네 멋진 목소리로 세상에 소리쳐 shine a light ~
НАЗВАНИЕ: The Voice Within [Внутренний голос]
АВТОР: RockySoul
БЕТА: есть вероятность, что Roxcity_CSM
СТАТУС: закончено
РАЗМЕР: mini
КАТЕГОРИЯ/ЖАНР: Slash, Angst, Romance
РЕЙТИНГ: NC-17
ПЕРСОНАЖИ: Key, Jonghyun, Zhou Mi
ПЕЙРИНГ: Key/Jonghyun
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Совершить невозможное не такая уж и проблема, если знаешь с чего начать.
ОТ АВТОРА: Меня и так здесь слишком много. Но, в любом случае, приятного прочтения.
читать дальше«Господи, сотри из моей памяти тот день, когда на мою голову свалился Ким Кибом» - неразборчиво ворчал Чжоу Ми, поднимаясь по этим бессчетным ступенькам на седьмой этаж. Где-то с полчаса назад в его квартире раздался телефонный звонок – на другом конце очень сбивчиво и невнятно почти шептал Ки. Сколько Мими не пытался разобрать, что же друг пытается донести до него, у него это не выходило. Однако один только голос Ки заставил Чжоу Ми сорваться и поехать на другой конец города. Так расстроено и убито его голос не звучал ещё никогда. Поэтому Мими находил свое решение единственно верным, правда, ровно до того момента, когда зашел в подъезд и обнаружил, что лифт не работает.
Но все же настоящей дружбе, как говорится, и сломанный лифт не помеха. И героически преодолев все эти этажи, Мими уже стоял возле входа в квартиру Ки и хотел было постучать, но вдруг заметил, что в этом нет необходимости – дверь была не заперта.
Картина, которая открылась Чжоу Ми как только он переступил порог, была не из приятных. Всегда посещая это место, он поражался тому, как Ки удавалось держать все в чистоте и порядке. Складывалось ощущение, что все вещи в доме Кибома заколдованные и стоит ему только сказать: «На место!», как все предметы разлетаются по местам. Однако сейчас перед глазами у друга Кима был самый настоящий хаос: в единственной комнате был разложен диван и на нем до сих пор не убрана постель, хотя время приближалось к шести вечера; вещи вытащены из огромного шкафа, и, казалось, что все до единой, были разбросаны на полу, а дверцы очень неприятно скрипели, когда в комнату в очередной раз залетал ветер через открытую на балкон дверь. Отойдя от шока, Чжоу Ми ещё раз окинул взглядом весь этот бардак и подумал: «Ну и где же хотелось бы мне знать хозяин? Ладно, я пришел. А могли пробраться и воры. Господи, сотри из моей памяти тот день, когда на мою голову свалился Ким Кибом ».
С балкона раздался тихий кашель и Мими понял, где ему нужно искать «виновника торжества» и уверенно зашагал в сторону балкона. Через пару секунд раздался хруст стекла. Чжоу Ми осторожно поднял рамку с фотографией, на которую только что наступил. Это было фото с какого-то телешоу, где Ки и Джонхён весело смеются. Мими сразу вспомнился момент, когда пару месяцев назад он был в гостях у Ки, и, увидев это развеселое фото, взял его в руки, чтобы лучше разглядеть, но в ту же секунду Кибом как сумасшедший подлетел к нему и выхватил из рук фотографию, процедив сквозь зубы: «Никто не смеет трогать это фото». Мысли в голове Мими сменялись одна за другой: «Может, его правда ограбили?... Странно…как он мог разбить эту рамку…она была ему дорога. Или нет? Нет, ну да. Он не стал бы хранить и оберегать совершенно ненужную безделушку. Стоп, я, кажется, начинаю понимать, что происходит… Ки, черт возьми!»
Чжоу Ми хотелось ворваться на балкон со словами: «Ты чертова истеричка! Когда до тебя дойдет, что мир не станет танцевать лезгинку в Иерусалиме только потому, что тебе этого захотелось?!?», но все эти гневные слова куда-то исчезли, когда он увидел Ки, сидящего на бортике. Он так увлеченно изучал свои руки, при этом, невнятно подпевая играющей в наушниках музыке, что мысль о том, что на него можно сердиться мгновенно исчезла. Ей на смену пришла глупая улыбка в знак умиления от увиденного и желание укутать этого дурачка в теплый-теплый плед. Ну, как можно было в середине декабря выпереться на балкон в одной майке?
Мими уже даже вспомнил, что где-то в районе дивана приметил скомканный синий плед и начал всерьез задумываться о том, чтобы вернуться за ним, но голос Ки неожиданно раздался в окружавшей его тишине:
- А я уже свято поверил, что отсутствие лифта лишит меня общества людей. – Кибом окинул взглядом своего друга и ухмыльнулся. – Хотя с твоими-то данными преодолеть семь этажей все равно, что для меня лишний разок станцевать «Люцифера»
- Я рад, что, не смотря ни на что, ты сохраняешь чувство юмора.
- Скорее, смотря на тебя, я позволяю себе веселиться
«Господи, сотри из моей памяти тот день, когда на мою голову свалился Ким Кибом» - снова пронеслось в голове Мими. Ещё чуть-чуть и эта мысль станет навязчивой идеей. Хотя Мими не умел злиться на Кибома, он ведь все-таки его лучший друг, и к тому же тоска в глазах Ки давала понять, что ему сейчас явно не очень здорово и все эти шуточки – не больше, чем просто привычка.
- Ты невозможен, – процедил Чжоу Ми, улыбнувшись краем губ.
- Я невероятен. Когда до тебя уже дойдет, что это разные слова и их стоит различать? – эта шутка Ки стала уже слишком заезженной, но он все равно ее использовал.
- Знаешь, - Мими спокойно продолжил. - Вот мой китайский лучше твоего, но я же не цепляюсь к твоим словам, когда ты пытаешься говорить на нем. Скорее наоборот – радуюсь этому. Так что не учи меня!
Наверняка, какая-та каверзная мысль успела прийти в голову Кибома, но его отвлек удар ставни, которую пошатнул ветер. Чжоу Ми и заметить не успел, как Ки успел резко развернуться и схватить какой-то листок бумаги, который уже начал падать вниз.
Ки вцепился в него так словно, если бы он упал – жизнь Кибома бы оборвалась. Хотя на какую-то секунду Мими показалось, что сейчас его друг просто возьмет и порвет этот листок бумаги на три миллиона маленьких клочков. Даже вены проступили – настолько сильно он держал этот несчастный лист, судя по всему вырванный из обычной тетради. Но, к сожалению, даже Мими почти никогда не мог угадать, что может сделать этот человек в следующую секунду. Он предполагал, что Ки выпустит свою злость наружу, выместит всю обиду, пускай и на таком маленьком пространстве, и быть может, накричит на него, но Кибом лишь скомкал листок, сжав его в кулаке, и облокотившись на широкий бортик, стал изучать Сеул с высоты птичьего полета.
«Как бы я хотел знать, о чем ты сейчас думаешь…» - Чжоу Ми действительно было важно научиться понимать этого человека, он всегда хотел ему только добра. Он хотел помочь. И Ки был благодарен ему за это, но так и не научился до конца доверять. «Дело не в тебе» - каждый раз сухо заключал он, когда разговор заходил в тупик или вовсе менял тему, лишь бы не переходить на личности, а если точнее, то не говорить о себе.
Вот и сейчас он снова ушел в какой-то свой далекий мир, и Мими не знал, стоит ли ему снова рискнуть постучаться в мир Кибома или все-таки лучше не сейчас.
- Попытка – не пытка, – словно убеждая себя, прошептал он и, сделав шаг, оказался рядом с Ки, который все также не подвижно стоял и изучал красующиеся вдали небоскребы.
