился летать. Твою спину пронзили два белоснежных крыла, которые несут тебя в небо, к солнцу, в лазурь. Туда, где никого нет.
Туда, где вы - вдвоем.
Одни говорят, что ты ослеп, другие молвят о сумасшествии, третьи... Просто молча улыбаются, глядя на тебя.
Ты раскрыт навстречу чувствам. Твое сердце ждет, твой разум снимает барьеры.
Ты погружаешься в воспоминания, которые на деле не что иное, как фантазии, причудливо скрещенные с памятью. Ты улыбаешься. Чувствуешь, как свет исходит изнутри.
... занимающееся летнее утро. Светло-голубой небосклон, ласковое, яркое солнце, легкий ветер тихонько треплет твои волосы. В ожидании, ты пристально вглядываешься куда-то вдаль.
Редкие прохожие могут сказать, что ты сосредоточен, твои мысли нацелены на нечто материальное. Но они не видят твоих глаз.
Не видят маленькой слезинки, выкатившейся из уголка века.
Не видят счастливого, опьяняющего восторга, заигравшего в глазах.
Не видят нежности, тепла, мечты, которая сбылась.
На губах появляется маленькая, почти незаметная улыбка. Радость заполняет твою душу.
Ты поднимаешь взор к небу, к редким перистым облакам, еле видно киваешь головой, словно благодаришь за что-то.
Взгляд опускается и снова устремляется вдаль, туда, где...
... расцветают вишни. Невысокая, нежно-зеленая трава шепотом разговаривает с деревьями, цветами, и ты даже слышишь, как она пытается поговорить с тобой. Но ты лишь улыбаешься ей в ответ. Все, о чем она хочет тебе поведать, ты уже знаешь.
Ведь весна пришла не только за окна жилых домов - она пришла и в твое сердце.
Солнце играет в ее волосах, небо старается светить если не ярче, то хотя бы в унисон с ее глазами, но это не главное.
Главное - ты слышишь, как бьется ее сердце. Волнующий мерный стук, наполняющий тебя жизнью, дарующий тебе надежду - он неутомим. Не запахи, не прикосновения, не взгляды - сердца, чувствующие друг друга на любом расстоянии связывают вас прочнее любых признаний.
Она совсем близко, стоит с тобой, рядом, и ваши улыбки заменяют все слова, которые вы читаете друг у друга в зеркалах души. Она берет тебя за руку...
... и ты чувствуешь тепло, согревающее не только тело, но и нечто более глубоко спрятанное. Спрятанное не в тебе, не в ней.
В вас.
Вдруг она высвобождает руку, заливисто смеется, бросает в тебя снежком, торопливо лепит еще один, но бросить не успевает - на пути ее ладони встает препятствием твоя рука. С озорной искринкой во взгляде она снова пытается попасть в тебя маленьким комком снега, но безуспешно. Ты, шутя, уворачиваешься, смеешься в ответ, в попытке убежать притворно запинаешься об что-то на дороге, сумятешно поднимаешься, продолжаешь убегать. Радостный смех сзади наполняет тебя детским задором и необъяснимой нежностью - никогда ранее зима не была для тебя столь прекрасна.
Смех все ближе и ближе, и в один момент она настигает тебя, по-детски обхватвает руками и устало, но радостно дышит:
- Попался!..
Вокруг никого нет, фиолетовое небо блестит маленькими звездами, густой, рассыпчатый снег таинственно блестит при свете луны. Вы вдвоем, и больше вам никто не нужен.
Ты разворачиваешься, видишь ее счастливые глаза, румяные щеки, выбившиеся из-под шапки волосы, чувствуешь на себе ее успокоившееся дыхание.
- Ты только сейчас это поняла? - улыбаешься ты в ответ. Твой голос тих и нежен.
- Нет... - шепчет она. - Просто еще раз убедилась...
Время останавливается, мгновения превращаются в вечность. Ты закрываешь глаза...
... чувствуя, как ее губы находят твои.
Мир начинает кружиться вокруг двух людей, пытается принять свои самые невообразиме оттенки. Вы видите его старания, чувствуете его вихри, ощущаете его тепло - это ваш мир. Мир, который вы создали сами и в котором мечтаете исчезнуть навсегда. Вместе. Держась за руки.
Целуясь.
