За окном подвывает ветер и хлещет дождь, когда Ритсу слышит скрип двери. Посетитель молча проходит сначала к тумбочке, на которой в вазе всегда благоухают свежие цветы, затем к окну. В такую погоду нет толку раздвигать шторы, в отличие от тех ясных июньских деньков, когда солнце умудряется дотянуться до его щёк. Ритсу знает тепло на ощупь. Матрац под ним проседает едва-едва, и он переворачивает ладонь на покрывале - на неё тут же ложится холодная рука. Он гладит тонкое запястье, поднимается выше к сборкам ткани на локте. И Ритсу довольно улыбается. - Платье на тебе сегодня очень красивое, - шепчет он и представляет себе её как никогда чётко: в этом лёгком летнем платьице, улыбающуюся на фоне непогоды снаружи.
Мир был для него ярким. Раскрашенный яркими красками, неуместными и гармоничными мазкими, как картины любимого ученика. Лазурные крылья бабочек, его глаза, первые листья весной, яркая и грязно-слякотная осень. Он всё ещё помнил эти цвета. Они уже начали понемногу тускнеть и выцветать в его памяти, но они всё ещё достаточно яркие, что бы с лёгкостью их различать. Мир был для него монохромным. Чёрный мир системы с едва белеющими контурами предметов. Яркими вспышками заклинаний, холодными цепями, запах крови и смерти. Теперь он не видел мир. Он его ощущал, не различая почти красок, лишь чувства и эмоции, притупленные самовнушением, стёртые острыми камнями на дороге жизни. Сейчас мир вокруг него состоит из неустойчивого тепла, неприятного запаха лекарств, запаха дождя и асфальта из-за окна, гула машин, скрипа пружин в кровати, поспешных шагов за дверью. К слову о шагах, среди суетливых, туда-сюда носящихся медсестёр он улавливает шаги Нагисы. Быстрые, но чёткие и уверенные. Легко скрипят петли, дверь коротко хлопает и к её шагам присоединяется едва слышный шелест тканей платья, чуть сбившееся дыхание и неприятный звук бумажного пакета, слегка сминающегося при каждом шаге и чуть более сильном сжатии тонких пальцев. - Как самочувствие? – наигранно бодро интересуется она. -Всё в порядке, - как и обычно, отвечает он. Шелест бумажного пакета становиться громче, настойчивее и невыносимей, так что Ритсу хочется поморщиться, но он сдерживается. Она опять принесла яблок. Они молчат. Они просто не знают, что сказать друг другу, что бы не поссориться, а сегодня им обоим почему-то этого совсем не хотелось. Ритсу, почти не споря позволяет покормить себя с рук. - Ну, не скучай без меня, - уже уходя, слегка ехидно заявляет Нагиса. - Не буду Он усмехается и уже тише добавляет: - платье у тебя красивое. И чувствует её смущение, недоверие, словно наяву видит, как округляются её глаза, а на щеках вспыхивает румянец, а на сердце в этот момент почему-то стало немножечко теплей.
-
-
14.08.2009 в 22:46За окном подвывает ветер и хлещет дождь, когда Ритсу слышит скрип двери.
Посетитель молча проходит сначала к тумбочке, на которой в вазе всегда благоухают свежие цветы, затем к окну. В такую погоду нет толку раздвигать шторы, в отличие от тех ясных июньских деньков, когда солнце умудряется дотянуться до его щёк. Ритсу знает тепло на ощупь.
Матрац под ним проседает едва-едва, и он переворачивает ладонь на покрывале - на неё тут же ложится холодная рука. Он гладит тонкое запястье, поднимается выше к сборкам ткани на локте.
И Ритсу довольно улыбается.
- Платье на тебе сегодня очень красивое, - шепчет он и представляет себе её как никогда чётко: в этом лёгком летнем платьице, улыбающуюся на фоне непогоды снаружи.
-
-
15.08.2009 в 00:55Очень красиво, нежно и "вкусно")
Не заказчик, но нравится очень)
-
-
15.08.2009 в 00:58автор
-
-
15.08.2009 в 01:46Довольная заказчица.
-
-
15.08.2009 в 01:50сейчас откроюсь
-
-
26.10.2009 в 23:12Мир был для него ярким.
Раскрашенный яркими красками, неуместными и гармоничными мазкими, как картины любимого ученика. Лазурные крылья бабочек, его глаза, первые листья весной, яркая и грязно-слякотная осень. Он всё ещё помнил эти цвета. Они уже начали понемногу тускнеть и выцветать в его памяти, но они всё ещё достаточно яркие, что бы с лёгкостью их различать.
Мир был для него монохромным.
Чёрный мир системы с едва белеющими контурами предметов. Яркими вспышками заклинаний, холодными цепями, запах крови и смерти.
Теперь он не видел мир. Он его ощущал, не различая почти красок, лишь чувства и эмоции, притупленные самовнушением, стёртые острыми камнями на дороге жизни.
Сейчас мир вокруг него состоит из неустойчивого тепла, неприятного запаха лекарств, запаха дождя и асфальта из-за окна, гула машин, скрипа пружин в кровати, поспешных шагов за дверью. К слову о шагах, среди суетливых, туда-сюда носящихся медсестёр он улавливает шаги Нагисы. Быстрые, но чёткие и уверенные. Легко скрипят петли, дверь коротко хлопает и к её шагам присоединяется едва слышный шелест тканей платья, чуть сбившееся дыхание и неприятный звук бумажного пакета, слегка сминающегося при каждом шаге и чуть более сильном сжатии тонких пальцев.
- Как самочувствие? – наигранно бодро интересуется она.
-Всё в порядке, - как и обычно, отвечает он.
Шелест бумажного пакета становиться громче, настойчивее и невыносимей, так что Ритсу хочется поморщиться, но он сдерживается.
Она опять принесла яблок.
Они молчат. Они просто не знают, что сказать друг другу, что бы не поссориться, а сегодня им обоим почему-то этого совсем не хотелось. Ритсу, почти не споря позволяет покормить себя с рук.
- Ну, не скучай без меня, - уже уходя, слегка ехидно заявляет Нагиса.
- Не буду
Он усмехается и уже тише добавляет:
- платье у тебя красивое.
И чувствует её смущение, недоверие, словно наяву видит, как округляются её глаза, а на щеках вспыхивает румянец, а на сердце в этот момент почему-то стало немножечко теплей.