- Ты же боишься высоты… - неуверенно начал разговор Мими
- Боюсь, - абсолютно равнодушным тоном ответил Кибом.
Чжоу Ми хотел спросить, зачем же он тогда здесь уже вероятно не первый час сидит, но Ки, словно прочитав и обогнав его мысли, продолжил свою фразу:
- Просто он очень любил вот так здесь сидеть. Однажды он задался целью посчитать все окна, в которых горел свет вон в том доме, - парень указал на находящуюся неподалеку многоэтажку. – и просидел так, считая количество окон, полночи, при этом довольно громко и часто проклиная весь мир, когда свет в каком-нибудь окне гас. Тогда, почти на рассвете он-таки пришел ко мне и, улегшись рядом на кровати, жалобно спросил: «Ну что людям жалко, что ли?». Я честно ответил, что не знаю.
Ки тяжело вздохнул и понуро опустил голову. Мими очень хотелось его как-то утешить, пожалеть, но максимум, что он мог сейчас сделать – это обнять Кибома, но этот вариант было совершенно негодным, поскольку он знал, что Ки очень не любит, когда к нему прикасается кто-то другой.
- Ты хочешь понять его? – осторожно спросил Мими. Ему показалось, что его наводящие вопросы помогут Ки выговориться, открыть душу, и он не ошибся.
- Мне нужно понимать его, - Кибом развернулся спиной к вечернему Сеулу, и встал так, чтобы, говоря, он мог видеть лицо Чжоу Ми.- Я не хочу тратить свою жизнь впустую и размениваться по мелочам. Ты думаешь, для меня было так просто находиться на этом чертовом балконе? Нет же! Мне было страшно, и страшно до сих пор. Неужели ему так нравится играть с судьбой? Или он просто любит ветер? Я действительно хочу понимать, хочу что-то значить для него, а не быть обузой и причиной всех его душевных терзаний. Но, увы, пока что я справляюсь только со вторым.
- Зря ты так думаешь, мне кажется… - Чжоу Ми не успел договорить, Ки перебил его.
- Тебе может казаться все что угодно, но, согласись, мне виднее. Он собрал вещи и ушел, оставив мне записку, как в дурацком романтическом фильме. И выходит, что все это было напрасно.
Ки подошел к Мими, и, вложив ему в руку тот самый листочек бумаги – теперь Чжоу Ми уже понимал, что это была записка от Джонхёна – вышел с балкона и отправился на кухню, не обращая никакого внимания на хаос, царящий в комнате.
Сложно сказать, сколько времени провел Мими в замешательстве, прежде чем решился открыть и прочитать записку. И его сомнения были вполне объяснимы: чужие письма читать нехорошо – с самого детства учила его мама и была права. Ты не имеешь права вторгаться в чужую личную жизнь без разрешения (да и с разрешением этого, откровенно говоря, лучше не делать). Но в жизни опять же случается всякое, и порой, чтобы помочь другу нужно максимально пересечь черту его личного пространства.
«В конце концов, он сам мне ее дал. Если бы он не хотел, чтобы я это видел, он бы ее выбросил»- решил для себя, наконец, Мими и аккуратно развернул скомканный клочок бумаги.
«Спасибо тебе. За что?
Сам не знаю. Подожди немножко, я ещё не вспомнил (не придумал).
Спасибо за ту силу, которую ты мне давал. Без нее я бы не смог… многого.
Спасибо за нашу мечту, которой не суждено сбыться и за то, что все было так театрально красиво. Поначалу это завораживало.
Но я боюсь, что когда ты в очередной раз придешь, будет слишком поздно.
Крыть будет нечем и во мне не останется ни то, что боли – ни единой мысли о тебе.
Одним словом, спасать будет некого.
Что за черт.
Вечно я лезу туда, где написано WARNING, а потом удивляюсь, недосчитавшись жизни».
«Вот так да… Если бы дорогой мне человек написал для меня что-то подобное, я бы, вероятно, этого не пережил. И какой бы Ки не был холодный и непробиваемый, сейчас его огромная пробоина в сердце ноет и его корабль идет ко дну. Ему нужна помощь, только… могу ли я помочь? От меня мало что зависит, а если выражаться точнее, то не зависит ничего вовсе. Бесполезно задавать вопрос «что делать?» - в данной ситуации я абсолютно бессилен, это не моя жизнь. Вопрос «что сказать?» ещё больше заставляет паниковать. А что тут скажешь? Что все будет хорошо? Что он найдет себе другого? Нет, Кибома никогда не устроит просто хорошо и никто другой ему тоже не нужен» - мысли путались и сменялись одна за другой, Чжоу Ми и правда не знал, что же делать, а делать что-то было нужно. Именно сейчас, пожалуй, только он мог помочь другу – вспоминая все эти свои ссоры с Кюхеном, Мими прекрасно знал, что когда ты остаешься наедине с собой, голова начинает болеть от всех этих вопросов, от сказанных и несказанных слов, становится даже как-то сложно дышать. И определенно нужен какой-то знак, и возможно совет, чтобы принять решение, понять, куда идти дальше. Самому этого не сделать – когда эмоции берут верх, мозг вообще боится даже напоминать о своем существовании. Поэтому он, аккуратно сложив треугольником записку и положив ее в карман своего пиджака, направился по следам Кибома – на кухню.
Когда китаец заглянул туда, то не увидел ничего принципиально нового и удивительного – Ки сидел за столом и неторопливо размешивал ложечкой давно растворившийся сахар в остывшем кофе.
Это его безразличие напоказ очень разозлило Чжоу Ми. Он с невероятной скоростью подлетел к столу и дернул за кофту Кибома так, что тот чуть не упал. Ки бросил свой фирменный взгляд «Я – Ким Кибом, а ты никто» в сторону Мими, явно ожидая объяснения только что случившегося.
- Вот скажи мне, - и вот тут парень сорвался. – Долго ты собираешься тут сидеть?
- А разве я кому-то мешаю? – Кибом вскинул бровь. – Это моя квартира, мои решения и моя гребаная жизнь. И если кого-то из присутствующих что-то не устраивает, то дверь прямо по коридору и налево.
- Сейчас ты можешь хамить мне сколько угодно, но мой вопрос от этого актуальным быть не перестанет. – Мими заставлял себя успокоиться всеми известными ему способами, но мнимое равнодушие Ки всячески мешало его стараниям.
- Пока не надоест, – а с Ки в упрямстве никто и никогда соревноваться даже не пытался, поскольку все знали, что это лишь пустая трата времени.
- Ну, чисто теоретически ты можешь здесь просидеть хоть до конца своих дней, - Чжоу Ми все же решил, что уж лучше попытаться проломить эту стену безразличия, чем просто так оставить его одного. – Но ничего же не изменится, ты понимаешь? Ни-че-го! Ты можешь закрыть глаза на те вещи, которые ты не хочешь видеть, но ты никогда не сможешь закрыть свое сердце от тех вещей, которых ты не хочешь чувствовать. И ты можешь, действительно можешь, делать вид, что тебе плевать с колокольни на все это тридцать раз хотелось, ты можешь огрызаться и отгораживаться от людей, Можешь кричать и шептать сквозь зубы: «Ненавижу!»… Ты можешь не видеть его неделю, месяц, даже год – и думать при этом, что все прошло. Ты, правда, можешь. Но только факт останется фактом: когда вы однажды встретитесь, а это непременно произойдет, ты увидишь его и сойдешь с ума, потому что чувства не лечатся.
Последние три слова эхом разнеслись по небольшому помещению, прежде чем в нем повисла тишина. Особенная тишина – тишина ожидания. Чжоу Ми не мог угадать, как Ки отреагирует на его откровение – прислушается или скажет, чтобы тот бежал прочь и как можно быстрее, иначе эти длинные ноги ему больше никогда в жизни не понадобятся.