Легкий ветер налетает на разноцветную листву под ногами, солнце раскрашивает каждую клеточку планеты в свой цвет, деревья грустно машут вам пожелтевшими листьями - вокруг вас продолжает жить мир. Вне времени, вне пространства, вне реальностей - сейчас нет ничего вокруг, кроме ваших чувств. Искренне и истово, нежно и страстно, романтично и незабываемо - слова бесконечны, как бесконечны и эти мгновения.
Вы проваливаетесь в вечность и обретаете свое небо с солнцем. Там, где всегда звезды; там, где всегда ветер; там, где вы всегда вместе.
Там, где вы всегда рядом...
Туда, где вы - вдвоем.
Одни говорят, что ты ослеп, другие молвят о сумасшествии, третьи... Просто молча улыбаются, глядя на тебя.
Ты раскрыт навстречу чувствам. Твое сердце ждет, твой разум снимает барьеры.
Ты погружаешься в воспоминания, которые на деле не что иное, как фантазии, причудливо скрещенные с памятью. Ты улыбаешься. Чувствуешь, как свет исходит изнутри.
... занимающееся летнее утро. Светло-голубой небосклон, ласковое, яркое солнце, легкий ветер тихонько треплет твои волосы. В ожидании, ты пристально вглядываешься куда-то вдаль.
Редкие прохожие могут сказать, что ты сосредоточен, твои мысли нацелены на нечто материальное. Но они не видят твоих глаз.
Не видят маленькой слезинки, выкатившейся из уголка века.
Не видят счастливого, опьяняющего восторга, заигравшего в глазах.
Не видят нежности, тепла, мечты, которая сбылась.
На губах появляется маленькая, почти незаметная улыбка. Радость заполняет твою душу.
Ты поднимаешь взор к небу, к редким перистым облакам, еле видно киваешь головой, словно благодаришь за что-то.
Взгляд опускается и снова устремляется вдаль, туда, где...
... расцветают вишни. Невысокая, нежно-зеленая трава шепотом разговаривает с деревьями, цветами, и ты даже слышишь, как она пытается поговорить с тобой. Но ты лишь улыбаешься ей в ответ. Все, о чем она хочет тебе поведать, ты уже знаешь.
Ведь весна пришла не только за окна жилых домов - она пришла и в твое сердце.
Солнце играет в ее волосах, небо старается светить если не ярче, то хотя бы в унисон с ее глазами, но это не главное.
Главное - ты слышишь, как бьется ее сердце. Волнующий мерный стук, наполняющий тебя жизнью, дарующий тебе надежду - он неутомим. Не запахи, не прикосновения, не взгляды - сердца, чувствующие друг друга на любом расстоянии связывают вас прочнее любых признаний.
Она совсем близко, стоит с тобой, рядом, и ваши улыбки заменяют все слова, которые вы читаете друг у друга в зеркалах души. Она берет тебя за руку...
... и ты чувствуешь тепло, согревающее не только тело, но и нечто более глубоко спрятанное. Спрятанное не в тебе, не в ней.
В вас.
Вдруг она высвобождает руку, заливисто смеется, бросает в тебя снежком, торопливо лепит еще один, но бросить не успевает - на пути ее ладони встает препятствием твоя рука. С озорной искринкой во взгляде она снова пытается попасть в тебя маленьким комком снега, но безуспешно. Ты, шутя, уворачиваешься, смеешься в ответ, в попытке убежать притворно запинаешься об что-то на дороге, сумятешно поднимаешься, продолжаешь убегать. Радостный смех сзади наполняет тебя детским задором и необъяснимой нежностью - никогда ранее зима не была для тебя столь прекрасна.
Смех все ближе и ближе, и в один момент она настигает тебя, по-детски обхватвает руками и устало, но радостно дышит:
- Попался!..
Вокруг никого нет, фиолетовое небо блестит маленькими звездами, густой, рассыпчатый снег таинственно блестит при свете луны. Вы вдвоем, и больше вам никто не нужен.
Ты разворачиваешься, видишь ее счастливые глаза, румяные щеки, выбившиеся из-под шапки волосы, чувствуешь на себе ее успокоившееся дыхание.
- Ты только сейчас это поняла? - улыбаешься ты в ответ. Твой голос тих и нежен.