Два больших карих глаза пристально смотрели на Кибома и выпрашивали хоть какой-нибудь ответной реакции.
- Нет, все-таки он именно невозможный, – ворчал про себя Мими. – Все равно, что со стеной говорить, хотя стена и та бы явно проявила больше внимания. Значит, сейчас я считаю до десяти и ухожу. Раз…
- Я не люблю его…
- Что прости? – Ки заговорил…Ки заговорил?! Ки заговорил! Так, стоп паникэ. А что он заговорил? ЧТО??!
- А я только хотел сказать тебе фразу: «Молодец, садись, пять», но ты слишком не внимателен… А я не попугай, чтобы повторять по 10 раз.
- Тогда зачем все это? – Чжоу Ми тонко намекнул, что как никогда внимателен и оценку пять заслуживает.
Кибом не ответил, осторожно поднялся со стола и подошел к окну, повернувшись к другу спиной.
- Сжигая мосты, сначала убедись на том ли ты берегу… - сказал Чжоу Ми перед тем, как все-таки исполнил свой план и ушел, даже недосчитав до десяти.
На закате, как известно, небо особенно красиво. Оно плавно растворяется в нежно-лиловых тонах и уходит в никуда. Казалось, что Ки очень внимательно изучал его и восхищался этой красотой, хотя на самом деле его взгляд был до безобразия пуст, словно это был взгляд не человека, а фарфоровой куклы. Ни одной лишней эмоции и посторонней мысли – словно это не он пару часов назад стоял возле этого же окна и произнес фразу, благодаря которой Джонхён от неожиданности уронил тарелку на пол, и она разбилась. «Плохой знак» - только и успел подумать Кибом, когда Джонги уже стоял напротив него и, улыбаясь, нежно гладил его по волосам, убирал пушистую челку, а после легко, так, как умел только он один, поцеловал Ки. Почти что невесомо, но так чувственно любимые губы коснулись подбородка и скользнули вниз. И, пожалуй, самому Богу не известно до сих пор, зачем Ки произнес еле слышно эти роковые четыре слова: «А вдруг мы ошибаемся?», но он их произнес и даже не успел ещё толком пожалеть об этом, когда Джонхён уже собирал свои вещи, вытаскивая все содержимое из шкафа, а после напоследок, уходя, со злостью разбил о стену их совместную фотографию, и та со скрежетом и (как показалось Кибому) чересчур громко упала на пол возле дивана.
И сейчас Ки снова стоял на кухне и словно на повторе то и дело вспоминал момент, когда уходил Блинг и те слова, которые ему сказал Мими.
- Чувства не лечатся… - повторил он вслух сам себе и снова задумался.
Сказать, что он тебе чужой человек – нагло обмануться, просто бессовестно себе соврать. Дать имя тому, что происходит между вами все равно, что ткнуть пальцем в небо. Даже когда он уходил на три минуты – принести вам кофе, уже было слишком больно без него. Но вы никогда не говорили о любви. Хотя, с другой стороны, стоило ли? Любовь – это слишком пошло. Вряд ли то, что происходило между вами, можно было назвать любовью. Это чувство на грани безграничной нежности и истерики – вот оно то, самое, которое не имеет названия, но при этом оно уже прочно обосновалось в двух сердцах.
Два человека, две жизни - разные. Такие разные, что не понятно, как они могут быть рядом, но они уже проникают друг в друга.
Взболтать, но не перемешивать. И поперчить.
- Я не люблю его…- Ки ещё раз повторил ту фразу, которую сказал Чжоу Ми, приведя этим последнего в недоумение. Но если бы Мими не был так эмоционален и не сбежал, то вероятно бы услышал продолжение этой фразы. - Пока не люблю... просто рядом с ним мне хочется жить... У меня нет 101 причины любить его, но мне и одной достаточно.
И правду говорят, что сложнее всего признаться именно себе. Перешагнуть через принципы и заблуждения и сказать: «Да, это так. Я люблю». Не хватало, пожалуй, какой-нибудь романтичной музыки на фоне, когда Ки произнес эти слова, пускай и только для себя. Ведь музыка – она подобна дождю, она капля за каплей просачивается в сердце и оживляет его. Вспомнив о целебном свойстве музыки, Кибом подумал, что неплохо было бы послушать что-то вроде песни Тимберлейка Dead and gone, но когда он отправился на поиски плеера, в тишине, к которой он уже почти привык, раздался звонок в дверь. Видимо, кто-то все же решил навестить его, и Ки подумал, что он даже знает, кто пришел к нему так поздно.
Он спокойно зашагал в сторону двери, приговаривая:
« Знаете, говорят у каждого человека есть свой ангел-хранитель…Так вот мой определенно либо постоянно спит, либо давно в запое, потому что как иначе объяснить, что моим лучшим другом является никто другой как Чжоу Ми?! упрямый китаец…человек-катастрофа…»
- Знаешь, Мими, в следующий раз, когда ты рискнешь учить меня жизни, убедительная просьба – не сбегай. А вдруг я и правда захочу с тобой поговорить…- последний слог Ки произнес едва слышно, потому что он уже успел поднять глаза и увидеть, что у двери стоял вовсе не Мими, а Джонхён, и в первый две секунды парень даже подумал, что у него галлюцинации, но, моргнув пару раз и потерев глаза, он понял, что зрение его не обманывает.
Джонги очень неуверенно переминался с ноги на ногу и скромно улыбнувшись, спросил: «Можно?». Ки ничего не ответил и просто сделал шаг в сторону, намекая подобным жестом на согласие. Блинг вошел внутрь и стал с интересом рассматривать обстановку. Заметив для себя, что ничего в этом месте измениться не успело (Ки даже не соизволил прибраться), он мило улыбнулся. Кибом же смог только закрыть дверь и оперевшись на нее, молча наблюдал за действиями парня.
«Зачем он здесь?» - Ки смотрел на нежданного, но такого желанного гостя. В теплом свете заката, в этих нежных пурпурных тонах силуэт Джонга выглядел особенно красиво: отточенные черты лица и идеальные линии были чересчур привлекательны, когда алые лучики аккуратно обрисовывали их. Хотя для Кибома эти черты, как собственно и этот человек были идеальны всегда с того самого момента, когда они впервые встретились в качестве трейни.
- Ты не рад мне? – Ки первый раз за все эти годы услышал неуверенность в голосе хёна.
- Честно говоря, не очень… - зато голос Кибома звучал увереннее некуда.
Джонхён вскинул бровь: он явно не ожидал такого ответа, и его темпераментная натура сразу же дала о себе знать. Он с явным неодобрением посмотрел на Ки и сделал пару уверенных шагов в сторону двери, намериваясь уйти, чтобы Кибом ещё раз остался наедине с собой и подумал над своим поведением.
Но у Ки на это, видимо, были свои планы, и поэтому, когда Блинг уже оказался у двери и потянулся к ручке, он с силой, до упора захлопнул дверь и встал напротив голосистого вокалиста. Их взгляды встретились, и от этого у них обоих появилось ощущение, точно разряд в 220 вольт пустили по телу.
-… но я не хочу, чтобы ты уходил – мысль о том, что этого не стоило бы говорить пролетела в голове Ки и, быть может, имела в себе долю рациональности, ведь при таком раскладе план проучить Джонга за его нетерпимость с треском проваливался, но когда Джонг мягко улыбнулся и ласково провел тыльной стороной руки по щеке Кибома, ни то, что это, весь мир стал не важен.
Это прикосновение… легкое, почти невесомое, словно пыльца с крылышек бабочки… Прикосновение подобное летнему ветру, оно ласкает кожу, заставляя невольно улыбнуться. Прикосновение его руки – ощущение его холода и его жара, его отчужденности и его страсти, трезвости рассудка и безумия...