- Нет... - шепчет она. - Просто еще раз убедилась...
Время останавливается, мгновения превращаются в вечность. Ты закрываешь глаза...
... чувствуя, как ее губы находят твои.
Мир начинает кружиться вокруг двух людей, пытается принять свои самые невообразиме оттенки. Вы видите его старания, чувствуете его вихри, ощущаете его тепло - это ваш мир. Мир, который вы создали сами и в котором мечтаете исчезнуть навсегда. Вместе. Держась за руки.
Целуясь.
Легкий ветер налетает на разноцветную листву под ногами, солнце раскрашивает каждую клеточку планеты в свой цвет, деревья грустно машут вам пожелтевшими листьями - вокруг вас продолжает жить мир. Вне времени, вне пространства, вне реальностей - сейчас нет ничего вокруг, кроме ваших чувств. Искренне и истово, нежно и страстно, романтично и незабываемо - слова бесконечны, как бесконечны и эти мгновения.
Вы проваливаетесь в вечность и обретаете свое небо с солнцем. Там, где всегда звезды; там, где всегда ветер; там, где вы всегда вместе.
Там, где вы всегда рядом...
воскресенье, 20 апреля 2008
Нельзя бояться. Нельзя падать. Нельзя сдаваться.
Самое главное всегда впереди. Пускай мы и не всегда осознаем это.
Но как хочется отречься от земного, отказаться от мирского, покинуть настоящее... Для того, чтобы избавиться от страха, сжигающего твое существование.
***
- Сестренка, ты чего?
- Кто это? А, ты... Да нет, я просто... - обрывок фразы повис в воздухе.
- Ты плакала. Я же вижу. Что случилось, расскажи мне. Может, я смогу помочь.
Темная подняла на брата взгляд:
- А разве ты сам не чувствуешь, брат? Или мы уже не единое целое?
По пустой комнате прокатился тихий вздох.
- Я слышала свою музыку. И я знаю, что ты тоже ее слышал, - в глазах у нее запульсировали слезы.
- Да, сестренка. Я слышал... - Брат сел на пол рядом со своей сестрой. - Зачем ты сделала это?
- Я... Я не хотела. Честно. Это он... И я не смогла сдержать его чувства... - Тёмная снова заплакала, уткнувшись лицом в ладони.
- Ну же, ну... Не плачь... Мы выдержим. - Светлый с надеждой посмотрел куда-то наверх, снова тихо вздохнул, и, покачав головой, приобнял сестру. - Нам не впервой. Правда же?
- Правда... Но так сильно еще никогда не было, - всхлипнув, ответила та. - Мне страшно, братик, я боюсь... Боюсь, что теперь не выдержу я. Что мне делать?
- Тише, родная, все будет хорошо, я всегда с тобой, - тихо приговаривая, гладил ее по черным волосам Светлый. - Ты вся дрожишь. Тебе не холодно?
- Холодно... Но не здесь... Внутри. - отняв руки от лица, она приложила ладонь к груди. - Как будто туда пришла зима - ледяная, прозрачная, бессердечная... И жгётся, - прошептала сестра, - забирает каждую клеточку...
- Я знаю, - ответил ей брат. - Я знаю...
В одинокой комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая всхлипываниями Темной.
- Сестренка, - голос Светлого прозвучал непривычно глухо, - мы не должны дать проход его мыслям. Не должны дать волю депрессии. Иначе ты и я... Мы... Погибнем. Мы живем, чтобы он жил. И если мы погибнем, с нами вместе погибнет и он. Слышишь? - его голос креп, набирал силу. - Мы не должн этого допустить...
- Но что я могу сделать, если он этого не хочет и заведомо идет против нас?! - с уст сестры сорвался крик. - Я засыпаю, и может эти слезы - последнее, что во мне осталось от сущего? Я боролась с ним, как могла, боролась каждый день, каждую минуту...
Светлый мягко привлек свою сестру к себе. Он ничего не мог ответить. От слез одежда быстро стала влажной, и под руками он чувствовал маленькое существо, волею судеб ставшее его родной сестрой; существо, бившееся в сильнейшей дрожи. Он чувствовал, как его покидают силы - впитывая горечь и отчаяние Темной, он слабел сам. Он впитывал чуждое ему. Чуждое, но родное. И только поэтому он не давал волю своим эмоциям - ему нельзя было убивать оставшуюся надежду сестры. Ответственность лежала на нем тяжким грузом, грузом старшего брата.