Нет, оно это слишком реальное и неподдельное, чтобы описать его словами. О нем нельзя говорить, можно только шептать в ночной тишине, в этой мрачной паутине снов нежностью кричать об эмоциях, которые настолько сладки и приятны, что порой это заставляют тебя плакать, обнимая подушку. А слова – это вода и песок, это всего лишь попытка заставить воздух лишний раз содрогнуться.
И вот он так близко, что на пару секунд тебе кажется, что ты теряешь сознание. Его прерывистое дыхание обжигает шею, твоя рука ложится ему на грудь, он снова непростительно прекрасно улыбается и хочется жить, черт возьми. Ещё доля секунды и ваши губы соприкоснутся, и ты ощутишь ту самую горькую сладость, которая заставляет сердце стучать, вырываясь из груди. И так хочется прошептать его имя – медленно, почти не слышно, но со всей той любовью, с которой тебе приходится жить. Но ты понимаешь, что не сможешь сказать его имя, не выдохнув сердце, а поэтому – молчишь. Сейчас ты не тот всемогущий Ки, которого привыкла любить публика, сейчас ты его Ким Кибом и пускай мир подождет.
- Ты бы прибрался что ли…- сказал Джонг, когда, зайдя в спальню, наступил на какую-то мягкую игрушку.
- Слушай, ты на 4 с лишним часа вогнал меня в депрессию и ещё и хочешь, что я был роботом-домработницей? Совсем обнаглел? – возмутился Кибом и уверенно толкнул Джонхёна на так и не заправленную кровать. Он прекрасно понимал, что даже не придется что-либо говорить и делать какие-то намеки, Джонг всегда понимал все без слов.
Поэтому когда он потянул Ки за собой, и его рука осторожно скользнула под эту дурацкую зеленую футболку, Ки лишь улыбнулся и нежно-нежно коснулся его подбородка.
- Ммм…Ниже… - тихо попросил Джонхён и провел рукой по волосам Кибома. Жаль, Джонг не мог видеть, что Ки ласково улыбался, когда его губы невесомо касались шеи парня. Кибом прекрасно знал, что поцелуй в шею – это ключ, с помощью которого можно в два счета завести Джонхёна, и ему всегда нравилось чувствовать, как эта маленькая слабость позволяла овладевать любимым человеком.
Однако Джонхёну видимо надоело ожидание и такая нерасторопность Ки, что он решил взять инициативу в свои руки. Он притянул Ки к себе, и жадно поцеловав, начал гладить под футболкой его спину. Рука действовала все смелее и смелее, опускаясь все ниже и ниже, когда Джонг, наконец, осмелился приподнять аляповатую футболку с намерением ее снять. Но Ки довольно быстро среагировал и потребовал того же от Джонхёна, а после, оглядев его обнаженный торс, скомандовал «Повернись на живот».
- Что ты задумал? – сказал Блинг, подмигнув, и выполнил указание. Теперь Кибом гладил его спину двумя руками, иногда позволяя одной осторожно заползать под джинсы. Ки придвинулся ближе и Джонхён ощутил запах его парфюма. Его самый любимый запах на свете.
Когда Ки начал целовать и покусывать ухо парня - по телу Джонхёна прошел мощный электрический заряд. Джонг даже невольно дернулся, на что Ки усмехнулся и отстранился. Но тут же начал ласкать его спину руками. Когда Джонхён почувствовал, что начал возбуждаться, Ки уже начал стягивать с него оставшуюся и совершенно ненужную в данный момент одежду.
- Ки… - Джонг резко приподнялся и повернулся лицом к своему самому дорогому человеку.
- Да? – Ки положил руку на грудь Джонхёна, чтобы чувствовать, как стучит его сердце.
- Поцелуй меня, - карие глаза смотрели на Ки с таким теплом, что он просто не мог отказать. Он провел большим пальцем по нижней губе Джонхёна и, улыбнувшись, коснулся сначала её, затем поцеловал любимого в уголок губ, и, когда Блинг обнял его за талию и сильно прижал к себе, его язычок осторожно скользнул к нему в рот.
- Хочешь? – спросил Кибом, аккуратно пристроившись сверху на Джонхёне и рисуя пальцем на его груди непонятные линии.
- Дурак. – Джонг закрыл глаза и прикрыл их рукой. – Конечно, хочу. Хочу тебя.
Услышав желаемое, Кибом решил продолжить «пытку» и снова начал целовать Джонхёна в шею, но на этот раз более уверенно, дерзко и оставляя за собой мокрые следы, что помогло сорвать с губ Джонхёна парочку сладких стонов. Ки уже чувствовал, что Блинг не может ждать, поэтому его губы постепенно спускались все ниже и ниже, пока, наконец, не добрались до главной своей цели. Джонхён закрыл глаза от наслаждения и нежно погладил Ки по голове. Постепенно темп становился все быстрее, ощущение экстаза накатывало с новой и новой силой, Джонг вцепился в одеяло, когда почувствовал, что больше не может терпеть, и громкий полустон-полукрик пронесся по комнате, когда губы Ки отстранились от его члена в момент кульминации.
- Знаешь, - говорил Ки, который уже успел пристроиться рядом с Джонгом и заботливо укрыть их одеялом, - мне нравится обнимать тебя. Я чувствую себя в безопасности.
Джонхён ничего не ответил, он просто снова потеребил Кибома за волосы и нежно поцеловал в висок. Через несколько минут Блинг уснул, когда Ки все ещё не спал, но заботливо обнимал его и слушал как глухо и спокойно стучит его сердце. И поймал себя на мысли, что ему нравится думать, что это сердце стучит для него.
Ночной Сеул, кружка теплого чая и прохладный ветер с улицы – Ки в очередной раз не спалось, но сегодня он решил пойти именно на балкон, а не просто в бесцельное путешествие по квартире.
Он так и не смог понять, как можно проводить здесь целые вечера и без страха сидеть на бортике, немного откинувшись назад. Но он, кажется, уловил это ощущение свободы, почти полета и понимание того, что сейчас только ты ответственен за свою жизнь. Да и вид на город в любое время суток из этого места просто завораживал.
И возможно для того, чтобы понимать человека вовсе не нужно искать логику в его поступках и вникать в смысл его слов, гораздо важнее научиться его чувствовать. Ведь внутренний мир каждого из нас слишком хрупок для того, чтобы можно было так просто открыть дверь в чье-то сердце. И если ты действительно ценишь человека, ты прислушаешься к своему внутреннему голосу, который обязательно подскажет, что тебе делать дальше.
- Тебе опять не спится? – руки Джонхена легли на плечи парня и начали медленно спускаться вниз. Ки даже вздрогнул, когда Джонги уткнулся носом ему в шею.
Конечно, Кибом попытался испортить всю романтичность момента своей ворчливой фразой «У тебя нос холодный», но Джонхен сделал вид, что ничего не слышал и лишь нежно поцеловал его в плечо. Ки ничего не оставалось, как сдаться и он осторожно взял руку Чонхёна и сдал греть в своих ладонях.
- Не отпущу… - прошептал он ему на ухо, при этом проводя по линии жизни на его руке.
- Сам не уйду… - ответил Блинг и сорвал ещё один страстный поцелуй с губ Кибома.
И все эти нервы, все скандалы, разбросанные вещи и задушевные беседы остались где-то позади. Потому что главное в отношениях – это те мгновения, которые вы дарите друг другу. В ту минуту они были вместе, и для них время застыло. Конечно, на деле ничего не изменилось, и Бог как всегда ничего не заметил. Но их жизнь замерла в ту секунду.
Завтра не может не наступить, но оно может подождать.
АВТОР: RockySoul
БЕТА: есть вероятность, что Roxcity_CSM
СТАТУС: закончено
РАЗМЕР: mini
КАТЕГОРИЯ/ЖАНР: Slash, Angst, Romance
РЕЙТИНГ: NC-17
ПЕРСОНАЖИ: Key, Jonghyun, Zhou Mi
ПЕЙРИНГ: Key/Jonghyun
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: Совершить невозможное не такая уж и проблема, если знаешь с чего начать.