Едва различимо он прошептал:
- Сколько?..
И в его взгляде, направленном куда-то далеко в сгущающиеся тучи, были видны искорки зарождающегося безумия.
Самое главное всегда впереди. Пускай мы и не всегда осознаем это.
Но как хочется отречься от земного, отказаться от мирского, покинуть настоящее... Для того, чтобы избавиться от страха, сжигающего твое существование.
***
- Сестренка, ты чего?
- Кто это? А, ты... Да нет, я просто... - обрывок фразы повис в воздухе.
- Ты плакала. Я же вижу. Что случилось, расскажи мне. Может, я смогу помочь.
Темная подняла на брата взгляд:
- А разве ты сам не чувствуешь, брат? Или мы уже не единое целое?
По пустой комнате прокатился тихий вздох.
- Я слышала свою музыку. И я знаю, что ты тоже ее слышал, - в глазах у нее запульсировали слезы.
- Да, сестренка. Я слышал... - Брат сел на пол рядом со своей сестрой. - Зачем ты сделала это?
- Я... Я не хотела. Честно. Это он... И я не смогла сдержать его чувства... - Тёмная снова заплакала, уткнувшись лицом в ладони.
- Ну же, ну... Не плачь... Мы выдержим. - Светлый с надеждой посмотрел куда-то наверх, снова тихо вздохнул, и, покачав головой, приобнял сестру. - Нам не впервой. Правда же?
- Правда... Но так сильно еще никогда не было, - всхлипнув, ответила та. - Мне страшно, братик, я боюсь... Боюсь, что теперь не выдержу я. Что мне делать?
- Тише, родная, все будет хорошо, я всегда с тобой, - тихо приговаривая, гладил ее по черным волосам Светлый. - Ты вся дрожишь. Тебе не холодно?
- Холодно... Но не здесь... Внутри. - отняв руки от лица, она приложила ладонь к груди. - Как будто туда пришла зима - ледяная, прозрачная, бессердечная... И жгётся, - прошептала сестра, - забирает каждую клеточку...
- Я знаю, - ответил ей брат. - Я знаю...
В одинокой комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая всхлипываниями Темной.
- Сестренка, - голос Светлого прозвучал непривычно глухо, - мы не должны дать проход его мыслям. Не должны дать волю депрессии. Иначе ты и я... Мы... Погибнем. Мы живем, чтобы он жил. И если мы погибнем, с нами вместе погибнет и он. Слышишь? - его голос креп, набирал силу. - Мы не должн этого допустить...
- Но что я могу сделать, если он этого не хочет и заведомо идет против нас?! - с уст сестры сорвался крик. - Я засыпаю, и может эти слезы - последнее, что во мне осталось от сущего? Я боролась с ним, как могла, боролась каждый день, каждую минуту...
Светлый мягко привлек свою сестру к себе. Он ничего не мог ответить. От слез одежда быстро стала влажной, и под руками он чувствовал маленькое существо, волею судеб ставшее его родной сестрой; существо, бившееся в сильнейшей дрожи. Он чувствовал, как его покидают силы - впитывая горечь и отчаяние Темной, он слабел сам. Он впитывал чуждое ему. Чуждое, но родное. И только поэтому он не давал волю своим эмоциям - ему нельзя было убивать оставшуюся надежду сестры. Ответственность лежала на нем тяжким грузом, грузом старшего брата.
Едва различимо он прошептал:
- Сколько?..
И в его взгляде, направленном куда-то далеко в сгущающиеся тучи, были видны искорки зарождающегося безумия.
четверг, 20 марта 2008
Люди. Время. Мгновения.
Человек. Годы. Минуты.
Воспоминания. Взгляды. Чувства.
"Знаешь... Сейчас в наушниках играет "Сколько". В горле стоит странный ком. Окна завешены, но я знаю - там темно, сверкает последняя агония зимы, последний ее крик, предупреждение остальным. Гуляет ветер. И ни души.
Хочется выйти на улицу. Окинуть взглядом то, что перестало быть домом. Вспомнить сестру, достать ее фотографию, вспомнить ее слова. Слабо, вымученно улыбнуться и спрятать фотографию в грудной карман.
Ты ловишь снег. Рукой, раскрытой ладонью, губами, глазами - ты отдаешься его воле. Чувствуешь его тепло, которое не понимают. Одинокая слеза выкатывается из уголка века. Ты живешь снегом.
Накатывает порыв ветра, распахивает куртку, охватывает слабое тело своим живительным пламенем. Дыхане учащается. Ты стремишься выдохнуть из себя все тепло, все солнце, весь жар тела, которым наполняют тебя каждый день. Ты всеми силами стараешься заполнить себя холодом, ветром, снегом, светом фонарей и тьмой ночного неба.
В растрепанных чувствах ты кричишь в небо, неестественно изогнувшись лицом к небесам, сжимая до крови руки в кулаки, и кричишь, кричишь... Ты извергаешь всю ненависть, всю закоренелую обиду, всю жалось из себя навстречу тому, что спалит их раз и навсегда. Холодеет, костенеет твое сердце. Душа гулко отдается перестуком в руках. Тебя трясет сильнейшая дрожь...
В бессилии, в немом крике разума за несовершенство окржающего, ты обхватываешь руками лицо, исступленно, бесслезно плачешь. Слезы вымерзли - их забрал холод. Как забирает из тебя все, от чего ты хочешь избавиться. Он окутывает воспоминания тонкой корочкой льда, сшивает раненное сердце иглами ледяной воды, заковывает душу в прозрачный саркофаг, не давая доступа к ней никому из твоих знакомых.
На землю с ладони падает нелепая, горячая капля крови.
Ты снова простираешься к небу, расбрасываешь руки, пытаясь обхватить все, что тебе дорого. Что осталось с тобой. Но под руками лишь успокаивающий, нервный ветер. Беззвучно, мягко и ласково тебя окутывает снегопад. Он плачет твоими слезами, которые забрал с собой.
Крик захлебывается. Ты понимаешь, что ничто в мире не сможет уже изменить тебя, твою жизнь, твою судьбу. Снег стал твоим вечным спутником.
Ты чувствуешь боль. Мимолетное удивление тому, что у тебя остались какие-либо ощущения. Ты болен.
Смертельно болен.
И избавить от недуга тебя сможет лишь снежная, белоснежная, холодная пелена, окутывающая слабое тело, одиноко скрюченное калачиком на утоптанном мокром снеге..."
Солнце. Холод. Противоположности.
Руки. Губы. Пламя.
Радость. Печаль. Искренность.
Каждый из нас - скиталец. Каждый из нас - искатель. Но не каждый из нас - человек.
Тебя научили любить. В знак благодарности ты отдал этому человеку все, что оставалось светлым и чистым в твоей душе. Тьму же вы вместе сделали своим пологом от внешнего мира. Никто не имеет права отдернуть его и заглянуть вовнутрь.
Ты помнишь голос. Ты помнишь письма. Ты помнишь глаза. Запах. Тактиль.
Ты помнишь то, что считал своей любовью. Своим счастьем.
Ты помнишь душу. Помнишь сердце. Отпечатки, лабиринты сознания, которые соединялись в единое целое.
Ты помнишь то, что делало тебя влюбленным. Радостным. Человеком, который нашел свой кусочек воздуха в этом мире.
Ты помнишь... Но мечтать отныне тебе больше нельзя. Незашитые раны умеют кровоточить. И эта кровь каждый день не дает тебе покоя, покоя, ради которого ты готов пойти на все. В поисках спасения, ты выпиваешь эту кровь. Пусть тебе и не нравится этот горько-сладкий вкус. Вкус твоего сердца.
Вкус сердца, которое растопило ненавистное солнце.
Ты понимаешь, что должен быть счастлив. Ты знаешь, что тебе завидуют.
Но ты всего лишь благодарен.
Пока ты один, тебе не нужен никто. Но жалость к самому себе заставляет тебя идти против твоего разума. Вопреки тебе и твоим устоям, ты идешь за сердцем. Босиком. По траве, снежной траве, на которой отчетливо видна темно-бурая кровь.
"Почему же те, кто создан для того, чтобы любить и быть любимым, вынуждены скитаться, питаясь своей плотью?.."
Ты не ищешь виновных. Ты не ищешь ошибки. Ты знаешь правду - тебе этого хватает.