ОТ АВТОРА: Меня и так здесь слишком много. Но, в любом случае, приятного прочтения.
When there's no one else
Look inside yourself
Like your oldest friend
Just trust the voice within
Look inside yourself
Like your oldest friend
Just trust the voice within
читать дальше«Господи, сотри из моей памяти тот день, когда на мою голову свалился Ким Кибом» - неразборчиво ворчал Чжоу Ми, поднимаясь по этим бессчетным ступенькам на седьмой этаж. Где-то с полчаса назад в его квартире раздался телефонный звонок – на другом конце очень сбивчиво и невнятно почти шептал Ки. Сколько Мими не пытался разобрать, что же друг пытается донести до него, у него это не выходило. Однако один только голос Ки заставил Чжоу Ми сорваться и поехать на другой конец города. Так расстроено и убито его голос не звучал ещё никогда. Поэтому Мими находил свое решение единственно верным, правда, ровно до того момента, когда зашел в подъезд и обнаружил, что лифт не работает.
Но все же настоящей дружбе, как говорится, и сломанный лифт не помеха. И героически преодолев все эти этажи, Мими уже стоял возле входа в квартиру Ки и хотел было постучать, но вдруг заметил, что в этом нет необходимости – дверь была не заперта.
Картина, которая открылась Чжоу Ми как только он переступил порог, была не из приятных. Всегда посещая это место, он поражался тому, как Ки удавалось держать все в чистоте и порядке. Складывалось ощущение, что все вещи в доме Кибома заколдованные и стоит ему только сказать: «На место!», как все предметы разлетаются по местам. Однако сейчас перед глазами у друга Кима был самый настоящий хаос: в единственной комнате был разложен диван и на нем до сих пор не убрана постель, хотя время приближалось к шести вечера; вещи вытащены из огромного шкафа, и, казалось, что все до единой, были разбросаны на полу, а дверцы очень неприятно скрипели, когда в комнату в очередной раз залетал ветер через открытую на балкон дверь. Отойдя от шока, Чжоу Ми ещё раз окинул взглядом весь этот бардак и подумал: «Ну и где же хотелось бы мне знать хозяин? Ладно, я пришел. А могли пробраться и воры. Господи, сотри из моей памяти тот день, когда на мою голову свалился Ким Кибом ».
С балкона раздался тихий кашель и Мими понял, где ему нужно искать «виновника торжества» и уверенно зашагал в сторону балкона. Через пару секунд раздался хруст стекла. Чжоу Ми осторожно поднял рамку с фотографией, на которую только что наступил. Это было фото с какого-то телешоу, где Ки и Джонхён весело смеются. Мими сразу вспомнился момент, когда пару месяцев назад он был в гостях у Ки, и, увидев это развеселое фото, взял его в руки, чтобы лучше разглядеть, но в ту же секунду Кибом как сумасшедший подлетел к нему и выхватил из рук фотографию, процедив сквозь зубы: «Никто не смеет трогать это фото». Мысли в голове Мими сменялись одна за другой: «Может, его правда ограбили?... Странно…как он мог разбить эту рамку…она была ему дорога. Или нет? Нет, ну да. Он не стал бы хранить и оберегать совершенно ненужную безделушку. Стоп, я, кажется, начинаю понимать, что происходит… Ки, черт возьми!»
Чжоу Ми хотелось ворваться на балкон со словами: «Ты чертова истеричка! Когда до тебя дойдет, что мир не станет танцевать лезгинку в Иерусалиме только потому, что тебе этого захотелось?!?», но все эти гневные слова куда-то исчезли, когда он увидел Ки, сидящего на бортике. Он так увлеченно изучал свои руки, при этом, невнятно подпевая играющей в наушниках музыке, что мысль о том, что на него можно сердиться мгновенно исчезла. Ей на смену пришла глупая улыбка в знак умиления от увиденного и желание укутать этого дурачка в теплый-теплый плед. Ну, как можно было в середине декабря выпереться на балкон в одной майке?
Мими уже даже вспомнил, что где-то в районе дивана приметил скомканный синий плед и начал всерьез задумываться о том, чтобы вернуться за ним, но голос Ки неожиданно раздался в окружавшей его тишине:
- А я уже свято поверил, что отсутствие лифта лишит меня общества людей. – Кибом окинул взглядом своего друга и ухмыльнулся. – Хотя с твоими-то данными преодолеть семь этажей все равно, что для меня лишний разок станцевать «Люцифера»
- Я рад, что, не смотря ни на что, ты сохраняешь чувство юмора.
- Скорее, смотря на тебя, я позволяю себе веселиться
«Господи, сотри из моей памяти тот день, когда на мою голову свалился Ким Кибом» - снова пронеслось в голове Мими. Ещё чуть-чуть и эта мысль станет навязчивой идеей. Хотя Мими не умел злиться на Кибома, он ведь все-таки его лучший друг, и к тому же тоска в глазах Ки давала понять, что ему сейчас явно не очень здорово и все эти шуточки – не больше, чем просто привычка.
- Ты невозможен, – процедил Чжоу Ми, улыбнувшись краем губ.
- Я невероятен. Когда до тебя уже дойдет, что это разные слова и их стоит различать? – эта шутка Ки стала уже слишком заезженной, но он все равно ее использовал.
- Знаешь, - Мими спокойно продолжил. - Вот мой китайский лучше твоего, но я же не цепляюсь к твоим словам, когда ты пытаешься говорить на нем. Скорее наоборот – радуюсь этому. Так что не учи меня!
Наверняка, какая-та каверзная мысль успела прийти в голову Кибома, но его отвлек удар ставни, которую пошатнул ветер. Чжоу Ми и заметить не успел, как Ки успел резко развернуться и схватить какой-то листок бумаги, который уже начал падать вниз.
Ки вцепился в него так словно, если бы он упал – жизнь Кибома бы оборвалась. Хотя на какую-то секунду Мими показалось, что сейчас его друг просто возьмет и порвет этот листок бумаги на три миллиона маленьких клочков. Даже вены проступили – настолько сильно он держал этот несчастный лист, судя по всему вырванный из обычной тетради. Но, к сожалению, даже Мими почти никогда не мог угадать, что может сделать этот человек в следующую секунду. Он предполагал, что Ки выпустит свою злость наружу, выместит всю обиду, пускай и на таком маленьком пространстве, и быть может, накричит на него, но Кибом лишь скомкал листок, сжав его в кулаке, и облокотившись на широкий бортик, стал изучать Сеул с высоты птичьего полета.
«Как бы я хотел знать, о чем ты сейчас думаешь…» - Чжоу Ми действительно было важно научиться понимать этого человека, он всегда хотел ему только добра. Он хотел помочь. И Ки был благодарен ему за это, но так и не научился до конца доверять. «Дело не в тебе» - каждый раз сухо заключал он, когда разговор заходил в тупик или вовсе менял тему, лишь бы не переходить на личности, а если точнее, то не говорить о себе.
Вот и сейчас он снова ушел в какой-то свой далекий мир, и Мими не знал, стоит ли ему снова рискнуть постучаться в мир Кибома или все-таки лучше не сейчас.
- Попытка – не пытка, – словно убеждая себя, прошептал он и, сделав шаг, оказался рядом с Ки, который все также не подвижно стоял и изучал красующиеся вдали небоскребы.
- Ты же боишься высоты… - неуверенно начал разговор Мими
- Боюсь, - абсолютно равнодушным тоном ответил Кибом.
Чжоу Ми хотел спросить, зачем же он тогда здесь уже вероятно не первый час сидит, но Ки, словно прочитав и обогнав его мысли, продолжил свою фразу:
- Просто он очень любил вот так здесь сидеть. Однажды он задался целью посчитать все окна, в которых горел свет вон в том доме, - парень указал на находящуюся неподалеку многоэтажку. – и просидел так, считая количество окон, полночи, при этом довольно громко и часто проклиная весь мир, когда свет в каком-нибудь окне гас. Тогда, почти на рассвете он-таки пришел ко мне и, улегшись рядом на кровати, жалобно спросил: «Ну что людям жалко, что ли?». Я честно ответил, что не знаю.
Ки тяжело вздохнул и понуро опустил голову. Мими очень хотелось его как-то утешить, пожалеть, но максимум, что он мог сейчас сделать – это обнять Кибома, но этот вариант было совершенно негодным, поскольку он знал, что Ки очень не любит, когда к нему прикасается кто-то другой.
- Ты хочешь понять его? – осторожно спросил Мими. Ему показалось, что его наводящие вопросы помогут Ки выговориться, открыть душу, и он не ошибся.
- Мне нужно понимать его, - Кибом развернулся спиной к вечернему Сеулу, и встал так, чтобы, говоря, он мог видеть лицо Чжоу Ми.- Я не хочу тратить свою жизнь впустую и размениваться по мелочам. Ты думаешь, для меня было так просто находиться на этом чертовом балконе? Нет же! Мне было страшно, и страшно до сих пор. Неужели ему так нравится играть с судьбой? Или он просто любит ветер? Я действительно хочу понимать, хочу что-то значить для него, а не быть обузой и причиной всех его душевных терзаний. Но, увы, пока что я справляюсь только со вторым.
- Зря ты так думаешь, мне кажется… - Чжоу Ми не успел договорить, Ки перебил его.
- Тебе может казаться все что угодно, но, согласись, мне виднее. Он собрал вещи и ушел, оставив мне записку, как в дурацком романтическом фильме. И выходит, что все это было напрасно.
Ки подошел к Мими, и, вложив ему в руку тот самый листочек бумаги – теперь Чжоу Ми уже понимал, что это была записка от Джонхёна – вышел с балкона и отправился на кухню, не обращая никакого внимания на хаос, царящий в комнате.
Сложно сказать, сколько времени провел Мими в замешательстве, прежде чем решился открыть и прочитать записку. И его сомнения были вполне объяснимы: чужие письма читать нехорошо – с самого детства учила его мама и была права. Ты не имеешь права вторгаться в чужую личную жизнь без разрешения (да и с разрешением этого, откровенно говоря, лучше не делать). Но в жизни опять же случается всякое, и порой, чтобы помочь другу нужно максимально пересечь черту его личного пространства.
«В конце концов, он сам мне ее дал. Если бы он не хотел, чтобы я это видел, он бы ее выбросил»- решил для себя, наконец, Мими и аккуратно развернул скомканный клочок бумаги.
«Спасибо тебе. За что?
Сам не знаю. Подожди немножко, я ещё не вспомнил (не придумал).
Спасибо за ту силу, которую ты мне давал. Без нее я бы не смог… многого.
Спасибо за нашу мечту, которой не суждено сбыться и за то, что все было так театрально красиво. Поначалу это завораживало.
Но я боюсь, что когда ты в очередной раз придешь, будет слишком поздно.
Крыть будет нечем и во мне не останется ни то, что боли – ни единой мысли о тебе.
Одним словом, спасать будет некого.
Что за черт.
Вечно я лезу туда, где написано WARNING, а потом удивляюсь, недосчитавшись жизни».
«Вот так да… Если бы дорогой мне человек написал для меня что-то подобное, я бы, вероятно, этого не пережил. И какой бы Ки не был холодный и непробиваемый, сейчас его огромная пробоина в сердце ноет и его корабль идет ко дну. Ему нужна помощь, только… могу ли я помочь? От меня мало что зависит, а если выражаться точнее, то не зависит ничего вовсе. Бесполезно задавать вопрос «что делать?» - в данной ситуации я абсолютно бессилен, это не моя жизнь. Вопрос «что сказать?» ещё больше заставляет паниковать. А что тут скажешь? Что все будет хорошо? Что он найдет себе другого? Нет, Кибома никогда не устроит просто хорошо и никто другой ему тоже не нужен» - мысли путались и сменялись одна за другой, Чжоу Ми и правда не знал, что же делать, а делать что-то было нужно. Именно сейчас, пожалуй, только он мог помочь другу – вспоминая все эти свои ссоры с Кюхеном, Мими прекрасно знал, что когда ты остаешься наедине с собой, голова начинает болеть от всех этих вопросов, от сказанных и несказанных слов, становится даже как-то сложно дышать. И определенно нужен какой-то знак, и возможно совет, чтобы принять решение, понять, куда идти дальше. Самому этого не сделать – когда эмоции берут верх, мозг вообще боится даже напоминать о своем существовании. Поэтому он, аккуратно сложив треугольником записку и положив ее в карман своего пиджака, направился по следам Кибома – на кухню.
Когда китаец заглянул туда, то не увидел ничего принципиально нового и удивительного – Ки сидел за столом и неторопливо размешивал ложечкой давно растворившийся сахар в остывшем кофе.
Это его безразличие напоказ очень разозлило Чжоу Ми. Он с невероятной скоростью подлетел к столу и дернул за кофту Кибома так, что тот чуть не упал. Ки бросил свой фирменный взгляд «Я – Ким Кибом, а ты никто» в сторону Мими, явно ожидая объяснения только что случившегося.
- Вот скажи мне, - и вот тут парень сорвался. – Долго ты собираешься тут сидеть?
- А разве я кому-то мешаю? – Кибом вскинул бровь. – Это моя квартира, мои решения и моя гребаная жизнь. И если кого-то из присутствующих что-то не устраивает, то дверь прямо по коридору и налево.
- Сейчас ты можешь хамить мне сколько угодно, но мой вопрос от этого актуальным быть не перестанет. – Мими заставлял себя успокоиться всеми известными ему способами, но мнимое равнодушие Ки всячески мешало его стараниям.
- Пока не надоест, – а с Ки в упрямстве никто и никогда соревноваться даже не пытался, поскольку все знали, что это лишь пустая трата времени.
- Ну, чисто теоретически ты можешь здесь просидеть хоть до конца своих дней, - Чжоу Ми все же решил, что уж лучше попытаться проломить эту стену безразличия, чем просто так оставить его одного. – Но ничего же не изменится, ты понимаешь? Ни-че-го! Ты можешь закрыть глаза на те вещи, которые ты не хочешь видеть, но ты никогда не сможешь закрыть свое сердце от тех вещей, которых ты не хочешь чувствовать. И ты можешь, действительно можешь, делать вид, что тебе плевать с колокольни на все это тридцать раз хотелось, ты можешь огрызаться и отгораживаться от людей, Можешь кричать и шептать сквозь зубы: «Ненавижу!»… Ты можешь не видеть его неделю, месяц, даже год – и думать при этом, что все прошло. Ты, правда, можешь. Но только факт останется фактом: когда вы однажды встретитесь, а это непременно произойдет, ты увидишь его и сойдешь с ума, потому что чувства не лечатся.
Последние три слова эхом разнеслись по небольшому помещению, прежде чем в нем повисла тишина. Особенная тишина – тишина ожидания. Чжоу Ми не мог угадать, как Ки отреагирует на его откровение – прислушается или скажет, чтобы тот бежал прочь и как можно быстрее, иначе эти длинные ноги ему больше никогда в жизни не понадобятся.
Два больших карих глаза пристально смотрели на Кибома и выпрашивали хоть какой-нибудь ответной реакции.