Хватает, чтобы поставить точку на вечности.
Раз и навсегда.
Человек. Годы. Минуты.
Воспоминания. Взгляды. Чувства.
***
"Знаешь... Сейчас в наушниках играет "Сколько". В горле стоит странный ком. Окна завешены, но я знаю - там темно, сверкает последняя агония зимы, последний ее крик, предупреждение остальным. Гуляет ветер. И ни души.
Хочется выйти на улицу. Окинуть взглядом то, что перестало быть домом. Вспомнить сестру, достать ее фотографию, вспомнить ее слова. Слабо, вымученно улыбнуться и спрятать фотографию в грудной карман.
Ты ловишь снег. Рукой, раскрытой ладонью, губами, глазами - ты отдаешься его воле. Чувствуешь его тепло, которое не понимают. Одинокая слеза выкатывается из уголка века. Ты живешь снегом.
Накатывает порыв ветра, распахивает куртку, охватывает слабое тело своим живительным пламенем. Дыхане учащается. Ты стремишься выдохнуть из себя все тепло, все солнце, весь жар тела, которым наполняют тебя каждый день. Ты всеми силами стараешься заполнить себя холодом, ветром, снегом, светом фонарей и тьмой ночного неба.
В растрепанных чувствах ты кричишь в небо, неестественно изогнувшись лицом к небесам, сжимая до крови руки в кулаки, и кричишь, кричишь... Ты извергаешь всю ненависть, всю закоренелую обиду, всю жалось из себя навстречу тому, что спалит их раз и навсегда. Холодеет, костенеет твое сердце. Душа гулко отдается перестуком в руках. Тебя трясет сильнейшая дрожь...
В бессилии, в немом крике разума за несовершенство окржающего, ты обхватываешь руками лицо, исступленно, бесслезно плачешь. Слезы вымерзли - их забрал холод. Как забирает из тебя все, от чего ты хочешь избавиться. Он окутывает воспоминания тонкой корочкой льда, сшивает раненное сердце иглами ледяной воды, заковывает душу в прозрачный саркофаг, не давая доступа к ней никому из твоих знакомых.
На землю с ладони падает нелепая, горячая капля крови.
Ты снова простираешься к небу, расбрасываешь руки, пытаясь обхватить все, что тебе дорого. Что осталось с тобой. Но под руками лишь успокаивающий, нервный ветер. Беззвучно, мягко и ласково тебя окутывает снегопад. Он плачет твоими слезами, которые забрал с собой.
Крик захлебывается. Ты понимаешь, что ничто в мире не сможет уже изменить тебя, твою жизнь, твою судьбу. Снег стал твоим вечным спутником.
Ты чувствуешь боль. Мимолетное удивление тому, что у тебя остались какие-либо ощущения. Ты болен.
Смертельно болен.
И избавить от недуга тебя сможет лишь снежная, белоснежная, холодная пелена, окутывающая слабое тело, одиноко скрюченное калачиком на утоптанном мокром снеге..."
***
Солнце. Холод. Противоположности.
Руки. Губы. Пламя.
Радость. Печаль. Искренность.
***
Каждый из нас - скиталец. Каждый из нас - искатель. Но не каждый из нас - человек.
Тебя научили любить. В знак благодарности ты отдал этому человеку все, что оставалось светлым и чистым в твоей душе. Тьму же вы вместе сделали своим пологом от внешнего мира. Никто не имеет права отдернуть его и заглянуть вовнутрь.
Ты помнишь голос. Ты помнишь письма. Ты помнишь глаза. Запах. Тактиль.
Ты помнишь то, что считал своей любовью. Своим счастьем.
Ты помнишь душу. Помнишь сердце. Отпечатки, лабиринты сознания, которые соединялись в единое целое.
Ты помнишь то, что делало тебя влюбленным. Радостным. Человеком, который нашел свой кусочек воздуха в этом мире.
Ты помнишь... Но мечтать отныне тебе больше нельзя. Незашитые раны умеют кровоточить. И эта кровь каждый день не дает тебе покоя, покоя, ради которого ты готов пойти на все. В поисках спасения, ты выпиваешь эту кровь. Пусть тебе и не нравится этот горько-сладкий вкус. Вкус твоего сердца.
Вкус сердца, которое растопило ненавистное солнце.