- Нет, все-таки он именно невозможный, – ворчал про себя Мими. – Все равно, что со стеной говорить, хотя стена и та бы явно проявила больше внимания. Значит, сейчас я считаю до десяти и ухожу. Раз…
- Я не люблю его…
- Что прости? – Ки заговорил…Ки заговорил?! Ки заговорил! Так, стоп паникэ. А что он заговорил? ЧТО??!
- А я только хотел сказать тебе фразу: «Молодец, садись, пять», но ты слишком не внимателен… А я не попугай, чтобы повторять по 10 раз.
- Тогда зачем все это? – Чжоу Ми тонко намекнул, что как никогда внимателен и оценку пять заслуживает.
Кибом не ответил, осторожно поднялся со стола и подошел к окну, повернувшись к другу спиной.
- Сжигая мосты, сначала убедись на том ли ты берегу… - сказал Чжоу Ми перед тем, как все-таки исполнил свой план и ушел, даже недосчитав до десяти.
На закате, как известно, небо особенно красиво. Оно плавно растворяется в нежно-лиловых тонах и уходит в никуда. Казалось, что Ки очень внимательно изучал его и восхищался этой красотой, хотя на самом деле его взгляд был до безобразия пуст, словно это был взгляд не человека, а фарфоровой куклы. Ни одной лишней эмоции и посторонней мысли – словно это не он пару часов назад стоял возле этого же окна и произнес фразу, благодаря которой Джонхён от неожиданности уронил тарелку на пол, и она разбилась. «Плохой знак» - только и успел подумать Кибом, когда Джонги уже стоял напротив него и, улыбаясь, нежно гладил его по волосам, убирал пушистую челку, а после легко, так, как умел только он один, поцеловал Ки. Почти что невесомо, но так чувственно любимые губы коснулись подбородка и скользнули вниз. И, пожалуй, самому Богу не известно до сих пор, зачем Ки произнес еле слышно эти роковые четыре слова: «А вдруг мы ошибаемся?», но он их произнес и даже не успел ещё толком пожалеть об этом, когда Джонхён уже собирал свои вещи, вытаскивая все содержимое из шкафа, а после напоследок, уходя, со злостью разбил о стену их совместную фотографию, и та со скрежетом и (как показалось Кибому) чересчур громко упала на пол возле дивана.
И сейчас Ки снова стоял на кухне и словно на повторе то и дело вспоминал момент, когда уходил Блинг и те слова, которые ему сказал Мими.
- Чувства не лечатся… - повторил он вслух сам себе и снова задумался.
Сказать, что он тебе чужой человек – нагло обмануться, просто бессовестно себе соврать. Дать имя тому, что происходит между вами все равно, что ткнуть пальцем в небо. Даже когда он уходил на три минуты – принести вам кофе, уже было слишком больно без него. Но вы никогда не говорили о любви. Хотя, с другой стороны, стоило ли? Любовь – это слишком пошло. Вряд ли то, что происходило между вами, можно было назвать любовью. Это чувство на грани безграничной нежности и истерики – вот оно то, самое, которое не имеет названия, но при этом оно уже прочно обосновалось в двух сердцах.
Два человека, две жизни - разные. Такие разные, что не понятно, как они могут быть рядом, но они уже проникают друг в друга.
Взболтать, но не перемешивать. И поперчить.
- Я не люблю его…- Ки ещё раз повторил ту фразу, которую сказал Чжоу Ми, приведя этим последнего в недоумение. Но если бы Мими не был так эмоционален и не сбежал, то вероятно бы услышал продолжение этой фразы. - Пока не люблю... просто рядом с ним мне хочется жить... У меня нет 101 причины любить его, но мне и одной достаточно.
И правду говорят, что сложнее всего признаться именно себе. Перешагнуть через принципы и заблуждения и сказать: «Да, это так. Я люблю». Не хватало, пожалуй, какой-нибудь романтичной музыки на фоне, когда Ки произнес эти слова, пускай и только для себя. Ведь музыка – она подобна дождю, она капля за каплей просачивается в сердце и оживляет его. Вспомнив о целебном свойстве музыки, Кибом подумал, что неплохо было бы послушать что-то вроде песни Тимберлейка Dead and gone, но когда он отправился на поиски плеера, в тишине, к которой он уже почти привык, раздался звонок в дверь. Видимо, кто-то все же решил навестить его, и Ки подумал, что он даже знает, кто пришел к нему так поздно.
Он спокойно зашагал в сторону двери, приговаривая:
« Знаете, говорят у каждого человека есть свой ангел-хранитель…Так вот мой определенно либо постоянно спит, либо давно в запое, потому что как иначе объяснить, что моим лучшим другом является никто другой как Чжоу Ми?! упрямый китаец…человек-катастрофа…»
- Знаешь, Мими, в следующий раз, когда ты рискнешь учить меня жизни, убедительная просьба – не сбегай. А вдруг я и правда захочу с тобой поговорить…- последний слог Ки произнес едва слышно, потому что он уже успел поднять глаза и увидеть, что у двери стоял вовсе не Мими, а Джонхён, и в первый две секунды парень даже подумал, что у него галлюцинации, но, моргнув пару раз и потерев глаза, он понял, что зрение его не обманывает.
Джонги очень неуверенно переминался с ноги на ногу и скромно улыбнувшись, спросил: «Можно?». Ки ничего не ответил и просто сделал шаг в сторону, намекая подобным жестом на согласие. Блинг вошел внутрь и стал с интересом рассматривать обстановку. Заметив для себя, что ничего в этом месте измениться не успело (Ки даже не соизволил прибраться), он мило улыбнулся. Кибом же смог только закрыть дверь и оперевшись на нее, молча наблюдал за действиями парня.
«Зачем он здесь?» - Ки смотрел на нежданного, но такого желанного гостя. В теплом свете заката, в этих нежных пурпурных тонах силуэт Джонга выглядел особенно красиво: отточенные черты лица и идеальные линии были чересчур привлекательны, когда алые лучики аккуратно обрисовывали их. Хотя для Кибома эти черты, как собственно и этот человек были идеальны всегда с того самого момента, когда они впервые встретились в качестве трейни.
- Ты не рад мне? – Ки первый раз за все эти годы услышал неуверенность в голосе хёна.
- Честно говоря, не очень… - зато голос Кибома звучал увереннее некуда.
Джонхён вскинул бровь: он явно не ожидал такого ответа, и его темпераментная натура сразу же дала о себе знать. Он с явным неодобрением посмотрел на Ки и сделал пару уверенных шагов в сторону двери, намериваясь уйти, чтобы Кибом ещё раз остался наедине с собой и подумал над своим поведением.
Но у Ки на это, видимо, были свои планы, и поэтому, когда Блинг уже оказался у двери и потянулся к ручке, он с силой, до упора захлопнул дверь и встал напротив голосистого вокалиста. Их взгляды встретились, и от этого у них обоих появилось ощущение, точно разряд в 220 вольт пустили по телу.
-… но я не хочу, чтобы ты уходил – мысль о том, что этого не стоило бы говорить пролетела в голове Ки и, быть может, имела в себе долю рациональности, ведь при таком раскладе план проучить Джонга за его нетерпимость с треском проваливался, но когда Джонг мягко улыбнулся и ласково провел тыльной стороной руки по щеке Кибома, ни то, что это, весь мир стал не важен.
Это прикосновение… легкое, почти невесомое, словно пыльца с крылышек бабочки… Прикосновение подобное летнему ветру, оно ласкает кожу, заставляя невольно улыбнуться. Прикосновение его руки – ощущение его холода и его жара, его отчужденности и его страсти, трезвости рассудка и безумия...
Нет, оно это слишком реальное и неподдельное, чтобы описать его словами. О нем нельзя говорить, можно только шептать в ночной тишине, в этой мрачной паутине снов нежностью кричать об эмоциях, которые настолько сладки и приятны, что порой это заставляют тебя плакать, обнимая подушку. А слова – это вода и песок, это всего лишь попытка заставить воздух лишний раз содрогнуться.
И вот он так близко, что на пару секунд тебе кажется, что ты теряешь сознание. Его прерывистое дыхание обжигает шею, твоя рука ложится ему на грудь, он снова непростительно прекрасно улыбается и хочется жить, черт возьми. Ещё доля секунды и ваши губы соприкоснутся, и ты ощутишь ту самую горькую сладость, которая заставляет сердце стучать, вырываясь из груди. И так хочется прошептать его имя – медленно, почти не слышно, но со всей той любовью, с которой тебе приходится жить. Но ты понимаешь, что не сможешь сказать его имя, не выдохнув сердце, а поэтому – молчишь. Сейчас ты не тот всемогущий Ки, которого привыкла любить публика, сейчас ты его Ким Кибом и пускай мир подождет.
- Ты бы прибрался что ли…- сказал Джонг, когда, зайдя в спальню, наступил на какую-то мягкую игрушку.
- Слушай, ты на 4 с лишним часа вогнал меня в депрессию и ещё и хочешь, что я был роботом-домработницей? Совсем обнаглел? – возмутился Кибом и уверенно толкнул Джонхёна на так и не заправленную кровать. Он прекрасно понимал, что даже не придется что-либо говорить и делать какие-то намеки, Джонг всегда понимал все без слов.
Поэтому когда он потянул Ки за собой, и его рука осторожно скользнула под эту дурацкую зеленую футболку, Ки лишь улыбнулся и нежно-нежно коснулся его подбородка.
- Ммм…Ниже… - тихо попросил Джонхён и провел рукой по волосам Кибома. Жаль, Джонг не мог видеть, что Ки ласково улыбался, когда его губы невесомо касались шеи парня. Кибом прекрасно знал, что поцелуй в шею – это ключ, с помощью которого можно в два счета завести Джонхёна, и ему всегда нравилось чувствовать, как эта маленькая слабость позволяла овладевать любимым человеком.
Однако Джонхёну видимо надоело ожидание и такая нерасторопность Ки, что он решил взять инициативу в свои руки. Он притянул Ки к себе, и жадно поцеловав, начал гладить под футболкой его спину. Рука действовала все смелее и смелее, опускаясь все ниже и ниже, когда Джонг, наконец, осмелился приподнять аляповатую футболку с намерением ее снять. Но Ки довольно быстро среагировал и потребовал того же от Джонхёна, а после, оглядев его обнаженный торс, скомандовал «Повернись на живот».
- Что ты задумал? – сказал Блинг, подмигнув, и выполнил указание. Теперь Кибом гладил его спину двумя руками, иногда позволяя одной осторожно заползать под джинсы. Ки придвинулся ближе и Джонхён ощутил запах его парфюма. Его самый любимый запах на свете.
Когда Ки начал целовать и покусывать ухо парня - по телу Джонхёна прошел мощный электрический заряд. Джонг даже невольно дернулся, на что Ки усмехнулся и отстранился. Но тут же начал ласкать его спину руками. Когда Джонхён почувствовал, что начал возбуждаться, Ки уже начал стягивать с него оставшуюся и совершенно ненужную в данный момент одежду.
- Ки… - Джонг резко приподнялся и повернулся лицом к своему самому дорогому человеку.
- Да? – Ки положил руку на грудь Джонхёна, чтобы чувствовать, как стучит его сердце.
- Поцелуй меня, - карие глаза смотрели на Ки с таким теплом, что он просто не мог отказать. Он провел большим пальцем по нижней губе Джонхёна и, улыбнувшись, коснулся сначала её, затем поцеловал любимого в уголок губ, и, когда Блинг обнял его за талию и сильно прижал к себе, его язычок осторожно скользнул к нему в рот.
- Хочешь? – спросил Кибом, аккуратно пристроившись сверху на Джонхёне и рисуя пальцем на его груди непонятные линии.
- Дурак. – Джонг закрыл глаза и прикрыл их рукой. – Конечно, хочу. Хочу тебя.
Услышав желаемое, Кибом решил продолжить «пытку» и снова начал целовать Джонхёна в шею, но на этот раз более уверенно, дерзко и оставляя за собой мокрые следы, что помогло сорвать с губ Джонхёна парочку сладких стонов. Ки уже чувствовал, что Блинг не может ждать, поэтому его губы постепенно спускались все ниже и ниже, пока, наконец, не добрались до главной своей цели. Джонхён закрыл глаза от наслаждения и нежно погладил Ки по голове. Постепенно темп становился все быстрее, ощущение экстаза накатывало с новой и новой силой, Джонг вцепился в одеяло, когда почувствовал, что больше не может терпеть, и громкий полустон-полукрик пронесся по комнате, когда губы Ки отстранились от его члена в момент кульминации.
- Знаешь, - говорил Ки, который уже успел пристроиться рядом с Джонгом и заботливо укрыть их одеялом, - мне нравится обнимать тебя. Я чувствую себя в безопасности.
Джонхён ничего не ответил, он просто снова потеребил Кибома за волосы и нежно поцеловал в висок. Через несколько минут Блинг уснул, когда Ки все ещё не спал, но заботливо обнимал его и слушал как глухо и спокойно стучит его сердце. И поймал себя на мысли, что ему нравится думать, что это сердце стучит для него.
Ночной Сеул, кружка теплого чая и прохладный ветер с улицы – Ки в очередной раз не спалось, но сегодня он решил пойти именно на балкон, а не просто в бесцельное путешествие по квартире.
Он так и не смог понять, как можно проводить здесь целые вечера и без страха сидеть на бортике, немного откинувшись назад. Но он, кажется, уловил это ощущение свободы, почти полета и понимание того, что сейчас только ты ответственен за свою жизнь. Да и вид на город в любое время суток из этого места просто завораживал.
И возможно для того, чтобы понимать человека вовсе не нужно искать логику в его поступках и вникать в смысл его слов, гораздо важнее научиться его чувствовать. Ведь внутренний мир каждого из нас слишком хрупок для того, чтобы можно было так просто открыть дверь в чье-то сердце. И если ты действительно ценишь человека, ты прислушаешься к своему внутреннему голосу, который обязательно подскажет, что тебе делать дальше.
- Тебе опять не спится? – руки Джонхена легли на плечи парня и начали медленно спускаться вниз. Ки даже вздрогнул, когда Джонги уткнулся носом ему в шею.
Конечно, Кибом попытался испортить всю романтичность момента своей ворчливой фразой «У тебя нос холодный», но Джонхен сделал вид, что ничего не слышал и лишь нежно поцеловал его в плечо. Ки ничего не оставалось, как сдаться и он осторожно взял руку Чонхёна и сдал греть в своих ладонях.
- Не отпущу… - прошептал он ему на ухо, при этом проводя по линии жизни на его руке.
- Сам не уйду… - ответил Блинг и сорвал ещё один страстный поцелуй с губ Кибома.
И все эти нервы, все скандалы, разбросанные вещи и задушевные беседы остались где-то позади. Потому что главное в отношениях – это те мгновения, которые вы дарите друг другу. В ту минуту они были вместе, и для них время застыло. Конечно, на деле ничего не изменилось, и Бог как всегда ничего не заметил. Но их жизнь замерла в ту секунду.
Завтра не может не наступить, но оно может подождать.
@темы: jongkey, slash, NC-17, SHINee, fanfiction
-
-
24.04.2011 в 06:44и Мими с Кю здесь^_^
-
-
24.04.2011 в 10:43Я все порываюсь написать уже полноценные, но они стоят на очереди после ХанЧолей))
спасибо, что читаешь
-
-
24.04.2011 в 11:07ае
-
-
24.04.2011 в 11:31скорее всего, да. )) правда, по частям. С КюМи пока не решила, а вот ХанЧоли планируются быть не маленькими)
-
-
24.04.2011 в 12:17