Ты понимаешь, что должен быть счастлив. Ты знаешь, что тебе завидуют.
Но ты всего лишь благодарен.
Пока ты один, тебе не нужен никто. Но жалость к самому себе заставляет тебя идти против твоего разума. Вопреки тебе и твоим устоям, ты идешь за сердцем. Босиком. По траве, снежной траве, на которой отчетливо видна темно-бурая кровь.
"Почему же те, кто создан для того, чтобы любить и быть любимым, вынуждены скитаться, питаясь своей плотью?.."
Ты не ищешь виновных. Ты не ищешь ошибки. Ты знаешь правду - тебе этого хватает.
Хватает, чтобы поставить точку на вечности.
Раз и навсегда.
среда, 06 февраля 2008
Запретные чувства. Великие чувства. Странные чувства.
Чувства, о которых слышали многие, но переживали - считанные люди.
Наверное, так и пишут книги, красивые книги о любви, счастье и радости. Произведения, в которых можно найти капельку себе каждому из нас. Стихи, которые играют вдохновляющую мелодию на сознания струнах.
Пережить такое чувство - редкость. Искреннее, истовое, неподдельное чувство, когда хочется раздавать радость всем окружающим людям, когда хочется петь навстречу небу, когда дождь не вызывает противную зябкость, а освежает твою душу своими слезами.
В это время ты замечаешь мелочи, которым раньше не придал бы внимания. Но сейчас они вдохновляют тебя еще больше, тянут к разделению себя на множество частичек, которые подхватит ветер и унесет к тем, кто в них нуждается. Частица светлой радости, светлой улыбки... Светлой грусти.
Ты знаешь, что это такое. Ты слышал, что это такое. Но цепи этого мира сковывают твои мысли, твой поток романтики и поэзии, не дают тебе прохода. Но ты не обращаешь на эти потуги внимания - ты понимаешь, что хотя бы ради таких мгновений, которые тянутся бесконечно долго, можно жить.
Разговариваешь с небом, улыбаешься дождю, встречаешь объятьями снегопад - ты отдаешь свои чувства и эмоции не тем, кто тебя окружает, а тому, что рядом с тобой. Потому что знаешь, что люди уходят и приходят, а ветры, дожди, снег и небо всегда будут с тобой. Теряя мир вокруг твоего сердца, ты теряешь все...
Или находишь себя. Находишь там, где всегда хотел найти свою половинку...
Чувства, о которых слышали многие, но переживали - считанные люди.
Наверное, так и пишут книги, красивые книги о любви, счастье и радости. Произведения, в которых можно найти капельку себе каждому из нас. Стихи, которые играют вдохновляющую мелодию на сознания струнах.
Пережить такое чувство - редкость. Искреннее, истовое, неподдельное чувство, когда хочется раздавать радость всем окружающим людям, когда хочется петь навстречу небу, когда дождь не вызывает противную зябкость, а освежает твою душу своими слезами.
В это время ты замечаешь мелочи, которым раньше не придал бы внимания. Но сейчас они вдохновляют тебя еще больше, тянут к разделению себя на множество частичек, которые подхватит ветер и унесет к тем, кто в них нуждается. Частица светлой радости, светлой улыбки... Светлой грусти.
Ты знаешь, что это такое. Ты слышал, что это такое. Но цепи этого мира сковывают твои мысли, твой поток романтики и поэзии, не дают тебе прохода. Но ты не обращаешь на эти потуги внимания - ты понимаешь, что хотя бы ради таких мгновений, которые тянутся бесконечно долго, можно жить.
Разговариваешь с небом, улыбаешься дождю, встречаешь объятьями снегопад - ты отдаешь свои чувства и эмоции не тем, кто тебя окружает, а тому, что рядом с тобой. Потому что знаешь, что люди уходят и приходят, а ветры, дожди, снег и небо всегда будут с тобой. Теряя мир вокруг твоего сердца, ты теряешь все...
Или находишь себя. Находишь там, где всегда хотел найти свою половинку...
понедельник, 21 января 2008
Надоело жить без листа бумаги под рукой. После ноябрьского кризиса постоянно стал в нем нуждаться. Слишком много разного скапливается... Что будет изливаться здесь. Главное - не забывать про этот самый лист бумаги. Просто помнить, что он есть.